ИНТУИТ

– Ни хрена из этого! Ты НЕ лидер! Ты всего лишь пешка, так и будешь тащиться за настоящими мужиками, теми, кто правит и нанимает таких, как ты, тупых безвольных выродков…

Дальше слушать было бессмысленно: ее просто понесло, и я нажал на сброс. Однако в разговоре с ней я обрел нечто важное: у меня прочистились мозги!

Что я имею сейчас? Что имел до этого… НЕ лидер, НЕ веду за собой других людей, все только пользуются мной, как пользовалась она. Я был ее запасным аэродромом, на который больше не получится приземлиться. Дело было не в том, что у меня ничего нет по жизни, а в том, что у меня нет самого себя. Я живой мертвец, и вокруг таких миллиарды.

«Деньги, власть, лидерство – да катись оно все к черту!» – злился я, возвращаясь за столик, где Артем о чем-то беседовал со своим шефом. Мой взгляд застыл на экране телефона с непрочитанной выпиской со счета, денег на котором заметно поубавилось после покупки опала. Нажал, чтобы прочитать. Буквы прыгали перед глазами, складываясь в следующий текст: «Кредит на любые цели! Откройте свой бизнес с надежным банком! Следуйте за своей мечтой! Остаток средств на счете: одна тысяча сто одиннадцать рублей шестьдесят девять копеек».

Четыре единицы – совсем как на часах этим утром. А шестьдесят девять – номер моей квартиры… Вот и не верь после этого в совпадения.

– Илья… Илья! Земля вызывает космос. Чего завис, приятель? – Артем потряс меня за плечо, выводя из ступора, навеянного очередным знамением…

– Простите, задумался. Так много сегодня важной информации поступило. Нужно некоторое время, чтобы ее переварить.

– Ничего, – сказал Максим Игнатьевич, – мы все понимаем, предложение серьезное и требует делового подхода. Обдумайте все и свяжитесь с Артемом. Его номер у вас есть.

– Нет. Вы меня не так поняли. От вашего предложения я отказываюсь, и причины объяснять не стану. Прошу прощения за потраченное вами время, но, выслушав вас, я окончательно убедился, что мне это не интересно.

Начальник как-то неуловимо переменился в лице: похоже, мой отказ его не разочаровал, а лишь подвиг к еще более настырным попыткам взять меня под свое крыло – так мне показалось.

– А что тогда вам надо?

Он был максимально сосредоточен, задавая этот вопрос, будто от моего ответа зависело что-то очень важное.

– Я и сам еще не знаю, но, думаю, ответ близок. Позвольте откланяться, господа, было приятно поговорить.

И я ушел.

Вышел из кафе и направился в сторону дома. Как минимум две пары глаз смотрели мне вслед, думая о чем-то своем. Наверняка Артем извинялся перед начальником за то, что свел его со мной, но меня это уже не волновало.

Порой совпадения делают ход конем, как сейчас. Они принесли мне очередное испытание, как и говорил мастер Никлаус: «Мир будет подкидывать тебе кучу сомнений и испытаний». Не случайно он напутствовал: «Я желаю тебе никогда не сходить со своего пути».

Отказаться от сделанного мне предложения во имя чего-то неизвестного, неопределенного – это, точно, испытание, уж поверьте! Испытание, которое я прошел, и в этом мне, как ни странно, помогла Настя. Надо бы сказать ей спасибо.

Голос рационального существа во мне молчал: видимо, его постигла бесславная кончина в безнадежной борьбе с моей глупостью и бездарностью либо он счел за благо покинуть своего хозяина. Зачем тратить время на неисправимого неудачника? Возможно, он отправился спасать кого-то еще… Путь-дорожка, как говорится.

Без этого внутреннего рационального цензора вдруг стало невероятно легко: я слышал лишь тишину, которая меня никогда не предаст и не использует. Она была моей неизменной возлюбленной, и эта любовь, без всяких сомнений, взаимна.

Однако в мою безмятежность начала потихоньку заползать тревога. И чем ближе я походил к дому, тем сильнее она становилась. Хоть в квартиру теперь не заходи. Все во мне напряглось, как в недавнем сне: каждая клеточка тела к чему-то готовилась. Преодолел еще пару кварталов. И уже у самого подъезда мое естество забило тревогу во все колокола. Усилием воли я заставил себя не обращать на это внимания и решил все-таки подняться наверх. Возможно, это сказывались впечатления от сегодняшнего дня: чувства обострились, и тревога стала как бы побочным эффектом.

«Ну почему я не должен заходить домой?» – вопрошал я самого себя. Туда, где я защищен, где всегда спокойно! Мой взгляд судорожно метался по сторонам. Стоп! Опасно! Убьет! Высокое напряжение! Это не были совпадения, и тем не менее я невольно замечал вокруг каждый предупреждающий об опасности знак.

Поднявшись на этаж, я взглянул на дверь, решительно отказавшись принять то, что заходить домой нельзя. Доставать связку ключей не пришлось: дверь была открыта. Из квартиры не доносилось ни звука, да и не должно было: у меня же нет ни телевизора, ни радио – не люблю эти вещи, вот и не покупаю. Но сейчас тишина была какой-то подозрительной, вовсе не той, к которой привык. Чутье подсказывало, что ничего хорошего ждать не приходится. В итоге нервы сдали: я решительно повернулся и бросился вниз по ступеням, стараясь не издавать лишних звуков.

Выскочив из подъезда, уселся прямо на каменный парапет. Требовалось пораскинуть мозгами. Если совпадений не было, а были только указания – не ходи туда, не ходи сюда, да еще и сердце забило странную тревогу, то, наверное, возвращаться в квартиру сейчас не стоит. Черт побери, я никогда не забываю закрыть дверь! Это мое врожденное качество: уходя, сто раз все проверить, даже если спешу.

