Политбюро и дело Берия. Сборник документов

№ 1.45

Постановление Президиума ЦК о письме Полукарова о положении в следственных органах МВД

Строго секретно

Особая папка

Подлежит возврату в течение 24 часов в

Канцелярию Президиума ЦК КПСС

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специальной оговорки ЦК.

Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещается.

Отметка и дата ознакомления делается на каждом документе лично товарищем, которому документ адресован, и за его личной подписью.

Коммунистическая Партия Советского Союза,

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ

№ П19/ХШ Тов. Хрущеву.

25. VII.1953 г.

Выписка из протокола № 19 заседания Президиума ЦК от 25 июля 1953 г. Заявление т. Полукарова

Поручить тов. Хрущеву Н. С. рассмотреть заявление с учетом обмена мнений на заседании Президиума ЦК.

СЕКРЕТАРЬ ЦК

№ П246 (ОП)

27. VII.53 г.

Членам Президиума ЦК КПСС тт. Маленкову, Молотову, Хрущеву, Ворошилову, Булганину, Кагановичу, Микояну, Сабурову, Первухину, Круглову, Руденко

Письмо т. Полукарова о положении в следственных органах МВД, о недостатках в подборе кадров, партийной работе в центральном аппарате Министерства внутренних дел.

Отпечатано 15 экземпляров.

Совершенно секретно

Особая папка

Прот[окол] Президиума] ЦК № 19 п. VIII

Тов. Маленкову Г. М.

Тов. МОЛОТОВУ В. М.

Тов. БУЛГАНИНУ Н. А.

[п.п.] Н. Хрущев

Секретарю ЦК КПСС тов. Шаталину

Хорошо себе представляя все происшедшее в МВД СССР за последнее время, я хочу сообщить целый ряд фактов, которые, возможно, в какой-то мере помогут ЦК КПСС уяснить обстановку в министерстве, а также сделать необходимые выводы, с тем чтобы в дальнейшем у нас подобных явлений не повторялось.

К изложению приступлю по следующим разделам.

I. Дело врачей

Я не могу судить, насколько достаточны доказательства о преступной деятельности арестованных врачей, следствие в отношении которых велось в следственной части.

Мне пришлось принимать участие в следствии по обвинению: В овен, Когана Б., Темкина, Раппопорта, Жарковской и других.

На указанных лиц были довольно веские агентурные материалы, свидетельствовавшие об их враждебных высказываниях против политики партии и правительства. Более того, эти материалы, соответственно, подтверждались оперативной техникой (секретным подслушиванием).

Так, в октябре 1952 года Коган Б. Б., придя домой, в беседе со своей женой Тер-Захарьян А. И. заявлял, что он будто бы не хочет лечить русский народ, а готов его травить снизу доверху. В тех же материалах подслушивания были зафиксированы резкие враждебные высказывания со стороны указанной выше группы врачей против товарища И. В. Сталина, а также допускали враждебные выпады о покойных Жданове и Щербакове.

В соответствии с наличием таких материалов и постановлением ЦК КПСС от 11 июля 1951 года о наличии среди врачей глубоко законспирированной террористической организации в ноябре 1952 года были первоначально арестованы Вовси и Коган Б. Б.

На первых же допросах без всякого применения каких-либо незаконных мер, они показали о своих террористических высказываниях против товарищей Сталина и Маленкова. В ходе дальнейших допросов Вовси и Коган показали, что они своими преступными действиями по лечению активных деятелей Советского государства сократили жизнь товарищам Димитрову Г. М., Подвойскому Н. И., Семашко Н. А., а многим нанесли вред здоровью. Все копии протоколов направлялись товарищам Сталину и Маленкову (их можно найти в архиве ЦК).

В последующем Коган и Вовси показывали, что они делали ставку на физическое устранение товарищей Сталина и Маленкова, клеветнически считая последнего «виновником преследования евреев в нашей стране». Следовательно, эти их злодейские замыслы исходили из чисто националистических побуждений.

Наряду со своей вражеской деятельностью Коган и Вовси называли своих сообщников, которые, по согласованию с директивными органами, арестовывались и подтверждали имевшиеся в распоряжении следствия материалы, причем без всякого напоминания им показаний, полученных от Когана и Вовси.

Только лишь в конце декабря 1952 – начале 1953 года по указанию бывшего министра госбезопасности тов. Игнатьева С. Д., основывавшегося на указании ЦК КПСС, к некоторым из арестованных врачей была применена мера физического воздействия. Причем не в такой форме, как об этом расписал в приказе Берия.

Тов. Игнатьев дал указание о применении этой меры, исходя из того, что врачи-террористы якобы не могли действовать по собственному почину, а обязательно должны быть связаны с иноразведками, хотя подозревать их в этом имелись основания.

Арестованные в январе – феврале 1953 года жены Вовси и Когана без всякого применения к ним указанной выше меры и какого-либо вымогательства, в совершенно спокойной обстановке, полностью перекрыли показания своих мужей, рассказав об их террористической деятельности.

Так мы вели дело и ориентировались на его судебное разбирательство в показательном открытом порядке.

В марте т. г. к руководству МВД СССР пришел Берия, который совместно с Кобуловым Б. стал вызывать арестованных к себе без присутствия следователей. О чем они с ними разговаривали, никому неизвестно, но факт, что после его вызова Вовси, к которому, по существу, и не применяли мер насилия, отказался от своих показаний.

12 или 13 марта, не зная наличия всех материалов на врачей, Берия вызвал руководящих работников следствия и заявил им, что он не верит в их преступную деятельность, а тем более в сговор между собой.

Более того, на этом совещании он извратил само понятие буржуазного национализма, заявив, что врачи из лиц еврейской национальности не националисты, а были просто недовольны увольнением евреев из ряда учреждений. На самом же деле они обобщали и высказывали друг другу клевету на ленинско-сталинскую национальную политику.

Тогда же он назначил «комиссию» и дал указание отобрать от всех арестованных отказные показания. Так, в следственном отделе 1-го Главного управления МВД СССР тов. Рублев и Панкратов отобрали 16 человек следователей и, ссылаясь на Берия, дали нам указания «поговорить с арестованными по душам», «сказать, что они оговорили себя», «националистами не являются, а просто высказывали друг другу недовольство увольнением евреев из некоторых учреждений», т. е. дать повод к их отказу от показаний.

Тов. Рублев сам лично вызвал Когана Б. и объявил ему об этом всего в 10–15 минут, в результате чего Коган, не будучи глупым человеком и зная, что его ждет, отказался от своих показаний.