Избранные труды по финансовому праву

К числу отмечаемых в экономической литературе признаков финансовых отношений, которые можно считать бесспорными, относится то, что они:

1) обусловлены существованием государства;

2) носят распределительный характер;

3) являются денежными.[42 - Некоторые дореволюционные авторы в сферу финансов и финансового права относили не только деньги, но и «вещественные средства» государства. Причем не только в виде всякого рода натуральных налогов и податей, но и в виде казенных подрядов и поставок (см., напр.: Иловайский СИ. Учебник финансового права. 5-е (посмертное) изд. Одесса, 1912. С. 101–106) В настоящее время финансы связываются только с денежными средствами.]

Далее мнения разделяются. В частности, говоря о финансовых отношениях как о денежных, одни авторы полагают, что они лишь односторонне опосредуют движение стоимости в денежной форме, не сопряженное встречным движением стоимости в товарной форме.[43 - См., напр.: Дьяченко В. П. К вопросу о сущности и функциях советских финансов. В кн.: Вопросы теории финансов. М., 1957. С. 54; Батырев В. М. Товарно-денежные отношения, финансы и кредит в экономическом механизме расширенного воспроизводства развитого социализма. М., 1979. С. 105; Финансы и кредит в СССР. М… 1984. С. 21.] Другие же считают, что финансовое отношение может опосредовать акты Д-Т и Т-Д, т. е. выражаться товарно-денежными отношениями.[44 - См., напр.: Финансы социалистических государств. М., 1982. С. 36–37.] Сюда же примыкает спор: могут ли возникнуть финансовые отношения между предприятиями и являются ли отношения по использованию денежных фондов предприятий финансовыми?

Характерно, что некоторые экономисты в определение финансов вводят правовые признаки и при отграничении финансовых от прочих денежных отношений используют юридические критерии. Так, Э. А. Вознесенский, давая определение финансов, говорит о них как о денежных отношениях, имеющих императивную форму.[45 - См.: Вознесенский Э. А. Дискуссионные вопросы теории социалистических финансов. Л., 1969. С. 16, 100; он же: Соотношение финансов и права // Правоведение, 1971, № 3. С. 128–132; Методологические аспекты анализа сущности финансов. М… 1974. С. 70.]

Подобный подход к определению финансов и финансовых отношений вызвал довольно резкую критику как со стороны экономистов, так и юристов. Экономисты не замедлили упрекнуть Э. А. Вознесенского в том, что он, придавая финансовым отношениям императивный характер, трактует их не как базисные, а как надстроечные отношения, и тем самым наносит ущерб пониманию финансов в качестве объективной экономической категории.[46 - См., напр.: Аллахвердян Д. А. Товарно-денежные отношения при развитом социализме // Вопросы экономики, 1977, № 12. С. 62; его же: Финансово-кредитная система СССР. М., 1982. С. 24. Финансовые ресурсы народного хозяйства. М., 1982. С. 9.]

Критика со стороны юристов сводится к тому, что императивность – это свойство правовых отношений, придаваемое им правотворческой деятельностью государства. Экономические отношения, в том числе и финансовые, объективизированы и обусловлены действием соответствующих экономических законов, им самим по себе не присущ императивный характер.[47 - См.: Советское финансовое право. М., 1978. С. 35–36; Ровинский Е. А. Социалистические финансы и финансовое право // Советское государство и право, 1980. № 8. С. 41.]

Защищая свою позицию и отвечая оппонентам, Э. А. Вознесенский дополнительно разъяснил, что императивность он относит к форме финансовых отношений, которые, будучи по своей сущности объективной экономической категорией (т. е. базисными отношениями), обусловлены наличием государства и не существуют вне законодательного закрепления, и что этот признак он использует в качестве критерия, позволяющего отграничить финансовые отношения от других видов денежных отношений.[48 - Вознесенский Э. А. Финансы как стоимостная категория. С. 25, 47, 57, 60–68.]

Таким образом, признак императивности он по существу относит не к экономическим, а к правовым финансовым отношениям. Поэтому данный спор – обладают ли экономические финансовые отношения императивностью – можно отнести к разряду недоразумений, что, однако, подчеркивает необходимость всякий раз четко определять предмет рассуждений: идет ли речь о финансовых отношениях как экономической категории либо как о правовом явлении.

