Варнак

– Ага, сейчас, – усмехнулся варнак. И Стрекозе: – Иди, Оль, собирай вещички. Место менять будем, а то этот…

Она кивнула, скрылась в подъезде.

– Ты как выживаешь-то, парень? – спросил Пастырь, проводив девчонку взглядом. – Один, что ли?

– Тебе-то чего? – невесело отозвался тот. – Как могу, так и выживаю.

– Михайловский?

– Да. И что?

– Да ничего. Давеча ты спрашивал. Теперь, вот, я вопросы задаю. Так ты один?

– Один. Моих убили сегодня.

– Ага… – прищурился Пастырь. – Это каких таких твоих?

– Со мной ещё два мужика были. Из нашей роты.

– Из роты?.. Кролы?

Парень поднял голову, долгим взглядом посмотрел на варнака, поблёскивая в лунном свете глазами.

– Так ты вон про каких Кролов, – произнёс задумчиво. – Знаешь их?

– Нет, – пожал плечами Пастырь. – Не успел познакомиться. Их сегодня пионеры завалили.

– Б***! – замотал головой парень. – Мир в жопу валится…

– Да свалился уже, – усмехнулся варнак. – А ты, стало быть, из них? Мент?

– Я из роты охраны. Мы в Сосновке стояли, охраняли лагерь. Там лагерь пион…

– Знаю, – оборвал Пастырь.

– Ну вот, – кивнул парень. – Там потом такой бардак начался!.. Это хорошо, что Кролов завалили. Уроды они. Были.

– А твоих кто порешил?

– А я знаю? Хмыри какие-то бородатые. Их дофига привалило откуда-то. Камаз, мотоцикл. Одни въехали с Южной, другие пёхом со стороны садов пришли. Не знаю, это всё одна шобла или разные. Мы, короче, на садах отсиживались. Там они нас и почикали. Мне повезло, ушёл. А Тимоха с Ведром там остались.

– С Ведром?

– Ну да, а что? Знал его, что ли? Ведерников Колян.

– Нет, – покачал головой варнак. – Погоняло знакомое просто.

– Его гранатой накрыло. Хороший был мужик.

– Сын у него был.

– Был. Он из-за него сюда и пришёл. Сам-то он спасский, а жена бывшая с сыном… Так ты его знал всё-таки?

Вышла из подъезда Стрекоза с Пастыревым рюкзаком на плече.

– Тебя как зовут, парень? – спросил варнак.

– Серый. Сергей, в смысле.

– Угу. Ты вот что, Серёга, давай-ка с нами.

– Куда?

Стрекоза подошла, встала рядом, поглядывая то на одного, то на другого.

– Ну, до утра пересидим где-нибудь. А там двинем в Дубасовку. Мне надо вот эту чуду, – кивнул на Стрекозу, – родным доставить. Ну а дальше – посмотрим, по обстоятельствам.

Сергей задумался. Посмотрел на Пастыря, на Стрекозу. Посмотрел в задумчивости на притихший город.

– Не, – покачал головой.

– Серый, ты не прав, – попытался убедить парня варнак. – Нельзя сейчас по-одиночке. Вместе надо держаться. Один не выживешь.

– Как-нибудь, – замотал головой парень.

– Ну ты балбес! Ты чего делать-то будешь в городе? Уйдём в деревню, там как-никак проскребёмся зиму. А весной… Весной жить начать попробуем. Заново.

– У меня мать в Михайловске. Может, живая, – отозвался Сергей. И вдруг – заскулил, заплакал, по-пацаньи, жалобно, размазывая по лицу слёзы и кровь с руки. Потом застонал, замотал головой, разгоняя нахлынувшую, видать, из затылка боль.

– Серёга! – настаивал Пастырь. – Не дури. Если ты мать не нашёл до сих пор, так и не найдёшь уже. Если жива – рано или поздно пересечётесь. Мы ж не насовсем уйдём. Сейчас все из города по деревням пойдут. В городе не выжить зиму.

– Нет, – уже твёрдо ответил парень. – До холодов похожу ещё по городу. А там – видно будет.

– Ну и дурак, – отвернулся Пастырь в сердцах.

– Пистолет-то отдашь? – спросил Сергей, стирая с глаз последние слёзы. – Отдай.

– Извини, Серый, – покачал головой Пастырь. – Времена нынче такие. У меня, вон, девчонка. Может патронов надыбаю где…

– Отдай!

– Нет.

Пастырь сунул Ольке железяку («если дёрнется – наотмашь, в лоб»), отошёл к луже, выхлебал набранную в коробку воду. Потом порыскал по траве в поисках топора. Нашёл и сунул за пояс. Взял Стрекозу за плечо.

– Ну ладно, Ольк, пойдём вон в ту пятиэтажку. Там до утра перекантуемся.

– Да мне поровну, где вы будете отсиживаться, – усмехнулся Сергей, отгадав незатейливую Пастыреву хитрость. – Отдай «макара», будь человеком.