Человеческая оболочка

– Ты извини, но я выиграл себе шанс для побега. Я, наверное, пойду…

– Побега? Пойдешь? Бейся до смерти!

– Да ну уж нет, спасибо! – Марк побежал туда, где ревел двигатель машины, что фарами вновь освещала ему путь.

– Трус! – кричал вслед человек, стоявший за спиной юноши на коленях. – Ваши предки так испугались кары Богов, что до сих пор ходят с широко открытыми глазами, полными страха! Не уподобляйся…

Машина пролетела мимо и Фин распахнул боковую дверь. – Марк!

Марк залетел внутрь, упав на стальной пол. Том нажал на газ и фургон грохоча деревьями помчался обратно. Нижние фары уже были разбиты, и путь освещала только верхняя грядка прожекторов. Как только техника встала на протоптанный маршрут, деревья больше не колотили со всей силы по кузову, проходя скрежетом где-то по днищу.

– Марк, да Марк! Че заладили-то? – возмущался сержант.

– Удобное имя. Короткое! – засмеялись братья, чувствуя, что самое трудное позади.

Хайле перемотал свою рану, и тут же принялся за рану Фина. Рядовой упал прямо на шипы, пробив ладонь правой руки в двух местах. Не так уж и страшно, по сравнению с разрезанной рукой Марка, которую еще и придется зашивать. Благо все отделались легким испугом и подпаленными волосами.

Вынырнув из леса, сержант отдал команду забрать оставшиеся машины и немедленно выдвигаться. Ребята запустили недавно прогретые двигатели и тронулись, пока их командир отмывал лицо от грязи, которую размазал по нему совсем недавно. Черные капли падали, перемешиваясь с кровью, что сочилась с левой руки, оставляя пятна не снегу. Снег от пожара покрылся застывшей ледяной коркой, причудливо блестя в темноте. Марк пытался отдышаться, понимая, что головная боль от отсутствия кислорода начинает накрывать его целиком…

Мотор ровно работал, и парень начал догонять своих подчиненных, пристроившись в конец конвоя. Ему не давало покоя то, почему Фин забрел так далеко в лес. Ожидая услышь что-то банальное, вроде «увидел зверька», Марк включил рацию, висевшую над головой.

– А теперь, Фин, объясни, почему ты так сильно вляпался?

– Это было поручение Оккера. Он просил проверить Вас на предмет того, как Вы будете вести себя, если я нарушу приказ. Я не ожидал, что все так кончится. Простите.

Марк ничего не говоря нажал на педаль газа. Догнав впереди идущую машину, он со всей своей железной силы ударил разбитой деревьями решеткой радиатора об задние двери впереди идущего. Двери вмялись внутрь и теперь уже вряд ли откроются. Рация зашуршала и подала голос.

– Да я-то за что? Это я, Том! – раздался встревоженный голос рядового.

– Да за то, что мне опять за шиворот насували всякого говна! Сколько можно… – кричал в переговорное устройство Сержант.

Марк впервые в жизни захотел высказать все, что думает. Жаль только, что люди, с которыми он вел беседу, моментально перешли из разряда напарников, в разряд проверяющих. И парень вовремя закрыл рот.

– Простите, – раздался виноватый голос Фина

– И меня, – подхватил своего брата Том, перебив вещание.

Марк покачал головой и щелкнул тумблером рации, погрузив эфир в тишину. Динамик все равно слегка похрипывал, а короткая полна, витавшая в воздухе, давала понять, что братья все еще ведут беседу. До самого Ред Вотер Марк больше не покидал кабину, закрывшись в пропахшей гарью машине. Он словно обиженный мальчишка, отказывался видеться с братьями Осло, ожидая от них очередной нож в спину. Даже топливо в бак он умудрялся залить в одиночку, глядя как Том тщетно пытается открыть задние двери своего помятого фургона.

Все задачи были выполнены. Оставалось лишь надеяться, что в Яму Марк все-таки поедет.

Глава 40

Чужой среди своих

Большая колонна людей. А за ней еще одна. И еще. Почти сорок человек стояли и слушали главнокомандующего Красных Берегов. Оккер бродил перед людьми со всей своей решимостью и статностью, отправляя своих бойцов для усмирения бунтов в соседнем городе.

– … вы – лучшие из лучших! Каждый из вас стоит десятка бойцов из других городов. Многие годы мы плечом к плечу строили и защищали наши Красные Берега. Мы с трепетом относились ко всем нашим соседям, а они, в свою очередь, отвечали нам взаимностью…

Хайле младший стоял рядом с братом, приставив руки к груди в знак воинского приветствия. И слушал своего господина.

