Семейные обязательства

– Поясни, – потребовал кавалергард.

– Я – идиот. Не догадался сразу… А Павел Николаевич, похоже, гений, – Пьер досадливо поморщился. – Он был разорен, так? Долги многократно превышали все, что у него осталось. Еще чуть-чуть, и пришлось бы отдать и приданое Елизаветы… А после свадьбы его обязательства перешли бы на меня, как на ближайшего родственника. Гражданская казнь отменила долги, точнее, перевесила на казну. Он их стер – вместе с собой. Нашел роскошную дыру в имперских законах и пожертвовал жизнью и честью ради дочери.

– Молодец, – хмыкнул кавалергард. – Похоже, я не прогадал с твоим назначением. Лунин сказал то же самое.

– Простите, – Пьер провел рукой по лицу. – Мне нужно поговорить с женой. Прямо сейчас.

– Извиняться кинешься?

Пьер удивленно на него посмотрел.

– Юноша, я не был женат, но я тебя намного старше. Ясное дело, вы с Елизаветой уже успели наговорить друг-другу глупостей, – в голосе фон Рауха угадывалась улыбка. – Не нужно меня провожать.

Гость повернулся и направился к выходу из парка. На его правом плече снова блеснул кавалергардский аксельбант.

Элиза разжала кулак и стряхнула с ладони остро пахнущую скошенной травой кашу, в которую превратились листья плюща. На коже остались следы ногтей. Она и не заметила, как вцепилась в зеленый побег.

Приход фон Рауха стал на самом деле лучшим подарком на свадьбу. Отец жив и не бросал ее. Павел Николаевич пытался ее спасти. В меру собственных сил и представлений о счастье, не спросив ее мнения, разрушив всю ее жизнь… Но пытался!

Пока она ничего не узнает о его судьбе, но девушки из благородных семейств прекрасно умеют ждать. Пожалуй, это они умеют лучше всего.

Элиза перевела дыхание и только сейчас заметила, что в метре от нее на дощатом полу балкона сидит огромный черно-белый кот в серебристом ошейнике. Видимо, зверь-кавалергард бесшумно подошел, пока она вслушивалась в разговор.

Кот разглядывал Элизу, щурил рыже-зеленые глазищи. Лениво встал, мазнул боком по ее юбке и важно прошествовал за угол. Элиза шагнула следом, но на балконе кота уже не было. Скорее всего, запрыгнул на растущую рядом яблоню и ушел в густую листву.

Молодожены встретились наверху, в спальне, украшенной по случаю свадьбы огромными охапками разноцветных роз. Элиза не дала ему сказать ни слова, кинулась на шею и прошептала: «Я все слышала. Спасибо!»

Пьер обнял ее.

Они были счастливы. Каждый – своим счастьем, никак не связанным с женитьбой. Но какая разница? Главное – счастливы. Пусть это совсем не похоже на истории из чувствительных романов. И пусть даже в тот момент, когда весь мир должен был замереть и оставить их вдвоем, Элизе казалось, что муж думает о чем-то другом…

Она и сама думала не только о нем.

Пусть.

Счастье бывает и таким. С ноткой горчинки, с оттенком равнодушия и долга, с обжигающей волной надежды и запахом безвкусных букетов.

Не такой Элиза представляла свою свадьбу. Не об этом мечтала в строгих стенах монастыря, глядя перед сном на звезды в тонкую щелочку между штор в общей спальне.

Откинувшись на мягких подушках рядом с быстро уснувшим Пьером, она снова смотрела на ночное небо через щелку в шторах. В монастыре ей часто хотелось раздвинуть портьеры, но было нельзя – монашка-воспитательница непременно наказала бы за дерзость.

Элиза встала, подошла к окну, открыла сворки, села на подоконник и долго смотрела на полную луну.

Теперь она здесь хозяйка. Этот дом, еще вчера чужой, теперь – ее.

Этот мужчина… тоже – ее?

Глава 6. Загребать жар

Как поймать кавалергарда?

Этот вопрос очень близок к злому умыслу и даже, возможно, к преступному намерению. Кавалергарды при исполнении приравнивались по статусу к членам императорской фамилии, и попытка поймать кого-то из них могла бы стать оригинальным способом самоубийства.

Провинциал – Охранителя Гетенбергского это не останавливало. Ему нужно было поговорить с фон Раухом.

Назначить встречу по официальным каналам не вышло. Приглашение было вежливо отклонено, курьер даже дух перевести не успел, как ему вручили ответ.

Попытки встретиться на каком-нибудь светском мероприятии провалились. Георг фон Раух балы и рауты в последнее время не посещал.

