Хора

– Спасибо, доктор, – Илларион поклонился, и в этот момент уже не смог удержаться от смеха.

– Если ты собрался съезжать с катушек, то давай подождём до Дома, – совершенно серьёзно произнёс Григор.

– Хорошо, Григ, хорошо. Беру себя в руки, – Илларион вдруг подумал, что его собрату сейчас очень тяжело, и надо оказать ему поддержку, а не вгонять его в ещё больший диссонанс между ожиданиями и действительностью. – Я вдруг просто подумал, как здорово, что мы выбрались сюда. Это величайшее событие всей нашей жизни. Не важно, что мы тут нашли. Мы сделали то, что не позволял себе никто.

– Мы теперь отступники, и я не могу тебе гарантировать, что нас не будут судить. Мой первоначальный план провалился. Я думал вернуться в ту же ночь, и тогда мы могли бы прошмыгнуть незаметно. А сейчас выходит, что наше отсутствие будет замечено. Они всё поймут. Прости, – на последнем слове Григор понизил голос. Но Илларион подошёл ближе, хлопнул его по плечу, и глядя прямо ему в глаза, проговорил:

– Григ, всё в порядке. Это было и моё решение тоже. Мы решили идти вместе. Мне это было нужно не меньше, чем тебе. Так что, если у нашего решения и будут какие-то последствия, мы примем их вместе.

– Спасибо, – с лёгкой улыбкой ответил Григор и отвёл взгляд. – Мне стало легче, – он вздохнул. – Давай, идём.

– Идём, конечно же!

Они снова прошли мимо стоящего посреди улицы танка, снова встретили обломки некогда величественной статуи на своём пути. Вокруг было всё так же тихо и пустынно. Однообразие маршрута начало утомлять Иллариона, притупило его внимание. Давала о себе знать и усталость. Вдобавок к этому, с каждым шагом стало всё труднее и труднее передвигать ноги.

– Нам бы где переночевать, – предложил Илларион.

– Какой ночевать, Лар, солнце уже на восходе! – пошутил Григор. Илларион улыбнулся: он был рад слышать, что собрат не потерял всё-таки присутствия духа.

– Лечь где-нибудь поспать, – поправился Илларион.

– Думаешь, уже пора?

– Думаю. Я чувствую, что теряю концентрацию. Ноги уже еле шевелятся, Григ.

– Я бы предложил лечь спать, когда станет жарко. Так мы сэкономим кучу времени по пути назад.

– Григ, я боюсь, что к тому моменту мы выйдем в пригород, где не будет такого богатого выбора строений, в которых можно было бы прикорнуть. Так что лучше нам это сделать прямо здесь.

Григор оглянулся по сторонам.

– Пожалуй, Лар, ты прав. Давай вон туда пойдём, – и Григор указал на один из домов, внешне ничем не выделяющийся на фоне окружающих его строений. Илларион уже настолько устал, что даже не стал уточнять, почему Григор выбрал именно этот дом, а не какой-то другой.

Они вошли в открытый дверной проём, поднялись по древней лестнице на самый верх. Здание выглядело крепким несмотря на все годы, прошедшие здесь без людей, под солнцем, дождём, ветром и снегом. Илларион подсознательно ожидал увидеть здесь какие-то следы человеческого проживания, оставленные уже после Катастрофы. Но в здании было пусто и чисто, если не считать облупившейся краски и местами отвалившихся кусков штукатурки. Похоже, мародёры поорудовали здесь на славу. Влаки заглянули в несколько комнат, и не нашли там ничего, кроме голых стен.

– Что ж, оно и к лучшему, – неопределённо произнёс Григор. Илларион только кивнул.

Они выбрали одну из комнат без окон, поэтому можно было не опасаться, что солнце их потревожит. Судя по остаткам труб, выходящим из пола, здесь некогда был санузел. Сейчас же здесь было то место, где можно было спокойно переночевать. Сами трубы, двери, ванна и прочие предметы быта были отсюда давным-давно утащены. Кафельная плитка на полу довольно хорошо сохранилась, лишь в нескольких местах она была разбита, но опасности для здоровья влаков это не представляло.

– Что, вместе упадём или по очереди будем спать? – спросил Григор.

– Мы не встретили здесь ни души, ни следа человеческого присутствия, – напомнил Илларион. – Думаю, нам некого опасаться.