Следует отметить, что, вводя признак императивности, Э. А. Вознесенский исходит из предпосылки, согласно которой никакое финансовое отношение, в отличие от некоторых других экономических отношений, не существует вне правовой формы. Такое же мнение преобладает и в юридической литературе. Так, Н. Н. Ровинский писал, что «вся организация финансовой системы покоится на соответствующих законодательных актах, и все отношения, возникающие в связи с деятельностью в области финансов… являются правовыми отношениями».[49 - Финансовое право / Под ред. Н. Н. Ровинского. М., 1946. С. 17. См. также: Черепахин A. M. Правовая организация использования финансовых ресурсов в хозяйственной системе // Хозяйство и право в современных условиях. М., 1977. С. 98; Химичева Н. И. Проблемы развития финансового права на основе Конституции СССР // Советское государство и право. 1980, № 2. С. 24; Воронова Л. К., Мартьянов И. В. Советское финансовое право. Киев, 1983. С. 34.]

Интересно, что такую же точку зрения можно встретить и в дореволюционной литературе. В частности, профессор С. И. Иловайский, автор солидного и популярного в свое время учебника по финансовому праву, выдержавшего пять изданий, отмечал: «… все явления финансового хозяйства… облекаются в правовую форму».[50 - Иловайский СИ. Указ. соч. С. 13.]

Встречаются, правда, и суждения иного рода. В частности, Л. Г. Кучейник, анализируя финансовые правоотношения промышленных объединений, пришла к выводу, что в ряде случаев финансовые отношения, складывающиеся внутри этих объединений, не имеют правового регулирования».[51 - Кучейник Л. Г. Финансовые правоотношения промышленных объединений. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1985. С. 21–22.] К сожалению, на естественно возникающие вопросы, какие именно это отношения, регулируются ли они вообще и если регулируются, то кем и как, ответа Л. Г. Кучейник не дает.

На наш взгляд, правы те авторы, которые считают, что финансово-экономические отношения всегда реализуются в форме правовых отношений, поскольку: во-первых, финансовые отношения – это продукт финансовой деятельности государства, и трудно предположить, чтобы оно (по крайней мере, в современный период) осуществляло ее неправовыми средствами;[52 - Как заметил дореволюционный юрист И. Т. Тарасов: «Бесправные финансы мыслимы только в некультурном государстве (см. его: Лекции по науке финансового права. Ярославль, 1980. С. 10).] во-вторых, государство является обязательным субъектом любого финансового отношения, и невозможно представить себе, каким образом, кроме правового, можно установить статус в этом отношении столь крупного субъекта, каким оно является; в-третьих, какими, спрашивается, средствами, кроме правовых, государство может осуществлять регулирование поведения своего контрагента по отношению к себе и как в этом случае могут выглядеть его односторонне-властные предписания, имеющие принудительную силу; в-четвертых, финансы выражают право собственности государства на определенные денежные средства. Поэтому финансовые отношения есть отношения, в которых реализуются правомочия собственника, что возможно лишь в правовых отношениях.

Показательно, что на вопрос Э. А. Вознесенского, заданный им своим оппонентам: «Назовите, пожалуйста, хотя бы одно финансовое отношение, которое не было бы закреплено законодательным (нормативным) актом»,[53 - Вознесенский Э. А. Финансы как стоимостная категория. С. 63.] – мы не встретили ответа в литературе и не смогли, сколько ни напрягали свою память и фантазию, сделать это сами. Даже если финансовое отношение возникает в нарушение установленных предписаний, т. е. носит незаконный характер, то и тогда, как об этом правильно пишет Л. К. Воронова, его нельзя считать существующим вне правовой формы.[54 - Воронова Л. К., Мартьянов И. В. Советское финансовое право. Киев, 1983. С. 34.] Что касается мнения Л. Г. Кучейник, то, видимо, она столкнулась с тем случаем, когда финансово-правовая норма носит слишком общий характер, охватывает собой очень широкий круг отношений и не регламентирует каждое из них во всех деталях. В результате создается впечатление, что какой-то частный вид финансовых отношений вообще не регулируется правом.

Возникает вопрос: почему финансово-экономические отношения могут существовать лишь в императивной форме, т. е. в своем правовом выражении носить только властно-организационный характер? Почему они не могут быть опосредованы правоотношениями, основанными на юридическом равноправии сторон?

Во-первых, финансы обусловлены существованием государства. Оно (в целом либо в лице своего соответствующего органа) выступает субъектом экономических финансовых отношений и остается им, когда они приобретают форму правоотношения. Естественно, что государство могущественнее любого субъекта, противостоящего ему в правоотношении. И это предопределяет как фактическое, так и юридическое их неравенство.

Во-вторых, характерной особенностью экономических финансовых отношений является то, что одна из их сторон (а именно государство) выступает одновременно в качестве субъекта, правомочного регулировать это отношение в нормативном порядке. В условиях, когда одна сторона общественного отношения обязана подчиняться односторонне-властным установлениям другой его стороны, говорить об их юридическом равноправии невозможно.

В-третьих, финансам свойственен распределительный и контрольный характер. Реализация этих свойств требует наличия властных полномочий у тех органов, которые осуществляют финансовую деятельность.