– … Яма в опасности, а вместе с ней и наш металл, наши линии торговли, наши люди, что живут и работают там. Знайте! – уже охрипшим от крика голосом продолжал Оккер. – Это не война! Это спасительная миссия. Мы – миротворцы! Повторите ребята!

– Мы миротворцы! – хором ответила толпа вооруженных солдат.

– То-то же! Так пусть каждый из вас несет в себе частичку мира! Частичку родного города, что заботится о ближнем. Ну что, братцы… Да хранят вас всех Красные Берега! В путь!

– Дааааа! – вновь взвыли бойцы.

Марк, после инцидента у черных лесов, был официально зачислен в ряды миротворцев. Братья Осло, как ни крути, были вынуждены рассказать своему начальству о произошедшем. И начальство оценило это. Марк в их глазах теперь разительно отличается от своего брата.

– Ну что, все готовы? – спрашивал Уиллис у солдат, что сидели с ним в тесной кабине грузовика с большой цистерной за спиной.

В кабине сидело пять человек. Все как на подбор: статные, крупные, мускулистые. В стопку сложенные карабины стояли в самом углу, и миротворческая миссия уже почти началась. Марк казался слабым и щуплым, по сравнению с остальными. Он тихо сидел на заднем диване, прижатый крупными мужиками. Сколько бы ни старался, а массу нарастить он не успел. Уиллис сидел за рулем уже готовый выдвигаться в путь.

– Уилл, я, кажись, забыл карабин в штабе! – нервно сказал Марк.

Мужики посмеялись и Хайле старший включил рацию. – Народ, тут заминка! Один из наших оружие оставил в штабе! Минуту!

– А голову он не забыл? Или яйца, например? – прохрипела в ответ рация.

Громкий хохот раздался по салону, а Марк, краснея от стыда, встал и подошел к двери. – Уилл, ты со мной?

– Не. Я уже нагрел место. Давай быстрее!

– Понял.

Под смешки своих напарников Марк выпрыгнул из машины и побежал в штаб. Пробежав по узким переулкам, он отдалился от стартовой площадки и выбежал на площадь с высокой башней. Кинув короткий взгляд на самую верхушку, он прошел мимо и залетел в двери главного штаба, стоявшего на другой стороне площади. Минуя коридор, раздевалку, а затем лестницу он поднялся наверх.

Люди ходили по штабу расслабленно, вальяжно, изредка выбирались из своих кабинетов, чтобы зайти в другие. В коридорах было почти пусто. У двери главнокомандующего стоял всего один высокий и крепкий охранник. Он был из личной гвардии, элиты Оккера. Лычки на броне это подтверждали.

– О, Марк, а я думал ты тоже уехал, – с улыбкой встретил охранник парня.

– Нет, – Марк подобрался поближе и поднял левую руку ничего не подозревающего охранника вверх.

Длинный трофейный клинок блеснул в полумраке коридора и лезвие вошло в ребра, ровно сбоку, моментально дотянувшись до сердца.

Марк подхватил обмякшее тело словно в танце и не вынимая клинок, вместе с трупом, ввалился в кабинет, спиной толкнув дверь. Парень ухватился за рукоять меча крепче, и отпустил мертвеца. Тот соскользнул с лезвия на пол кабинета главы города, оголяя кровавый нож. Словно большие ножны, что свалились с оружия.

– Ты! – успел крикнуть Оккер, в спешке открывая ящик своего стола.

Марк уже настиг его. Всем своим немалым весом парень перелетел через стол. Не касаясь ни пола, ни чего-либо еще руками и ногами, он приземлился ножом на грудь Оккера. Нож пробил одежду, кожу, и даже солнечное сплетение, навсегда застряв в груди старика. Прыжок был такой силы, что моментально повалил Главу вместе с его креслом, а следом за ними полетел и Марк.

Парень крепко держал клинок, чувствуя через рукоять как останавливается сердце. Все случилось быстро и очень тихо.

Юноша обшарил карманы старика и достал оттуда связку ключей. Он вытер руки, лишь чуть-чуть испачкавшиеся в крови о серый пиджак и метнулся закрыть дверь. Парень аккуратно притворил полотно, и провернув ключи в замке запер кабинет. Сейчас было важно, чтобы никто не зашел сюда.

Ящик стола уже был открыт, а в нем лежал черный пластиковый пистолет. Марк усмехнулся, глядя на тело Оккера. – Наконец-то ты сдох, ублюдок. Теперь и самому умирать уже не так обидно.