Избранные труды по финансовому праву

Естественно, что при этом должны быть учтены разработки советских ученых, которые хотя и относились к системе советского права, но, безусловно, по глубине анализа имеющие общетеоретическое значение, в равной мере применимое к правовой системе любой страны. Нельзя также не учитывать и того очевидного обстоятельства, что казахстанская правовая наука формировалась в рамках советской науки и была ее частью.

По данным вопросам в советской юридической литературе высказывались самые разнообразные мнения. Их можно свести в три группы:

Первая группа мнений: финансовое право не является самостоятельной отраслью права либо является совершенно особым правовым образованием.

Здесь были высказаны следующие суждения:

а) финансовое право является частью административного права.[114 - См., напр.: Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права. М., 1961. С. 32–34; Шаргородский М. Д… Иоффе О. С. О системе советского права // Советское государство и право, 1957, № 6. С. 106–110; Общая теория советского государства и права. М., 1966. С. 328. Заметим, что С. С. Алексеев впоследствии изменил свою точку зрения и финансовое право признавал не только самостоятельной отраслью, но и относил его к числу основных отраслей права (см.: Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1981. С. 247–248).] Сразу же отметим, что подобная точка зрения в настоящее время почти никем не разделяется. Во всяком случае, большинство ученых административистов сейчас уже не претендуют на финансовое право как на часть «своего» права.[115 - См., напр.: Административное право / Под ред. А. Е. Лунева. М., 1970. С. 23–24; Советское административное право / Под ред. В. М. Манохина. М., 1977. С. 40; Советское административное право /Под ред. П. Т. Василенкова. М., 1981. С. 10; Советское административное право / Под ред. Ю. М. Козлова. М., 1985.]

Отметим, что финансовое право уже постольку не может быть частью административного, поскольку финансовая деятельность осуществляется не только исполнительно-распорядительными, но и представительными органами, чья деятельность административным правом не охватывается;

б) финансовое право является комплексной отраслью права, состоящего из элементов государственного, административного и гражданского права.[116 - Райхер В. К. Общественно-исторические типы страхования. М., 1947. С. 193; Магид Н. И. Рецензия на учебник «Советское финансовое право» // Правоведение, 1962, № 3. С. 162; Гуревич И. С. Очерки банковского права. Л., 1969. С. 25.]

По этому поводу надо сказать, что вообще-то, по мнению многих ученых, комплексных отраслей права не существует[117 - См., напр.: Керимов ДА. Философские проблемы права. М., 1972. С. 299–301.] (могут быть комплексные институты, объединяющие нормы права различных отраслей, но не сами отрасли). Что же касается конкретно финансового права, то из данной концепции вытекает, что правоотношение одновременно может быть и финансово-правовым (как результат комплексной отрасли права) и, например, гражданско-правовым (как результат основной отрасли права). Но это означало бы, что финансово-экономические и товарно-денежные отношения – это одно и то же, т. е. отрицалось бы различие между этими общественными отношениями.

В связи с этим коснемся некоторых общетеоретических вопросов, касающихся системы права. Признавая возможность формирования по тем или иным критериям комплексных правовых образований, мы полагаем, что понятие «отрасль права» связано со строго персонифицированным видом общественных отношений. В силу этого отрасли права, во-первых, не могут нахлестываться и перекрывать друг друга; во-вторых, каждая норма права может иметь принадлежность лишь к одной отрасли права; в-третьих, любое общественное отношение выступает предметом лишь одной, совершенно определенной отрасли; в-четвертых, отрасли отличаются друг or друга столь же объективно, сколь объективно отличаются друг от друга регулируемые этими отраслями виды общественных отношений; в-пятых, различия между отраслями права, а также между группами правоотношений, связанных с этими отраслями, коренятся в различиях между общественными отношениями, опосредуемыми правом; в-шестых, система права детерминирована системой общественных отношений, существование отрасли права предопределено наличием определенного вида общественных отношений. Точнее, существование определенного вида общественных отношений, являющихся предметом правового регулирования, предопределяет наличие соответствующей этому виду отрасли права.

Теоретические построения, приводящие к несовпадению системы права с системой общественных отношений, объясняются, по нашему мнению, главным образом ограниченностью наших знаний. При современном состоянии науки система общественных отношений (в том числе экономических, производственных) нами до конца не познана. Не познаны и объективные закономерности взаимодействия этой системы с системой права. Не познана, наконец, и сама система права. Поэтому сопоставление двух недостаточно познанных величин (системы общественных отношений, с одной стороны, и системы права, с другой) никогда не дает картины их адекватности. Кроме того, хотим мы этого или не хотим, система права познается нами через призму системы законодательства, которая, будучи субъективизированным построением, еще больше искажает объективную картину соотношения права и общественных отношений. В то же время надо отметить, что законодатель, движимый потребностями практики, постоянно совершенствует законодательство, добиваясь, с одной стороны, уменьшения разрыва между правом и изменившимися общественными отношениями (т. е. приводит правовую надстройку в соответствие с экономическим базисом), с другой – постоянно познавая систему общественных отношений, выстраивает систему законодательства применительно к ним. В итоге система законодательства приближается к своему идеалу – к системе права, отчего все четче обозначается соответствие последней системе общественных отношений.

Применительно к финансовому праву это означает, что оно существует в качестве самостоятельной (а не комплексной) отрасли права. Его существование в этом качестве предопределено наличием как объективной реальности особого, специфического вида общественных отношений – экономических финансовых отношений.

Возвращаясь к обзору взглядов по поводу места финансового права в системе советского права, отметим, что согласно следующей точке зрения данное право является «относительно самостоятельной отраслью».[118 - Петров Г. И. Советское административное право. Часть общая. Л., 1970. С. 28–29.] Это представляется малоубедительным, поскольку введенный здесь критерий настолько неопределенен (как понимать – «относительно»?!), что не может быть использован в качестве надежного разграничителя смежных отраслей права. Кроме того, теории права вообще не известны такие категории, как «относительно» и «неотносительно» самостоятельные отрасли права.

Вторая группа взглядов объединяет точки зрения, которые можно выразить следующим образом: в настоящее время финансовое право является самостоятельной отраслью, но в прошлом было частью других отраслей.

Здесь наблюдаются три мнения:

а) финансовое право является отделившимся от административного права.[119 - См., напр.: Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963. С. 122; Теория государства и права / Под ред. С. С. Алексеева. М., 1985. С. 286.] Это суждение не может считаться правильным, т. к. административное право, на что мы уже указывали выше, регулирует в основном исполнительно-распорядительную деятельность органов государственного управления, финансовая же деятельность осуществляется и представительными органами. Поэтому административное право полностью никогда не могло охватывать финансовое право;

б) финансовое право является обособившейся частью государственного и административного права. Это положение высказано Р. О. Халфиной в 1952 году.[120 - Халфина P. O. К вопросу о предмете и системе советского финансового права. С. 194–195.] В советской юридической литературе это мнение было господствующим.

Любопытно отметить, что к аналогичному выводу пришел и французский автор Поль М. Годме, имея, разумеется, в виду свою страну.[121 - См.: Годме П. М. Финансовое право. М., 1978. С. 39.] И это лишний раз подтверждает высказанную нами выше мысль, что национальные теоретические проблемы могут иметь общемировой характер, отображая единую для всех стран закономерность, а научные разработки этих проблем являются вкладом во всемирный процесс познания истины;

в) модификацией вышеназванной точки зрения является суждение, что финансовое право «обязано своим рождением» не только государственному и административному праву, но и гражданскому.[122 - См.: Советское административное право / Под ред. П. Г. Василенкова. М., 1981. С. 10.]

Представители третьей группы взглядов исходят из того, что финансовое право существует в качестве самостоятельной отрасли с момента возникновения советского права.

Наиболее активно защищал эту точку зрения В. В. Бесчеревных. Полемизируя с Р. О. Халфиной, он задает два вопроса: 1) когда же произошло «выделение» финансового права? и 2) в чем оно выразилось? Поскольку ответов на эти вопросы литература не дает, В. В. Бесчеревных приходит к выводу, что никакого «выделения» финансового права в действительности не было и что как самостоятельная отрасль оно создавалось наряду и одновременно с государственным и административным правом. При этом он отмечает, что все те факторы, с которыми Р. О. Халфина связывает «выделение» финансового права из государственного и административного, действовали буквально с первых дней образования Советского государства. Причину же того, что о финансовом праве как о самостоятельной отрасли стали говорить лишь к сороковому году,[123 - Дискуссия началась с появления статьи Е. А. Ровинского «Предмет советского финансового права» (Советское государство и право, 1940, № 3. С. 29–48).] он усматривает в общей недооценке практикой и наукой роли и значения советских финансов, имевшей место в 20–30-е годы, следствием чего явилось отставание науки советского финансового права от развития самой отрасли.[124 - См.: Бесчеревных В. В. Компетенция Союза ССР в области бюджета. М., 1976. С. 24–32.] Иначе говоря, конструируется следующая модель: финансовое право как отрасль объективно существует с первых лет Советского государства, но юристы этого факта долго не могли осознать ввиду слабости финансово-правовой науки.

Представляется, что эта теоретическая конструкция имеет под собой самые серьезные основания. В качестве дополнительного довода в ее поддержку можно привести и то обстоятельство, что финансы вообще являются древнейшим государственным институтом. Не случайно Ф. Энгельс назвал налоги, наряду с публичной властью, одним из главных признаков государства.[125 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 170–171.] Финансовое право признается самостоятельной отраслью права зарубежной правовой наукой. Факт его существования был бесспорным для юристов дореволюционной России, где оно, кстати, широко изучалось в высших учебных заведениях и в качестве учебной дисциплины имело солидную научно-теоретическую базу.[126 - Интересные сведения на этот счет приводит В. В. Бесчеревных (см. его: Очерки истории развития науки финансового права в МГУ // Вестник Московского университета, серия II «Право», 1985, № 2. С. 22–29.] И тем более удивительно научное забвение этой отрасли права в условиях Советского государства, что объективно противоречило месту этого государства в экономике страны и которое, подчиняясь господствующей в те годы идеологии (хотя там и были определенные шатания, о чем будет сказано ниже), осуществляло хозяйственную, а, следовательно, и финансовую деятельность гораздо в более широких масштабах, чем государство, ему предшествовавшее.

Однако все это – соображения второстепенного порядка. Главное же, на наш взгляд, заключается в следующем. Финансы – атрибут государства. С возникновением государства возникают и его финансы. Существование финансово-экономических отношений объективно возможно лишь в форме финансово-правовых отношений. Иначе говоря, наличие финансов предопределяет наличие финансового права. Следовательно, государство, его финансы и финансовое право, являясь атрибутами по отношению друг к другу, возникают практически одновременно.

И это хорошо видно и на примере Советского государства, и на примере Республики Казахстан в качестве суверенного и самостоятельного государства. Одним из первых актов любого вновь рожденного государства является организация своей финансовой системы и формирование своих денежных фондов, без которых ему просто-напросто невозможно существовать. И все это, кстати, оформляется и инициируется конкретными правовыми актами, которые и лежат у истоков его финансового законодательства, олицетворяющего собой финансовое право. Так было и в Советской России, где одним из первых правовых актов был декрет о национализации банков (большевики не повторили ошибки, которую допустила, по их мнению, Парижская Коммуна) и в первой конституции которой (1918 года) был целый раздел «Бюджетное право». Так было и в Казахстане, Конституционный Закон которого от 16 декабря 1991 г. установил: «Республика Казахстан имеет Государственный национальный банк, вправе создать свою финансово-кредитную, денежную системы, организует республиканские налоговую и таможенные системы. Республика Казахстан формирует свой золотой запас, алмазный и валютный фонды» (статья 12).[127 - См.: Новые законы Республики Казахстан. Алма-Ата, 1992. С. 6–9.] И данная статья явилась не только первым актом финансового законодательства независимого Казахстана, что, в общем-то, бесспорно, но и, смеем утверждать, первой финансово-правовой нормой, в которой, как в зародыше, заложены все основные институты финансового права: финансовая система, денежная система, бюджетное право, банковское право, налоговое право и др. На следующий день, т. е. 17 декабря 1991 г., был принят Закон «О бюджетной системе Республики Казахстан», а 24–25 декабря – целый блок налоговых законов в количестве 15. Общий объем финансового законодательства сейчас составляет 150 нормативных актов и является крупнейшим отраслевым блоком в общем массиве республиканского законодательства, принятого с момента объявления Казахстаном своей государственной независимости. И считать в этих условиях, что финансового права Республики Казахстан еще не существует и что оно возникнет когда-то позже путем «отпочкования» от каких-то отраслей права, нет, на наш взгляд, никаких оснований. Еще раз отметим, что существование отрасли права предопределено наличием какого-либо вида общественных отношений. Поэтому рождение новой отрасли связано либо с возникновением нового вида общественных отношений (примером тому – бывшее колхозное право), либо с тем, что государство начинает подвергать правовому регулированию отношения, которые ранее им не регулировались вообще. В этом смысле у финансового права нет оснований родиться позже отраслей, появившихся с самого начала, поскольку отношения, являющиеся предметом финансового права (финансово-экономические отношения), не возникли когда-то позже других общественных отношений.

Однако вернемся к советскому финансовому праву и зададимся вопросом: почему же все-таки имелись сомнения в его существовании и высказывались предположения, что оно в качестве самостоятельной отрасли сформировалось много позже рождения самого государства? Думается, что ответ надо искать в тех зигзагах экономической политики, которые имели место в истории Советского государства по поводу товарно-денежных отношений, денег вообще и финансов в частности. На первом этапе (1917–1921 гг.) преобладал взгляд на деньги как на «проклятое наследие» капитализма. Считалось, что они несовместимы с социализмом и чем скорее отомрут, тем будет лучше. Были причины и объективного порядка. Тяжелейшие условия гражданской войны, разруха в народном хозяйстве породили период военного коммунизма, когда строгая централизация в распределении товаров, жесткое нормирование в снабжении, натуральная оплата труда привели к сокращению сферы применения денег и сворачиванию товарно-денежных отношений. Все это не могло не породить представления о ненужности денег и о скором их отмирании, что, собственно, даже и приветствовалось. Газета «Правда» писала в те дни: «Испокон веков обыватель привык к мысли о деньгах как о само собой разумеющемся устрое жизненных отношений, данном чуть ли не самой природой… И вот – тысячелетние устои товарного строя рушатся, как карточные домики, после первых же лет организационных усилий победившего пролетариата».[128 - Правда, 1920,17 октября.]

Ю. Ларин, один из столпов экономической политики того времени, писал: «Постоянное умирание денег нарастает по мере роста организованности советского хозяйства… деньги потеряют свое значение как сокровище и останутся только тем, что они есть в действительности: цветной бумагой».[129 - Ларин Ю. Деньги // Экономическая жизнь. 1920. 7 ноября.]

На базе таких умонастроений происходило сворачивание финансово-кредитной системы и сокращение сферы финансовой деятельности государства. Так, 19 января 1920 года был упразднен Народный банк. Выдвигались предложения и по ликвидации Народного комиссариата финансов как отжившего себя учреждения.[130 - См.: Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (1917–1928 гг.). T. I. M., 1967. С. 258.] Естественно, что при таких обстоятельствах только становящаяся на ноги молодая юридическая наука не могла не быть захвачена общим ожиданием отмирания финансов со дня на день, и поэтому разработка финансово-правовых проблем, в том числе выяснение вопроса, существует ли финансовое право в качестве самостоятельной отрасли, казалось делом неактуальным и бесперспективным. Хотя и надо отметить, что одной из первых работ по советскому праву была работа именно финансово-правового характера.[131 - См.: Гурвич М. А. Бюджетное право по законодательству РСФСР. М.: Изд-во «Известия Государственного контроля», 1918.]

Второй этап связан с НЭПом. Теория отмирания денег при социализме была признана ошибочной. В. И. Ленин в своем докладе на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 года, характеризуя сущность предыдущей экономической политики, говорил, что эта политика «…предполагала, можно сказать, безрасчетно предполагала, что произойдет непосредственный переход старой русской экономики к государственному производству и распределению на коммунистических началах», но «…весьма длительный опыт привел нас к убеждению в ошибочности этого представления».[132 - Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 156, 157.] Говоря же о роли финансов в социалистическом строительстве, В. И. Ленин еще в 1918 году подчеркивал: «Мы должны во что бы то ни стало добиться прочных финансовых преобразований, но надо помнить, что всякие радикальные реформы наши обречены на неудачу, если мы не будем иметь успеха в финансовой политике».[133 - Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 351.] Все это привело к некоторой переоценке отношения юристов к финансам. Так, нарком юстиции РСФСР и директор института советского права И. Д. Курский, выступая в январе 1922 года на открытии IV Всероссийского съезда деятелей советской юстиции, подчеркнул: «Являющаяся основным фактором новая экономическая политика выявляет в настоящее время особое значение проблемы финансов».[134 - Курский И. Д. Избранные статьи и речи. М., 1958. С. 104.]

А известный в ту пору юрист-финансист проф. С. А. Котляровский писал: «Место, которое занимает финансовое хозяйство в системе действующего советского права, соответствует месту самих финансов в общем народно-хозяйственном укладе».[135 - Котляровский С. А. Финансовое право СССР. Л.: Гос. изд., 1926. С. 3.] Именно тогда издаются первые учебники по советскому финансовому праву, появляются другие крупные работы по этой тематике.[136 - См., напр.: Загряцков М. Д. Указ. соч.; Котляровский С. А. Указ. соч.; его же: Бюджетное право РСФСР. М.: Гос. изд., 1924; его же: Бюджетное право СССР. М., Гос. изд., 1925; Тиктин Г. И. Указ. соч.] Важно подчеркнуть, что в работах того периода, посвященных всей системе советского права, финансовое шло на равных с гражданским, административным и другими традиционными отраслями права.[137 - Основы советского права / Под ред. Д. Магеровского. М.-Л.: Гос. изд., 1927.]

Затем – по мере сворачивания НЭПа – вновь наступила полоса забвения финансового права. Связано это прежде всего с тем, что и в экономической теории, и в практике хозяйственного строительства возобладала точка зрения, согласно которой деньги при социализме играют роль лишь учетного инструмента. Это не могло не сказаться на развитии науки о финансах вообще и финансово-правовой науки в частности, которая так и не смогла в тот период занять должного места в системе юридических наук. В результате выявление факта существования финансового права в качестве самостоятельной отрасли советского права отодвинулось на конец тридцатых годов, одновременно породив мнение, что, во-первых, ранее оно таковым не являлось и, во-вторых, его рождение произошло путем выделения из государственного и административного права.

Отрицательную роль сыграло и то обстоятельство, что в этот период под флагом борьбы с буржуазными идеями произошел разрыв с дореволюционной финансово-правовой наукой. Между тем она достигла значительных результатов и, сохрани мы преемственность, – теоретические достижения советской науки были бы гораздо весомей. Однако этого не произошло.[138 - По нашим подсчетам – не беремся утверждать, что они исчерпывающие – до революции различными авторами было издано по финансовому праву по крайней мере десять учебников, не считая их переизданий. Причем все они глубоко оригинальны как по форме, так и по содержанию, существенно отличаются друг от друга манерой изложения и, главное, индивидуальностью подхода к пониманию и освещению теоретических проблем. В советское же время, если отсчитывать от учебника под редакцией М. А. Гурвича 1940 года издания, все учебники были безлики, написаны по одной схеме, жестко задаваемой типовой программой учебного курса, и по существу представляют собой переиздание одного курса.] Более того, наиболее видные представители дореволюционной финансово-правовой науки, такие как М. Капустин, И. Т. Тарасов, В. А. Лебедев, И. И. Патлаевский, Д. Львов, И. И. Янжул, В. Г. Яроцкий, С. И. Иловайский, Г. И. Тиктин, И. Х. Озеров, были подвергнуты не то что критике, а полному отрицанию. При этом отмечалось, что «буржуазная наука права и финансов оказалась не в состоянии научно познать действующее финансовое право… сказалась порочность буржуазной методологии, в силу которой буржуазная наука сознательно игнорировала классовый характер финансового права, создавая всякие юридические «надклассовые» конструкции в области государственных финансов». А в итоге вся дореволюционная теория была отнесена к разряду «лженаучных концепций».[139 - См., напр.: Ровинский Е. А. Предмет советского финансового права // Советское государство и право, 1940. С. 34–38; Финансовое право: учебник / Под ред. М. А. Гурвича. М., 1940. С. 7 (автор главы – А. О. Шварцман).] Причем дело не ограничивалось только научной критикой. Так, один из известнейших финансистов, профессор Московского университета И. Х. Озеров, автор не менее пятидесяти крупных работ по финансам и финансовому праву, очутился, как об этом свидетельствует А. Солженицин в своем «Архипелаге ГУЛАГ», в Соловецком лагере.

Не лучшая судьба выпала и на долю первых советских ученых-финансистов. Так, работы М. Д. Загряцкова, Э. Понтовича, К. А. Кузнецова, Г. И. Болдырева, С. А. Котляровского (автора первых учебников по советскому финансовому праву) оказались забытыми. А участь двух последних авторов, судя по тому, что их работы были упрятаны в «спецхран», видимо, вообще была печальной.

В результате всего этого наука финансового права оказалась на задворках правоведения.

Тем не менее объективные потребности экономики, прорываясь через все идеологические наслоения и догматизм в теории, углубляли и расширяли использование финансов. Это двигало юридическую науку, заставив ее в начале 40-х годов признать финансовое право в качестве самостоятельной отрасли. Но в ней, как наследие прошлого, остались нерешенными вопросы и по поводу самостоятельности финансового права, и о способах и времени его возникновения, и о соотношении с другими отраслями.

Таким образом, дата выявления наукой факта существования финансового права отождествляется с моментом его возникновения, а процесс познания системы советского права – с ее развитием. Между тем, финансовое право рождается не только в голове ученых. Оно – продукт финансовой деятельности государства. И возникновение этой отрасли права связано с самим рождением государства. Финансовое право является таким же атрибутом государства, как и сами финансы.

Может показаться, что вопрос о времени и путях становления финансового права носит чисто теоретический (если не сказать – схоластический) характер. Однако это далеко не так. Выяснение генезиса этой отрасли позволяет выявить сферу ее применения, установить признаки финансово-экономических и финансово-правовых отношений. А это имеет важное практическое значение, поскольку дает возможность на научной основе создать для соответствующих общественных отношений такой правовой режим, при котором они будут функционировать наиболее эффективно. Тем более эти проблемы актуальны для молодого независимого Казахстана, бурно формирующего свою правовую систему.

Глава II

Финансовые правоотношения договорного типа

§ 1. Теоретические основы финансового договора

Прежде чем говорить о договоре как о методе регулирования финансовых отношений, обозначим, какой смысл мы вкладываем в употребляемые понятия. Это необходимо для избежания недоразумений, вызванных неодинаковым пониманием терминов и многоаспектностью их употребления.

Так, термин метод в финансово-правовой литературе употребляется в двух словосочетаниях: «метод финансовой деятельности» и «метод правового регулирования». В первом случае под ним понимается конкретный прием, способ, при помощи которого государство собирает и распределяет денежные средства.[140 - Советское финансовое право. М., 1982. С. 13 (автор главы – В. В. Бесчеревных). К сожалению, эта тема не получила более подробной разработки.] Что касается методов правового регулирования, то в юридической литературе это понятие трактуется по-разному. Некоторые авторы под этими методами понимают способ юридического воздействия на поведение субъектов права, выражающийся в комбинации дозволения, предписания, запрета, т. е. исходят из характера правила поведения, содержащегося в правовой норме.[141 - См. напр.: Сорокин В. Д. Метод правового регулирования. Теоретические проблемы. М., 1976. С. 111–114.] Другие – в качестве методов правового регулирования называют:

1) административный, именуемый в последнее время односторонне-властным либо императивным методом. Характеризуя его, С. С. Алексеев отмечает, что при нем юридическая энергия поступает на регулируемый участок правовой деятельности только сверху от государственных органов;

2) метод, основанный на соглашении сторон, именуемый также как договорный либо диспозитиеный метод.

По его поводу С. С. Алексеев пишет, что правовое регулирование определяется также снизу, на его ход и процесс оказывает влияние активность участников общественных отношений, их правомерное действие здесь является индивидуальным, «автономным» источником юридической энергии.[142 - Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1981. Т. 1. С. 295.]

Мы придерживаемся той трактовки методов правового регулирования, которую дает С. С. Алексеев.

Методы правового регулирования теснейшим образом связаны с методами финансовой деятельности государства, т. е. именно способ собирания и распределения денежных фондов предопределяет выбор правового инструмента воздействия на общественные отношения. При этом государство, проявляя гибкость, использует разнообразные приемы и способы добывания необходимых себе денежных средств и их распределения.

Так, формирование доходной части бюджета осуществляется государством как путем принудительного и безвозвратного изъятия денежных средств (например, с помощью обязательных платежей и налогов), так и путем добровольного и возвратного их привлечения (с помощью, например, госзаймов). Распределение государством своих денежных фондов осуществляется путем финансирования (безвозвратное предоставление денег) и путем кредитования (предоставление денег взаймы). Способ осуществления финансовой деятельности предопределяет метод правового регулирования. В одних случаях используется односторонне-властный метод в его чистом виде (в процессе, например, бюджетного финансирования, взимания налогов и обязательных платежей), в других – используется метод, основанный на договоре (например, в процессе выдачи банковской ссуды). В результате в ходе финансовой деятельности государства возникают как односторонне-властные, так и договорные отношения. Бесспорно, что односторонне-властный метод наиболее широко используется государством в процессе осуществления своей финансовой деятельности. Это вытекает из самого характера данной деятельности, где мобилизация государством денежных средств зачастую осуществляется в принудительном порядке: М. И. Пискотин совершенно правильно отмечает, что налоги, например, немыслимы без обязательности, устанавливаемой властно-распорядительным методом.[143 - Пискотин М. И. Советское бюджетное право. М., 1975. С. 45. Кстати, зарубежная практика знает применение договора даже в этой, казалось бы, исключительно односторонне-принудительной сфере (так называемый налоговый договор). См.: Антонюк А. Н., Запольский С. В. Организационно-правовые формы сочетания отраслевого и территориального управления финансами предприятий, кредитом и ценообразованием // Законодательные проблемы сочетания территориального и отраслевого управления народным хозяйством в свете решений XXVII съезда КПСС. Труды ВНИИСЗ. Вып. 42. М., 1988. С. 87–88; Запольский СВ. Самофинансирование предприятий (правовые вопросы). М., 1988. С. 77.]

Признак обязательности такого рода платежей находит свое подтверждение и непосредственно в законодательных актах. Например, в Законе Республики Казахстан от 25 декабря 1991 г. «О налоговой системе в Республике Казахстан» говорится: «Под налогами, сборами и пошлинами в Республике Казахстан понимаются обязательные отчисления (подчеркнуто нами. – А. Х.) денежных средств от плательщиков в бюджетную систему Республики Казахстан в размерах и сроки, установленные законом, а также за оказание государством платных услуг» (ст. 2). Но бесспорно также и то, что в процессе финансовой деятельности, как в ходе формирования, так и расходования государственных денежных фондов (включая бюджеты), применяются и договорные конструкции.

В их числе обычно упоминают договоры государственного займа, банковской ссуды, расчетного счета, страхования и некоторые другие. Но их признают гражданско-правовыми, поскольку традиционно, как уже отмечалось, считается, что финансовое право пользуется только административным методом правового регулирования, исключающим соглашение сторон. В силу этого понятие финансовый, как предполагающее одностороннее регулирование и вертикальный характер отношений, построенных по модели «власть и подчинение», считается вообще несовместимым с понятием «договор», не менее традиционно предполагающим горизонтальный характер отношений и равенства его субъектов. Поэтому для того, чтобы соблюсти чистоту финансового права как отрасли, использующей только односторонне-властный метод правового регулирования, прибегают к следующему правилу: возникающие в процессе финансовой деятельности отношения, построенные по договорной модели, следует считать гражданскими, а регулируемые властными методами – финансово-правовыми.

Это правило сложилось в советской науке еще в начале сороковых годов. Были, правда, попытки его пересмотра и выдвигалось предположение, что финансовое право знает не только административный (односторонне-властный) метод, но пользуется и какими-то другими. В качестве примера тому некоторые авторы назвали отношения в области аккумуляции сбережений населения (заем, лотерея, вклады в сберегательные кассы), подчеркивая тот момент, что эти отношения возникают на основе добровольного волеизъявления граждан.[144 - См.: Иванов Б. Н. О системе советского финансового права // Труды ВЮЗИ. Т. IX, 1967. С. 39; Ровинский Е. А. Основные вопросы теории советского финансового права. М., 1960. С. 78.]

Полемизируя с ними, В. В. Бесчеревных обращает внимание, во-первых, на то, что авторы, сделав вывод о неприменении в данных случаях административного метода, оставили открытым вопрос: если здесь метод не административный, то какой же? И это, на наш взгляд, совершенно правильно. Действительно, эти авторы не дали четкого обозначения упомянутого ими метода: не считая административным, они не рискнули обозначить его в качестве договорного. В результате правовая квалификация отношений оказалась незавершенной. Во-вторых, В. В. Бесчеревных, касаясь уже существа вопроса, считает, что «добровольность в данном случае относится к способу возникновения общественных отношений, который не меняет правового метода их регулирования». В итоге он остается при мнении, что единственным методом советского финансового права является административный метод.[145 - Бесчеревных В. В. Компетенция Союза ССР в области бюджета. М., 1976. С. 30, 32.]