Григор кивнул. Оба влака засыпали на ходу, но «Тик-Так» мог перейти в режим ночной вахты, в котором он ни за что не дал бы своему владельцу уснуть. Проверять на себе эффективность боевого костюма в этом качестве не хотелось никому.

– Будет жестковато, – заключил Григор.

– Да всё равно, лишь бы упасть да поспать, – Илларион махнул рукой. Первым он и улёгся. Кафельная плитка на полу наверняка была прохладной, но термозащита «Тик-Така» почувствовать этого не дала. И это было существенным плюсом боевого костюма.

Григор улёгся рядом. Илларион закрыл глаза, но Григор вдруг тихо заговорил:

– Как ты думаешь, куда всё делось?

– Утащили в свои новые жилища, – не желая вдаваться в подробности и продолжать диалог, ответил Илларион.

– Абсолютно всё утащили, до последнего табурета, до последней кружки. Кто-то здорово обогатился.

– Григ, ты спать собираешься вообще? – пробурчал Илларион.

– Собираюсь. Не могу. Всё тело гудит. Не припоминаю такого чувства вообще, – стоило Григору сказать это, как Илларион вдруг почувствовал то же самое.

– Спасибо, Григ, ты и мне весь сон испортил, – не преминул отметить Илларион.

– Ну что тут теперь поделаешь, – спокойно ответил Григор. – А ты заметил, какие у них интересные жилища? Много комнат, просторно, даже свой санузел есть!

– Неужели это для тебя открытие?

– Нет, открытие не в этом, – Григор вздохнул. – Открытие в том, что мы всё-таки проиграли.

– Ты опять про свои теории заговора.

– Да, про них. И не пытайся мне здесь и сейчас сказать, что не чувствуешь того же самого.

Илларион задумался. Да, он уже давно начал ощущать этот недостаток свободы, и в этом был вполне согласен с Григором. Однако же он никогда не рассматривал эту ситуацию с цивилизационной точки зрения. Григор же настаивал как раз на том, что свободы лишили целую цивилизацию, хотя он почти и не говорил этого вслух.

Не дождавшись от Иллариона ответа, Григор продолжил развивать свою мысль:

– Почти одиннадцать миллиардов на момент Катастрофы. Таковы официальные данные ООН, которыми мы располагаем. А знаешь, сколько нас сейчас? Миллиард. Десять человек из одиннадцати выкосила Катастрофа. Этого не могла сделать ранее ни одна самая кровавая война.

– Но есть основания полагать, что государства манипулировали сведениями о численности населения, – напомнил Илларион. – Они специально завышали данные, чтобы казаться своим соседям более мощными, более опасными.

– Лар, да ты в этом сам-то веришь? Вокруг посмотри.

Илларион действительно уже и сам не верил. Просто раньше вся эта математика в сфере народонаселения его не заботила вовсе. Сейчас же, здесь, в руинах Старого Волгограда, он начал понимать масштаб поразившего человечество бедствия.

– Хочешь сказать, в Старом городе никого нет, потому что людей вовсе почти не осталось? – Илларион произнёс догадку вслух.

– Именно. Нас вместе с населением хоры что-то за двести тысяч. Вот тебе и одна одиннадцатая от населения Старого Города. Некому селиться в руинах Волгограда, просто некому, Лар. Так что, – Григор усмехнулся. – Можем спокойно засыпать, никто нас тут не потревожит.

– Да уж ты сделал всё, чтобы нам получше спалось, – недовольно отметил Илларион.

– Ну раз так, то можем обсудить, кому именно мы проиграли войну и где наши хозяева, – предложил новую тему Григор. Илларион отвечать не собирался, но Григора уже было не остановить. – Я думаю, ты не будешь говорить, будто мы, влаки, владеем этим миром. Мы всего лишь администраторы Домов. Высшие из слуг. С самой сложной и ответственной работой. И потому мы самые несвободные. Все наши помыслы должны быть связаны с благополучием Дома, потому мы не должны тратить свои силы на то, что происходит за пределами Домов. Но где же настоящие хозяева?

– Так и где же? – поддался искушению спросить Илларион, и тут же пожалел об этом.

– Я думаю, в Корпорации.

– Что? – Илларион даже подскочил.