Привилегия выживания. Часть 1

Алиса глянула на него, как смотрят на ребенка, который три часа к ряду задает вопросы типа «а почему вода мокрая?».

– Какая вам разница-то? – спросила она.

– Алиса, мы должны четко понимать, ради чего рискуем, кроме того, мы не наемники, мы не станем без какой-либо причины убивать направо и налево, – вкрадчиво пояснил я, прикончив остатки баранины.

Смоукер кивнул. Вторую часть фразы я ввернул исключительно для него.

Она помолчала, видимо пытаясь помириться с неизбежным и собраться с мыслями.

– Нам удалось найти хорошее место далеко за городом. Туда не заходили чужие, и мертвых почти не было. Овощи мы выращивали сами, даже две коровы было… В город заходили редко, только если очень нужно было, и с людьми старались не встречаться. В общем, однажды понадобились лекарства, пришлось идти. Показалось, что за нами кто-то следит, мы подкараулили его. Пацан, мелкий, двенадцать лет. Отпустили его вроде, а он уходить не хочет.

– А родители его где? – не выдержал Смоукер.

– Да неважно, – огрызнулась Алиса, – он соврал, что потерялся, а одному страшно. Это все неважно, дай расскажу.

Смоукер примирительно поднял руки, потом сделал жест, будто застегивал молнию на губах.

– В общем, не убивать же его, – продолжила Алиса, – взяли с собой, у нас там и так из восемнадцати человек четверо детей было. Сначала все нормально шло, а через три дня этот шкет пропал. В ту же ночь на нас напали. Убили всех, кто пытался защищаться, остальных увели…

Было видно, что ей тяжело все это вспоминать, и как только повисла пауза, я решил все-таки задать пару вопросов, один из которых уже давно не давал мне покоя, и ответа на который в рассказе так и не нашлось. Скорее – наоборот.

– Сколько их было? – спросил я.

– Человек десять.

Теперь еще более непонятно.

– То есть вас было четырнадцать взрослых против десяти, почему вы не смогли защитить себя?

– Нам было нечем особо, – тихо сказала она.

– Подожди-ка, – нарушил свое негласное обещание Смоукер и опередил меня с ключевым вопросом, – если у вас нечем было защищаться, почему ж вы раньше не вскрыли отцовский тайник?

– Ненавижу оружие, – еще тише, но твердо произнесла она.

М-да. Наверное, в прошлой жизни это было бы даже достойно уважения. Но сейчас за такие принципы приходится дорого платить.

Впрочем, читать Алисе мораль я не собирался, одного взгляда на нее сейчас было достаточно, чтобы понять – во всем произошедшем она в первую очередь винит себя.

– Ладно, понятно, – сказал я, – а ты успела убежать?

– Нет, не успела, – покачала головой Алиса. – Меня тоже увезли. В тюрьму.

– В смысле, в тюрьму? – Смоукер вопросительно вздернул бровь.

– Это не фигура речи, – фыркнула Алиса, – там реально тюрьма, нас в камерах держали. Не только нас, на самом деле, там много людей было. Выпускали только, чтобы мы работали, кормили ровно так, чтобы мы не сдохли, и все равно некоторые не выдерживали.

Теперь окончательно ясно, зачем она к аэродрому полезла. Оружие ей для бартера понадобилось. Только «черепа» бы ее расстреляли еще на подходе, помогать кому-либо им интересно примерно в той же степени, в какой меня волнует, какой сегодня день недели.

– Так сколько там людей всего держат? – спросил Смоукер.

– Не знаю, но пятьдесят минимум наберется.

– И их вдесятером охраняют?

– Да нет, их больше, двадцать или тридцать, точно не знаю. Но они часто уходят, постоянно в тюрьме их человек семь-восемь находится.

– Хорошо, понятно, но как ты тогда здесь оказалась? – спросил я.

– Ну там пацан этот же был, про которого я говорила, – ответила Алиса, – сначала просто к камере приходил, вроде пообщаться, потом всякие безделушки стал приносить, хлеб, даже цветы.

– Он влюбился в тебя что ли?

– Ну типа того, – поморщилась она, – сказал, что я похожа на принцессу. Потом как-то сказал, что когда станет здесь главным, мы поженимся.

Целеустремленный сын полка, однако.

– А ты что? – хмыкнул я.

– А что я? Спросила, а почему не сейчас? Он отнекиваться начал, я сказала, что ему слабо даже свидание устроить.

– Я так понимаю, что он все-таки устроил? – спросил Смоукер.

– Да, не знаю – как, но он притащил ключи от камеры и нужных дверей и вывел нас за ворота.

Я попытался представить себе ситуацию. Вот они выходят, Алиса пытается сбежать, парнишка понимает, что его развели, поднимается тревога… Был ли шанс скрыться?

– Неужели он тебя так просто отпустил? – спросил я.

– Эээ, нет, он… – Алиса замялась с ответом, явно не хотела отвечать прямо, но правдоподобное что-то придумать на ходу не смогла.

– Он хотел закричать, да? – продолжил я за нее. – Хотел позвать тюремщиков на помощь?

Алиса будто хотела сказать «да», даже такой как бы полукивок сделала, но в этот момент до нее дошло, куда я клоню. В ней будто что-то надломилось, она уронила голову на руки, закрыв ладонями лицо. Ответить она смогла далеко не сразу.

– Он не успел крикнуть. Я ему рот зажала. Я просила его молчать, просила, просила, – голос у Алисы дрожал, она плакала, – но он только вырывался…

Я почти пожалел, что решил проверить свою версию.

– Ладно, для начала все же придется посмотреть, что в оружейном находится, – обратился я к Смоукеру, – на данный момент боеспособность наша на нуле.

– Логично, – кивнул он, – завтра с утра займемся, а пока надо постараться выспаться. Алиса, ты тогда останешься в этой комнате, мы займем гостиную.

Она не ответила. Оставив Алису в одиночестве, мы вышли из спальни и закрыли за собой дверь.

– Ну что, ты уже готов схлестнуться с парой десятков вооруженных головорезов? – вполголоса спросил я напарника.

– Не готов, – признал он, но тут же добавил, – пока что. Надо вооружиться, провести разведку, а там видно будет. От своих слов насчет долга я отказываться не собираюсь, если ты об этом.