В-четвертых, государство организует финансовую систему и осуществляет управление финансами. Собственно говоря, финансовая деятельность государства, продуктом которой являются финансовые отношения, есть управленческая деятельность (в широком понимании термина управление, которым охватывается как деятельность органов государственной власти, так и органов государственного управления).[55 - О понятии управления в широком смысле и управлении финансами – см.: Советское административное право. М., 1977. С. 511; Розанов И. И. О понятии государственной финансовой дисциплины и финансово-правовых средствах ее обеспечения. В сб.: «Правовые вопросы хозяйственного управления». Саратов, 1969. С. 19; Худяков А. И. К соотношению понятий «финансовая деятельность» и «управление финансами» // Правоведение, 1985, № 1.] А осуществлять управление, не имея властных полномочий, невозможно. К этому надо добавить, что государство является собственником тех денежных фондов, которые в своей совокупности и образуют понятие финансы в материальном смысле. Ю. М. Козлов, анализируя содержание управления государственной собственностью, дает следующую схему соотношения государства и его собственности: «государство – управление – собственность», и делает вывод, что, «владея, пользуясь и распоряжаясь принадлежащим ему имуществом, государство оснащено необходимыми полномочиями юридически властного характера».[56 - Государственное управление социалистической общенародной собственностью. М., 1983. С. 38, 57.] Э. Г. Полонский, рассматривая отношения государства-собственника и предприятия по вопросу о передаче имущества, также пришел к выводу, что распоряжение в данном случае имуществом может быть отнесено к числу актов, совершаемых во властно-организационных отношениях, которые (в той части, когда это касается организации финансов) регулируются нормами финансового права.[57 - Полонский Э. Г. Право оперативного управления государственным имуществом. М., 1980. С. 37–38.]

В-пятых, государство (а точнее государственный аппарат) денег не производит. Добыть их себе оно может где-то на стороне. И это добывание во многих случаях заключается в том, что деньги просто-напросто у кого-либо изымаются (например, посредством налогов). То есть действует механизм четко выраженного принуждения. А там, где есть принуждение, равенства сторон нет. Таким образом, финансовым правоотношениям свойственен государственно-властный характер, предполагающий юридическое неравенство сторон. И этот характер заложен в самой природе финансово-экономического отношения, которое составляет содержание соответствующего финансово-правового отношения. Правда, в данном случае речь идет о финансовых отношениях, построенных по классической схеме: «государство – негосударственный субъект». В то же время внутри финансовой системы могут возникать отношения между различными государственными органами, не характеризующиеся признаком соподчиненности. Например, отношения типа «Минфин – Госбанк».

Важно подчеркнуть, что финансовое правоотношение не существует без опосредуемого им финансово-экономического отношения, точно так же как форма не существует отдельно от своего содержания. При этом императивность выступает свойством формы финансовых отношений, причем формы, неотделимой от содержания и влияющей на него. Поэтому данный признак – императивность – допустимо использовать как в качестве, способствующем установлению природы экономического отношения, так и в качестве критерия, позволяющего выделить финансовые отношения из общей массы денежных. Иначе говоря, финансовым является только то денежное отношение, правовая форма которого характеризуется императивностью.

Какая же отрасль советского права придает этим правоотношениям такое свойство? В принципе, государственно-властный характер общественным отношениям придают три отрасли права: государственное, административное и финансовое.[58 - Если не считать хозяйственного, вопрос о существовании которого спорен.] Но поскольку в данном случае предметом правового регулирования выступают именно финансово-экономические отношения, то и теоретически, и практически речь можно вести только о финансовом праве.[59 - Существует, правда, точка зрения, согласно которой финансовые отношения могут регулироваться гражданским, трудовым и некоторыми другими отраслями права, на чем мы остановимся ниже.] Отсюда, в порядке развития идеи Э. А. Вознесенского о том, что финансовые отношения существуют в императивной форме, можно выстроить зависимость: финансовыми являются лишь те экономические отношения, которые регулируются финансовым правом. Иначе говоря, если денежное отношение не опосредовано финансово-правовым, то такое денежное отношение нельзя считать финансовым. К аналогичному выводу приходят и некоторые представители зарубежной науки. Так, М. Костов (Болгария), мнение которого, считая его правильным, приводит Э. А. Вознесенский, полагает, что при разграничении финансовых и других денежных отношений вполне правомерно использовать юридические критерии, исходя при этом из того, что денежные отношения регулируются нормами гражданского права, а финансовые – финансового».[60 - Вознесенский Э. А. Финансы как стоимостная категория. С. 61.]