Так, надо немного остыть. А то и взорваться можно.

Остывать долго не пришлось: вечерние сумерки на улице сгустились и город окутала прохладная ночь. Однако я сумел отчетливо разглядеть стрелку, указывающую в направлении парка, где шумела какая-то компания. Сегодняшний день еще продолжался, а значит, запас приключений на мою пятую точку тоже не иссяк, как-то вяло рассудил я и отправился в указанном стрелкой направлении.

По дороге мне попалась еще одна, а последняя встретилась у места, где шумела веселая братва. Большинство собравшихся были в растянутых трениках и грязных майках. Огоньки зажженных сигарет, звон бутылок и висевший в воздухе отборный мат любого заставили бы обойти подобное сборище стороной. Но не меня. Не сегодня.

Оказавшись у последнего знака, заметил на разрисованном мелом асфальте рядом со стрелкой кривые буквы, слившиеся в небрежную надпись: «The end, Илья». Видимо, автор этого творчества носил такое же имя, как у меня; нарисованные детской рукой стрелки вели, действительно, в конец.

«Да нет, ну это уже слишком! Действительно, слишком! Какого черта я забыл у этого сброда? Что, в конце концов, нужно этим совпадениям?» – я понимал, что испугался и мой протест всего лишь способ не поддаваться страху. И еще совершенно ясно, что гопота отвисает тут не случайно.

Судьба сама решает, когда приходит время случиться чему-то из ряда вон выходящему. Я никогда не отличался бесстрашием и мужеством, поэтому решил, что это ветер подтолкнул мое тело в тот момент, когда я уже готов был развернуться. Мои мозги отключились. Я даже бояться перестал. Не чувствовал ни рук, ни ног, ни того, что продолжал двигаться вперед.

Сброд не замечал меня, даже когда я, приблизившись, уставился на них в упор. Гопники – а кто же они еще? – окружили пса, грязного и лохматого. Собака не сопротивлялась, просто сидела в центре этого круга дебилов и смотрела на одного из них, корчившего ей рожу. В печальных глазах ее сквозила нечеловеческая мудрость.

Я решил прервать надоевшую клоунаду.

– Прыгает как мартышка вокруг человека, – выпалил я первое, что вертелось на языке, и поразился последовавшему за этим резкому изменению расклада вещей.

Бритоголовый в синих адидасовских трениках неторопливо поднялся с корточек. Головы всех членов компании как по команде повернулись ко мне. Реплика, надо сказать, привлекла всеобщее внимание: на лавочке в ожидании предстоящего развлечения замерли четыре женоподобных существа. У одной даже рука с семечкой остановилась на полпути ко рту, другая поперхнулась «Жигулевским».

Повисла зловещая тишина.

– Чо? – хрипло разорвал ее Лысый.

– Я хочу забрать пса, – ровным голосом ответил я.

– Не-не… А чо там про обезьяну-то было? – бритоголовый медленно двинулся в мою сторону.

От него пахнуло дешевым одеколоном, перегаром и жареными семечками. Первое от второго, надо сказать, не слишком отличалось; в целом все запахи смешивались и образовывали едкое гремучее облако.

– Мы вот тут чо-то плохо расслышали, – он обнял меня одной рукой за плечи, увлекая в центр их тесного, почти семейного круга. Я, не сопротивляясь, принял приглашение. – Это чо, твоя псина? Чо она помятая какая-то, – икая, ухмыльнулся он.

Толпа загоготала, девки на лавке оживились.

– Нет, не моя. Но, думаю, сегодня именно тот день, когда стоит стать хозяином какого-нибудь пса. И своего я уже выбрал.

Сказанное вежливым тоном заявление всерьез не приняли.

Когда-то давно я учился в секции акробатики делать заднее сальто. Приходилось, обманывая себя, оставаться невозмутимым, не пускать мысли в голову. Трюк в итоге получался, и страх покидал навсегда. Кто бы мог подумать, что подобное умение пригодится в сегодняшней ситуации.

Сейчас дела обстояли несколько иначе, это было что-то новенькое в моей жизни, но принцип успеха остался прежним: побороть свой страх раз и навсегда.

– Ты пургу не гони, приятель, – вытаращив глаза, Лысый слегка опешил от моей наглости.

Пес смотрел на меня. Я присел, погладил его по загривку, ощутив короткую кудрявую шерсть, скрывавшую следы тяжелой жизни: тощее строение тела, засохшую местами кровь, до которой ему было не дотянуться языком, и парочку свежих распухших ссадин.

Интересно, адреналин в большом количестве способен вызвать галлюцинации? Спокойствие-то, оно сохраняется в голове или еще где-то, а вот сердце стучит так, что любой барабанщик от зависти сдохнет, – могу поклясться, что чувствую эмоциональное состояние собаки: оно точно такое же, как у меня! Мы на одной волне, так сказать.

– Бежал бы ты отсюда, дружок. Без оглядки и в следующие несколько секунд, – сказал я собаке.

Пес повернул голову и посмотрел на меня искоса, как будто оценивая или удивляясь моей глупости: «Конечно, брошу я тебя теперь».

Все выпавшие мне в жизни драки можно сосчитать по пальцам руки невезучего фрезеровщика. Очень невезучего. Однако отсутствие подобного опыта вовсе не помешало мне выдать удар, результату которого даже я сам удивился. Удар пришелся точно в цель: лысый отлетел и распластался на асфальте, а на месте, где он только что стоял, остался витать запах пота и спиртного. От резкого поворота защемило бок, ноги неумело спутались под телом. Пытаясь найти точку опоры, я все-таки шмякнулся на задницу. Затем истошный крик женоподобного создания исказил, казалось, саму реальность – так мерзко и противно она орала: