ОТМА. Спасение Романовых

– На выход! Все на выход!

Все вздрогнули, будто проснулись.

– За мной! – скомандовал Бреннер. – Освободить проход!

Государь поднял на руки Наследника и вынес из комнаты. За ним – остальные. Но тут снова случилась заминка. Увидев тела в лужах крови, Император остановился, Императрица вскрикнула, Княжны прижались друг к другу.

– Неужели нельзя было без этого! – сказал Государь.

– Ваше Величество, на их месте были бы вы! – сказал Каракоев. – На улицу! Немедленно!

– Наши вещи! – Государыня оглядывалась на лестницу.

– Собрать все одеяла и матрасы! Постелить на дно кузова! – Каракоев, лакей Трупп, повар Харитонов и доктор Боткин побежали наверх в комнаты заключенных.

Наконец, все двинулись через залу, обходя тела.

– Берем только самое необходимое! – сказал Лиховский.

– Только самое необходимое! – повторил Бреннер.

Я вел двух Княжон – Анастасию и Татьяну – подхватив их под руки. Анастасия несла болонку и сумку. Татьяна – какой-то баул и подушку. Следом поручик Лиховский вел под руки двух других Княжон – Марию и Ольгу. Обе несли по узлу и свои сумочки. Наследника нес Государь впереди всех, а рядом с ним шла Государыня с большой сумкой. Анна Демидова, горничная, несла два баула и подушку. Лакей Трупп и повар Харитонов тащили по два больших чемодана, доктор Боткин замыкал процессию с чемоданом, сумкой и саквояжем.

– Можно ли оставить хотя бы подушки?! – взмолился Бреннер.

– Нет! – в один голос воскликнули Государь, Государыня и горничная Демидова.

– Нельзя, – шепнула мне на ухо Анастасия, – там зашиты драгоценности.

В спешке вышли во двор. Каракоев руководил выносом матрасов и одеял. Нашли так же рулон сукна, которым, видимо, палачи планировали прикрыть тела в кузове. Его тоже вынесли на улицу к грузовику.

Наши мадьяры вывели Юровского и Медведкина. Гимнастерка на плече Юровского пропиталась кровью.

– Вы поедете в кузове с нашими. – Сказал Бреннер Медведкину и дальше стал втолковывать обоим комиссарам. – Внешняя охрана на воротах должна понять, что вы вывозите тела. Если в городе нас остановит патруль, предъявите бумаги. Ведите себя уверенно. В случае чего – первая пуля вам.

Семья и слуги стояли вдоль стены дома.

– Ваше Величество, всем придется лечь в кузове, – сказал Бреннер.

– Это необходимо? – спросил Царь.

– Это единственный выход.

Мы помогали женщинам забраться в кузов, подняли туда Наследника и уложили его рядом с отцом. Царица и Княжны неловко устраивались вокруг Государя. Доктор Боткин и слуги поместились ближе к заднему борту. Анастасию я поднял в кузов на руках. На мгновение ее испуганные глаза оказались совсем близко.

– Господи, спаси и помилуй, – прошептала она.

Все улеглись в кузове. Стали укрывать «тела» кусками сукна, для того и заготовленным палачами. Анастасия вдруг вскочила.

– Где мой Джимми! Моя собака! Моя собака!

– Тише! Какая еще собака? – взмолился ротмистр Каракоев.

– Где собаки? Без собак не поедем! – твердо сказала Государыня.

– Собак придется оставить! – раздался голос капитана Бреннера из кабины.

– Нет! Без собак не поедем! – повторила Государыня.

– Черт! Ловите собак! – рявкнул ротмистр Каракоев.

Но собаки и не думали бежать. Жались к колесам грузовика – все три. Их быстро забросили в кузов, и они прижались к своим хозяевам под сукном. Наконец, все разместились. Я и ротмистр Каракоев забрались в кузов и сели у бортов. Каракоев посадил рядом с собой Медведкина, уперев ему в бок ствол револьвера. Поручик Лиховский сел за руль, рядом с ним Юровский и капитан Бреннер.

– Открывай! – Закричал Медведкин из кузова, когда мы подъехали к воротам.

Ворота открылись, и грузовик выехал на Вознесенский проспект.

1 мая 1937 года.

Москва. Лубянка.

Чай в стакане остыл, и Нина, облокотившись на стол, держала сложенные вместе ладони перед лицом, будто молилась. Посмотрела на вошедшего Кривошеина и сразу отвернулась. Конечно, она его узнала: не первый раз он преследовал ее.

Кривошеин сел за столик поодаль.

На Нину приятно было смотреть. Она освежала, как глоток воды. Прохладная. Чистая. Наверно, не было отбоя от кавалеров, пока все это не случилось – думал Кривошеин.

Нина не смотрела больше в его сторону, поправила волосы, подозвала официантку.

Кривошеин шел за Ниной вниз по Кузнецкому, потом вверх по Кузнецкому. Чувствовал себя старым козлом, таскающимся по улицам за симпатичной девчонкой. Она знала, что он идет за ней – не оглядывалась, но проверялась через стеклянные витрины магазинов, как настоящая шпионка. Не боялась его, принимая, кажется, за того самого козла. Когда она свернула направо на Малую Дмитровку, он ее догнал и пошел рядом.

Она остановилась, посмотрела ему в лицо презрительно.

– Думаете, если на вас эта форма, вы можете приставать к людям на улице?

– Могу. В этой форме я могу все, что угодно. Могу отвести вас туда, где вы были сегодня, и вы оттуда больше не выйдете. Ваш отец расстрелян, брат арестован.

Она сразу увяла: поняла, что ошиблась насчет него. Кривошеин первый раз был к ней так близко. Уткнулся взглядом ей в шею

– Зачем вы ходите на Лубянку?

– Хочу узнать о брате. Забрали неизвестно за что. Неизвестно, где он…

– Не надо туда ходить. Я узнаю о вашем брате.

Кривошеин уже узнал: брата расстреляли – но пока не хотел говорить ей об этом.

– Я не буду с вами спать, – сказала она.