Епископ хмыкнул: «Мы не гордые» и попробовал записаться на прием. Он отправил в канцелярию своего секретаря. Там его коллега, секретарь Корпуса, рассыпаясь в извинениях, сообщил, что свободного времени у фон Рауха нет. Совсем. Разве что после Нового года, да и то… Неизвестно. Простите, пожалуйста. Передайте Его Преосвященству, что я ничем и никак не могу помочь.

«Ла-адно, – хрустнул пальцами отец Георгий, – нам, охранителям, пристало смирение», – и на следующий день пошел в канцелярию сам.

История повторилась, разве что в приемной Корпуса не было вежливого молодого человека, а сидела доброжелательная дама средних лет. Явление епископа на нее не произвело никакого впечатления, секретарь Корпуса явно видела персон и поважнее, и познатнее. Возможно, она знакома даже с самим Императором. Дама была бы счастлива помочь господину охранителю, но, к сожалению… Нет, сейчас его нет на месте. И завтра… Конец года близко, сами понимаете, дел невпроворот.

На резонное замечание: «Ничего себе, конец года, всего-то сентябрь на дворе!» дама испуганно покосилась на вход в коридор, ведущий к кабинетам ее начальства, и доверительно сказала, понизив голос: «Так ведь в Корпусе все заранее делается…»

Но не так-то просто отвязаться от Жар-Птицы.

Отец Георгий, сохраняя серьезную мину, а в душе – похохатывая над попытками не дать ему добраться до фон Рауха, попросил провести его к госпоже Бельской. Или пригласить госпожу Бельскую.

Он был готов к отказу. Но, на удивление, дама-секретарь со всей серьезностью пошуршала страницами журнала посетителей и записала в него имя Провинциал-охранителя.

Виктория Бельская встретила своего бывшего охранника в лаборатории, больше похожей на кухню рачительной хозяйки. Печь натоплена, на столе под полотенцем – готовая снедь, ждет едоков. По стенам – разномастные полочки, на них в кажущемся беспорядке распиханы банки, корзинки, колбы и коробочки со специями и припасами.

Шторы были плотно задернуты, на столе в витом подсвечнике горело несколько свечей. За окнами солнце стояло почти в зените, а здесь царил полумрак, как поздним вечером. Или – как в лаборатории мага, когда он работает с чем-то, боящимся дневного света.

В горниле печи томился глиняный горшок. В нем размеренно булькало, распространяя по комнате-кухне то запах свежей мяты, то аромат лимона.

На полу лежал простенький домотканый полосатый коврик. Отец Георгий осторожно обошел его, заподозрив в сплетении нитей что-то непростое.

Бельская сидела за столом, держа обеими руками большую кружку. Она не сразу обернулась на звук открытой двери, помедлила пару секунд.

– Здравствуй, Жар-Птица, – устало улыбнулась епископу дама-кавалергард. – Прости, вставать сил нет. Проходи, садись, хочешь чаю – наливай, вроде еще остался. Кружки на полке, – кивнула она куда-то за спину охранителю. Печеньем угощайся, вчера сама напекла.

– Рад вас видеть в добром здравии, – сказал отец Георгий, пододвигая старую, но еще крепкую табуретку.

– Оставь ты реверансы, – отмахнулась Бельская и сделала большой глоток из кружки, – сколько раз я просила говорить мне «ты»? Так намного проще.

– Да-да, – подпустил отец Георгий сарказма в голос. – Куда проще, чем сразу сообщить, что от кавалергардского корпуса общаться с охранителями назначили вас, – он взял кружку с полки и налил себе черного чая. Вдохнул горячий запах меда и корицы, усмехнулся и продолжил: – Нет, надо было заставить посуетиться выскочку из захолустья.

– Обиделся? – деловито спросила Бельская.

– Угу. Ночью рыдал в подушку, – в тон ей сказал охранитель. – Зато преисполнился величайшего почтения к занятости сотрудников Корпуса. И чтоб дальше не слишком занимать ваше время, спрошу в лоб: что происходит с делом Лунина? Почему его так быстро прикрыли?

– Ничего с ним не происходит, – спокойно ответила Бельская. – Хитрый жук решил самоубиться и обнулить долги. Помереть у него не вышло, зато с долгами все получилось. Придется переписать имперские законы. Канцлер хохочет, хватаясь за шрам от раны. Император ругается, но без огонька. Коронные юристы рвут волосы на голове и клянутся все исправить в кратчайшие сроки. Магии никакой, охранителям тут делать нечего. Хочешь – организую тебе встречу с Луниным, сам расспросишь. С применением любых методов, какие сочтешь нужными.

– Хочу, – кивнул отец Георгий. – Но я обязан узнать – с чего такая щедрость? И почему ваш… Услышав это «ваш» Бельская слегка поморщилась. Епископ продолжил, чуть выделив голосом обращение: