Слезы Бодхисаттвы

– Я смотрю, вы нашли общий язык, – улыбнулся Крижевский, бросив быстрый взгляд на своего коллегу. – Бопха действительно очень умна и красива и умеет вести себя с гостями. Ее имя, кстати, по-кхмерски означает «цветок».

– Цветок… – шепотом повторил Вадим. – Кстати, я хотел спросить, где ты выучил кхмерский язык? Самостоятельно?

– Да, в общем-то, самостоятельно. Два года назад, когда я сюда приехал, я, как и ты, не знал ни слова по-кхмерски. Взял с собой несколько разговорников и учебников и стал потихоньку учить в свободное время. Сейчас могу более-менее объясняться с местными. Хотя с Сэтхи, как ты видел, мы все равно общаемся по-французски.

– Я бы тоже хотел освоить хотя бы основы, – сказал Вадим. – А читать и писать ты умеешь?

– Немного. Но тут все гораздо сложнее, и без преподавателя не обойтись. В любом случае здесь все говорят по-французски, его учат даже в сельских школах.

«Волга» подъехала к роскошному, хорошо освещенному зданию, на стоянке возле которого стояли только дорогие автомобили. Крижевский поставил машину в дальнем углу засыпанного гравием дворика.

– Ну вот мы и приехали, – сказал он. – Отель «Рояль», лучшая гостиница в городе. Тут в ресторане «Сирена» каждый вечер собирается столичный бомонд, и можно завести очень полезные знакомства. Один из завсегдатаев – австралийский журналист Уильям Бенчли, легендарная личность. Возможно, ты слышал про его книгу «Берега Меконга», она у нас издавалась лет десять назад.

– Да, – кивнул Вадим. – Я читал ее как раз перед отъездом сюда. Он яростно критикует французский колониализм.

– Верно. Но вообще у него странные и противоречивые политические взгляды. Ладно, пошли, он наверняка должен быть здесь в это время.

Журналисты вышли из машины и направились к входу в отель. Улыбчивый вышколенный портье открыл перед ними дверь, и они очутились в просторном, со вкусом оформленном холле, из которого был виден уютный, тускло освещенный дворик с бассейном. Пройдя по дорожке возле бассейна, в котором лениво плескались несколько постояльцев, Крижевский и Савельев вошли в прохладное, кондиционированное помещение ресторана. Зал бы почти пуст, лишь в дальнем углу за столиком одиноко сидел какой-то мужчина. Увидев Николая, он дружественно помахал ему рукой.

– Ну вот, он здесь, как я и думал, – шепотом произнес журналист, обращаясь к Савельеву, пока они пересекали просторный зал. – Бенчли уже лет двадцать живет в Индокитае, пишет сразу для нескольких изданий, как австралийских, так и британских. У него много связей в правящих кругах Камбоджи, Вьетнама и Таиланда. Поговаривают, что он снабжает информацией сразу несколько разведок, но никто этого точно не знает.

Журналисты подошли к столу, за которым сидел легендарный австралиец. Это был пожилой полный человек лет пятидесяти пяти с седеющими короткими волосами, внимательными глазами, будто буравящими собеседника насквозь, и большим ртом, почти всегда расплывающимся в широкой добродушной улыбке. Одет он был довольно небрежно: легкая летняя рубашка с расстегнутым воротом и бежевые шорты. «Прямо иностранный турист какой-то», – подумал Вадим. На столе перед ним стояла початая бутылка тайского виски и стакан со льдом.

– Хелло, Ник! – дружелюбно окликнул Крижевского Бенчли, протягивая ему свою большую руку. – Присоединяйся, отметим благополучное завершение недели. Это, полагаю, твой новый коллега?

– Совершенно верно, – сказал Крижевский, – знакомься: Вадим Савельев.

– Уилл Бенчли, – улыбнулся австралиец, протягивая руку Вадиму.

Пожилой журналист неспешно наполнил свой стакан виски и слегка пригубил его, пока Крижевский и Савельев усаживались за стол.

– Не понимаю, как ты это пьешь, Уилл. Это же не виски, а хреновый самогон, – сказал Крижевский, указывая на бутылку.

– Э, нет, пусть оно и дешевое, но мне нравится. Оно идеально подходит к этому климату. Дело ведь не в цене, дружище.

– Бутылку «Джонни Уолкер», красный лейбл, – попросил Крижевский подошедшего официанта. – И содовую. Присоединишься? – спросил он у Вадима.

– Да, конечно, – кивнул Вадим. Он уже обратил внимание на способность своего коллеги пить и не пьянеть. В гостях у Сэтхи журналист уже принял изрядную дозу алкоголя и вот теперь заказывал еще бутылку.

– А вот пить виски с содовой – это, кстати, типично американская привычка, – язвительно улыбнулся Бенчли. – Это все равно что разбавлять водой из-под крана хорошее вино. В Шотландии виски разбавляют только родниковой водой, к твоему сведению.

– Дорогой Уилл, лед в твоем стакане наверняка сделан из мутной воды Меконга, так что не будем разводить споры о вкусах, – парировал Крижевский.

