Закономерная ошибка. Cредневековый фантастический приключенческий шпионский детектив

– А почему тогда просто не запретить все выступления и подстрекательства против государственной власти как вредные?

– Потому, что наши императоры глупостей не делают. Самый лучший способ разжигания экстремизма это борьба с экстремизмом.

Новое неизвестное слово снова поставило Хоншеда в тупик. Император это заметил и подсказал как учитель отстающему ученику.

– Впадание в крайности. Ничто так не раздражает и не подрывает уважение к власти, как её бессмысленные действия, особенно запреты и ограничения. Придумайте как можно больше бессмысленных запретов и ограничений или требований и вас обязательно возненавидят!

– Но разве запрет ругать императора бессмысленный?

– С чьей-то личной точки зрения – да. Проще бороться с последствиями человеческой глупости, чем с самой человеческой глупостью.

– А подстрекать окружающих к перевороту?

– Есть целых пять шагов на пути к государственному перевороту: ввести как можно больше бессмысленных запретов и ограничений для обыденной жизни граждан, ввести как можно больше бессмысленных запретов и ограничений в творчестве, начать всеобщие преследования нарушителей и установить суровые наказания за нарушение бессмысленных запретов и ограничений, а в дополнение начать преследование за критику и довершить преследованием за инакомыслие. Примерно в таком порядке. Чтобы не сделать пятый шаг, лучше не делать первый.

– А если к власти прорвутся эти… как их… – Хоншед задумался, вспоминая новое, только что услышанное слово. – экстремисты?

– Экстремистов нельзя не допускать к власти, а иначе они возьмут её сами. – наставил император Хоншеда на путь спасения.

– А если заменить всех чиновников разом? Всё изменится?

– Не бывает не берущих взятки чиновников – бывает мало денег. Не бывает честных и порядочных людей – бывает мало предложили.

– С этим я не могу согласиться потому, что я видел обратное.

– За сколько бы ты согласился убить или замучить своего лучшего друга – Дэанева? – неожиданно спросил император. – Или предать, продать, подставить или чего ещё там с ним захотят враги сделать?

– Ни за что! Даже вся Империя с Объединёнными Королевствами столько не стоят! Он спас меня из тюрьмы, когда меня…

– И сколько таких как ты на все тобой перечисленные места?

Хоншед умолк и загнул пальцы на руках. Пальцы не закончились.

– Итого: меньше десяти, а было столько уверенности! Общественная ценность человека определяется разностью приносимой пользы и наносимого вреда. – подытожил император.

– Неужели всё так просто?

– Но ты же когда-то был разбойником?

– К сожалению.

– А теперь ты уполномоченный представитель своего короля и от его имени ведёшь переговоры с императором.

– Я очень старался измениться к лучшему.

– Тогда продолжай стараться и дальше. А ещё постарайся сделать полезные выводы из нашего разговора, когда вернёшься домой.

– Я весьма рад, что наши встречи проходят в такой дружественной обстановке, не хотелось бы нажить врага в лице самого императора.

– Теряя с такой скоростью врагов я скоро без друзей окончательно останусь. – пошутил император напоследок.

Хоншед уходил разгромленный, но не побеждённый. Он уносил не победу, но, в каком-то смысле, гораздо лучше. Он теперь знал, что истинную правду об Империи надо искать не вокруг императора и не во дворце, а там, где никто никогда бы и не подумал искать.

– Если бы не твоё неполное образование, то из тебя получился бы хороший имперский советник. – догнали его слова императора.

Император смотрел вслед удаляющемуся Хоншеду. Рядом, немного позади, стоял один из имперских советников и с глубоким сомнением смотрел в ту же сторону. Хоншед скрылся за широкой дверью и взгляд императора повернулся к советнику, тот молча смотрел перед собой.

– Думаешь, получилось? – неуверенно спросил император.

– Я думаю, что стоит попробовать – хуже не будет. На мой взгляд он достаточно предсказуем, чтобы его использовать в своих целях.

– Я не заметил в его рассуждениях сильной логики – она у него с изъянами, хромает и виляет из стороны в сторону.

– Логика у него есть, но своя, собственная. Не надо искать логики в мышлении озлобленного на несправедливость жизни, помешанного с детства на справедливости человека. У Хоншеда ненависть переплетается с верностью, а это хорошее основание для подвигов и ошибок.

– И на пути ошибок вы собираетесь его искусно направлять?

– Сила Империи в управлении хаосом. Как император уже на протяжении многих лет Вы прекрасно знаете, что Хаос это более сложная разновидность Порядка, а Порядок это более сложная разновидность Хаоса. Искусство управления чем угодно заключается в налаживании правильного взаимодействии между ними. Только и всего.

– Когда я в свои молодые годы только стал императором, я думал, что хаос это развал, а порядок это процветание. А потом один из моих советников объяснил мне великую истину их взаимодействия и объяснял, пока я не понял. Хаос это не разрушение! Хаос это созидание!

– Вот именно сейчас то же самое происходит и с Хоншедом.

– Может его переманить к нам и назначить командовать или чему-нибудь учить солдат в армии? Будет приносить пользу.

– Умным служба в армии противопоказана. Военный должен быть не умным, а исполнительным. Из Хоншеда не получится ни слуга, ни военный, но из него получится отличный разведчик, что нам и надо.

Император задумался. Образ Хоншеда ещё стоял перед его глазами, но к добродушной внешности прилагалась неудержимая ничем ярость и подпустить к делам государства, тем более – Империи, человека, у которого настроение может возобладать над здравым смыслом…

– Я за Империю не боюсь, пока ещё никто не смог её разрушить за тысячи лет, я боюсь за миллионы, десятки миллионов людей, которые могут погибнуть в случае моей ошибки. Они верят в то, что видят или слышат, но они совсем не думают и не задумываются. Они вообще никогда ни о чём не думают никто! Они не думающие – они верующие! Бесполезно людям верующим объяснять, что Бога нет. И точно так же бесполезно убеждать их не влезать в очередное пекло.

– Чтобы очистить этот мир от верующих, его придётся сжечь. Но я готов пойти даже на это! – улыбаясь возразил советник.

– Мир не сожжёшь, это в силах только богов, а боги про нас давно забыли, очень давно. – грустно ему ответил император.

– Мы предали своих богов, а боги не прощают, когда их предают.

– Люди тоже. Предательство оправдывает любую ответную жестокость, а жестокость вообще оправдывает всё.

– Боги это не люди. Жестокость смертных – ничто в сравнении с жестокостью богов. – загадочно предостерёг советник.

– Если бы Хаос был религией, то я был бы верующим.

– Вы преуменьшаете свои умственные способности. Полноценные люди в религиях не нуждаются. Религия это удел неполноценных. Но Вы же знаете, сколько в Империи рабов. У рабов и религия рабская.

– Это не вызывает никаких сомнений. А ты-то сам во что-нибудь, кроме правильности пути Хаоса, ещё веришь? – спросил Император из чистейшего любопытства, хотя уже заранее знал ответ, который он слышал многие годы ото всех имперских советников.

– Религия и я несовместимы! – злорадно возразил советник.