Уймись, конопатая!

– Риск есть, никто не спорит. Он вообще должен присутствовать в жизни. Но какая острота! Какой адреналин! Без интриги жизнь скучна, согласись.

Лере пришла на ум поговорка, которую она решила тотчас «выпустить в эфир»:

– А я слышала, что член на член менять – только время терять.

– Так говорят убогие клуши, которым член вообще за ненадобностью. Им и одного много! Ты сначала испытай, почувствуй эту разницу, а уже потом поучай других. К тому же, – Богдана стрельнула глазами по сторонам и понизила голос. – Фаллос…

Леру всю передернуло от нового слова. Не заметив ее реакции, подруга продолжала как ни в чем не бывало:

– …это не главный атрибут. Все на нем помешались, оды поют… На самом деле все намного сложней, полифоничней. Я, например, – изменница загадочно опустила глаза, склонила голову набок и прошептала с придыханием: – В душ… после этого… не ходила. Его запах и сейчас… на мне… Я его как бы… чувствую…

Будучи не в силах слушать дальше, Лера вскочила, схватила сумочку и хотела уже бежать прочь, как вдруг увидела за окном рыжебородого мужа Богданы, Иннокентия. Он выходил из припаркованного на стоянке джипа и направлялся в ресторан. Она поняла, что непременно столкнется с ним на входе. Потратив на размышление несколько секунд, она поняла, что никуда не уйдет.

– Сядь и впитывай эксклюзивную инфу, – железным тоном приказала подруга, барабаня ноготками по скатерти. Лере ничего другого не оставалось, как подчиниться. – Инфа одноразовая, как презерватив, предупреждаю, повторять не буду…

– Здесь Кеша, – выдохнула Лера, ставя сумочку на прежнее место, – наверняка по твою душу.

На восточном лице Богданы не дрогнул ни один мускул, она лишь махнула рукой:

– Да и хрен с ним… Думаешь, унюхает? Это после рыбалки-то! Не смеши! – изменница многозначительно покачала головой: – Понимаешь, когда живешь с одним, может сложиться ошибочное впечатление, будто так и надо. Будто по-другому и быть не может. Это главная ошибка, скажу я тебе. Надо раскрыть для себя… разнообразие, разно… вкусие, что ли… Стереотипы здесь – страшная вещь, их надо разрушать.

– Про оттенки серого я наслышана, – осторожно вставила Лера, поймав себя на том, что услышанное уже не кажется ей таким невыносимым, как минуту назад.

– Оттенки есть не только в сером. В любом цвете… в оранжевом, например.

Ей показалось, что подруга оговорилась. Странно: алкоголь сегодня они не заказывали.

– При чем здесь оранжевый? И какие в нем могут быть оттенки?

– А ты присмотрись к нему внимательней. Поверь, могут. И еще какие! – загадочно сообщила изменница.

Ответить Лера не успела – возле их столика неожиданно нарисовался тот, кого она только что видела на стоянке. Оказывается, утром в темноте он забыл положить в карман ключи от квартиры, привычно захлопнул дверь и сейчас вынужден был подругам слегка «обломать кайф».

– Что, прямо с рыбалки? Почему не позвонил, не предупредил? – поинтересовалась Богдана, протягивая ключи спутнику жизни и деловито разглядывая того с ног до головы.

– Сюрприз хотел сделать, – по-простецки развел руками Иннокентий.

– Считай, сделал… А вдруг мы здесь с мужчинами, – подруга лукаво взглянула на Леру, мол, подыграй. – Тогда как?

– Вот увижу, – набычившись, пробубнил он, – тогда и буду… реагировать. А пока…

– Небось пили на рыбалке-то?

– Не, я за рулем… Ну, так вы еще потусуетесь или, может, поехали?

Лера уже раскрыла рот, чтобы завершить на сегодня «посиделки», – после услышанного ей не терпелось выйти на воздух и отдышаться.

Однако подруга ее опередила:

– Мы еще посекретничаем, если ты не против.

Видя, как ни о чем не подозревающий муж изменницы собирается завершить мизансцену, и они снова остаются один на один, Лера судорожно схватила Иннокентия за рукав.

Непроизвольно, безотчетно получилось, но изменница вся напряглась, на секунду потеряв контроль над собой. Рыжие брови Иннокентия взлетели вверх, собрав на лбу гармошку из морщин.

– А мой… Стас… уже дома? – с трудом подбирая слова, поинтересовалась Лера. – А то у меня сотовый разрядился, волнуется благоверный небось.

Слегка растерявшись, Иннокентий высвободил свой рукав и начал накручивать бороду на палец. Изменница же, успокоившись, развела руками:

– А что мне не сказала? Позвони с моего.

С этими словами она протянула Лере сотовый. Муж изменницы тем временем вспомнил подробности рыбалки:

– Да, он что-то такое говорил. Что дозвониться не может… Конечно, дома уже наверняка, – многозначительно подмигнул он Лере. – Небось соскучился по любви и ласке, ждет не дождется.

– Это за одну рыбалку-то соскучился?! – Лера изобразила напускное негодование, схватив телефон подруги. – Сейчас я узнаю, чем вы там занимались.

– Рыбалкой, и ничем более! – отрапортовал Иннокентий, удаляясь. – Честно!

Ей еще не доводилось пользоваться новым навороченным смартфоном подруги. Занятая разговором, она по ошибке нажала не туда, и на дисплее появилась фотография, от которой Леру зазнобило. Быстро свернув «порнуху», она сориентировалась в устройстве и набрала домашний номер. Веселый голос мужа вернул ее к жизни.

Пока разговаривала с ним, перед глазами помимо ее воли плавала мерзость, которую Богдана зачем-то решила запечатлеть на телефон. А может, инициатива сделать эротическое селфи исходила от любовника? Тогда зачем использовать смартфон Богданы?

Проводив взглядом мужа, подруга подождала, пока Лера закончит разговор со Стасом, после чего спрятала смартфон в сумочку и взглянула с прищуром:

– Ну что, насладилась? И как тебе фотки?

– Ты имеешь в виду эту… гадость? А что, если бы Кеша увидел? Предупредила хотя бы.

– Бояться должна я, а не ты, – подмигнула Богдана, защелкивая на сумочке замок. – Все под контролем!

* * *

Больше она в ресторан не пойдет!

Зачем? Чтобы ей по капле сцеживали эту грязь, это непотребство?

Да еще и показывали фотографии при этом!

Нет уж! Уволь, Богдаша!

Негодование клокотало у нее в груди всю дорогу домой. Следовало давно оборвать эту традицию, она чувствовала – куда все идет. Богдане требовалось высказаться, ее распирало, а мнение подруги изменницу не особенно интересовало. Главное – выплеснуть!

Лера в свое время приложила достаточно усилий, чтобы остаться на кафедре после института. Чтобы преподавать, заниматься наукой. Она любила именно дерматологию, ненавидя при этом болезни Венеры…

Ей хватило практических занятий на старших курсах – не знала, куда деться от стыда, когда здоровый битюг, у которого, видите ли, с конца «закапало», спускал при них, студентах, трусы, громоздился в гинекологическое кресло… Нет уж, увольте!

На кафедре она могла выбирать свою сферу научных интересов – например, поражение волосистой части головы при псориазе. И – занимайся, накапливай материал, пиши, защищайся… К тому же у нее неплохо получались лекции, она умела находить общий язык с аудиторией.