– Верно, не стоит, – Бенчли повернулся к Вадиму. – Какое впечатление на вас произвел Пномпень, молодой человек?

– Мне кажется, очень красивый город, – ответил Вадим. – Аккуратный, чистый, много зелени, интересная архитектура. Но я пока мало что успел увидеть…

– Это самая красивая столица в регионе, жемчужина Индокитая, Париж Юго-Восточной Азии, если хотите! – воскликнул австралиец. – Тут все как-то менее заморочено и более расслабленно, чем, скажем, в Бангкоке или Сайгоне. А ценной информации можно добыть гораздо больше… Ну если, конечно, знать, где ее добывать. В общем, тут вас ждет интересная работенка, можете не сомневаться. Особенно сейчас, когда запахло жареным и все ждут переворота.

– Ну вот и ты о том же, – грустно улыбнулся Крижевский.

– Поверь мне, Ник, у меня сведения из очень надежных источников. Кстати, твой друг Рамиль из посольства со мной согласен. Спокойная жизнь скоро закончится, это точно.

– Значит, скоро власть перейдет к американцам и это неизбежно? – задал прямой вопрос Вадим, впервые в жизни пробуя на вкус виски с содовой. Изысканный дорогой напиток показался ему отвратительным пойлом.

– Неизбежно, – кивнул австралиец. – Но не сейчас, а года через полтора.

– А что вы знаете о красных кхмерах? – поинтересовался Вадим, вспомнив опасения профессора Нум Сэтхи.

– Хм, ну это сложный вопрос, – задумчиво протянул Бенчли. – Сейчас они не представляют собой сплоченной силы, но все может быть. Если у американцев ничего не получится, то коммунисты обязательно воспользуются этим. Сианук уже сейчас явно подыгрывает им, пытается наладить с ними диалог.

– Может, они и наведут порядок в стране? – робко произнес Вадим.

– Не знаю, не знаю, у меня пока мало информации об этих ребятах, – задумчиво протянул австралиец. – Они прячутся в джунглях и пока никак не могут оттуда вылезти. Черт его знает, что у них на уме. Может, они действительно наведут здесь порядок, а может и наоборот…

Вадим внимательно слушал Бенчли, хотя понимал далеко не все, что он говорил, из-за специфического австралийского акцента: журналист будто проглатывал и прожевывал части слов и говорил очень быстро.

– В любом случае красных кхмеров нельзя сбрасывать со счетов, – продолжал австралиец. – А если их поддержат китайцы или вьетнамцы, тогда дело может принять серьезный оборот.

То же самое говорил и Сэтхи несколько часов назад, вспомнил Вадим.

В этот момент к столу подошел высокий мужчина среднеазиатской внешности в светлом летнем пиджаке.

– А вот и наш друг Рамиль! – воскликнул Бенчли. – Я уж думал, ты сегодня не придешь.

– Ну почему же, я верен традициям, – улыбнулся мужчина.

– Рамиль, познакомься, это мой новый коллега Вадим Савельев, – указал на Вадима Крижевский. – Вадим, это Рамиль Абдуллаев – второй секретарь советского посольства.

– Очень приятно, – сказал Вадим, пожимая руку дипломату.

– Ну как дела на дипломатическом фронте? – спросил Бенчли, когда Абдуллаев подсел к их столу. – Что, и в выходные работаете?

– Приходится, – вздохнул второй секретарь. – Вы уже слышали про очередную перестрелку в приграничной зоне?

– Нет, – насторожился Крижевский. – Что там произошло?

– Утром на границе с Вьетнамом опять стреляли. Подробностей не знаю, но жертв вроде бы нет.

– Да, там сейчас неспокойно, – сказал Бенчли, отхлебнув еще виски. – Самое обидное, что жертвами этих налетов все чаще становятся деревенские жители, которые и автомата в руках ни разу не держали.

– Увы, американская и сайгонская военщина постепенно наступает и на нашу территорию, – сказал Абдуллаев. Под словом «нашу» он, видимо, подразумевал Камбоджу.

Вадим чувствовал, как его все больше сковывает усталость. Его мозг был уже не в силах переваривать огромный поток информации, который стекался со всех сторон. При этом он понимал, что в его жизни в этот день начинался новый этап, он наконец-то дорвался до настоящей «полевой» работы корреспондента-международника, о которой мечтает едва ли не каждый нормальный советский журналист. Вадим был готов к этой работе, он был готов добывать информацию, заводить полезные знакомства, рисковать… Особенно если наградой за этот нелегкий труд будут встречи и прогулки с Бопхой.

– Я вижу, наш молодой друг уже порядком устал, – сказал Бенчли, глядя на начавшего клевать носом Вадима. – Путь из Москвы наверняка был долгим и утомительным. А тут еще и акклиматизация… Я, помнится, был в Москве около десяти лет назад. Приехал туда в самый разгар зимы, было страшно холодно.

– Да, мы, наверное, уже пойдем, – сказал Крижевский. – До скорых встреч.