Разумеется, экономические отношения становятся финансовыми не потому, что они регулируются финансовым правом. Свойства экономического отношения определяются своим собственным содержанием. Но содержание финансовых отношений определяется как раз тем, что они являются продуктом финансовой деятельности государства, которую оно не может не осуществлять иначе как властными методами. Следовательно, содержание финансовых отношений объективно требует для себя государственно-властного правового регулирования, которое может осуществляться только через финансово-правовые нормы. Поэтому характер правовой нормы, будет ли она финансовой, правовой, гражданской и т. д., является свидетельством (и даже критерием) того, с каким экономическим отношением мы имеем дело: с финансовым или каким-либо иным денежным отношением.

Подчеркивая тесную взаимосвязь финансово-экономических и финансово-правовых отношений, следует иметь в виду, что это разные категории. Первые относятся к базису. Будучи подвергнуты правовой регламентации со стороны государства, они приобретают форму юридических отношений и, как любое другое правовое явление, относятся уже к надстройке. При этом свойства финансовых экономических отношений предопределяют содержание финансовых правоотношений, и наоборот – правовая форма влияет на экономическое содержание.

Таким образом, финансовое правоотношение и опосредованное им финансово-экономическое отношение нельзя, с одной стороны, считать двумя различными видами общественных отношений, существующих самостоятельно. Это одно общественное отношение, содержание которого – экономическое, а форма – правовая. Однако, с другой стороны, это не превращает данное общественное отношение в некое «базисно-надстроечное отношение». Своим содержанием (как экономическая категория) оно относится к базису, а формой (как правовая категория) – к надстройке.

Отметим, что в юридической литературе таким признаком, как императивность, характеризуют не только финансовые правоотношения и не только методы правового регулирования, используемые финансовым правом, но и финансово-правовые нормы. Императивность этих норм выражается, во-первых, в категоричности предписания, во-вторых, в том, что участники финансовых правоотношений сами не вправе изменять установленные государством правила поведения в сфере финансов.[61 - См., напр.: Советское финансовое право. М., 1978. С. 38; Советское финансовое право. М., 1985. С. 38.]

Данная особенность финансово-правовых норм объясняется содержанием регулируемых отношений, необходимостью строгого соблюдения финансовой дисциплины при мобилизации и расходовании государственных средств.[62 - Советское финансовое право. М., 1982. С. 43.] Причем, как отмечал Е. А. Ровинский, присущая финансово-правовой норме императивность не теряет своего значения и для тех из них, которые относятся к разряду уполномочивающих норм, так как и в них четко определяются пределы действия полномочий.[63 - Ровинский Е. А. Социалистические финансы и финансовое право. С. 47.]

Для выяснения сущности финансовых отношений важное значение имеет вопрос: могут ли возникнуть такие отношения между двумя предприятиями?

Экономическая литература по этому поводу содержит различные высказывания. В. К. Сенчагов, например, считает, что отношения между предприятиями, объединениями, колхозами и кооперацией в процессе реализации продукции являются финансовыми.[64 - Финансовые ресурсы народного хозяйства. М., 1982. С. 13.] Противоположного мнения, ориентируясь на признак императивности, придерживается Э. А. Вознесенский. Отмечая, что любое финансовое отношение является денежным, но последнее не всегда бывает финансовым, в качестве примера этого приводит отношения между предприятиями. Примечательна мотивировка такого вывода. «Недаром они, – пишет Э. А. Вознесенский, – регулируются нормами не финансового, а гражданского права, для которых характерно равноположение субъектов, объединенных данным отношением».[65 - Вознесенский Э. А. Финансы как стоимостная категория. С. 89.]

Юридическая наука занимает по этому вопросу довольно сложную и, как нам кажется, внутренне противоречивую позицию. С одной стороны, она отрицает возможность существования между предприятиями финансовых правовых отношений, поскольку одним из участников такого правоотношения всегда должен быть государственный орган, а само оно носит государственно-властный характер. В правоотношениях между предприятиями нет ни того, ни другого, и не случайно они являются, как правило, гражданско-правовыми. Заметим, что мнение о невозможности существования между предприятиями финансовых правоотношений является общепризнанным, во всяком случае, в юридической литературе лишь однажды встретился положительный ответ на этот вопрос. О нем пишет Н. И. Химичева, приводя точку зрения Н. Вачева (Болгария), который отношения по передаче излишних оборотных средств считает финансовыми отношениями, возникающими между предприятиями. Там же Н. И. Химичева убедительно, на наш взгляд, показала ошибочность этого суждения.[66 - Химичева Н. И. Правовое регулирование финансов государственных предприятий в условиях экономической реформы. В сб.: «Правовые вопросы хозяйственного управления». Саратов, 1969. С. 37–38.] С другой стороны, юристы, ориентируясь на экономическую науку, денежные отношения между предприятиями считают финансовыми. Возникла, прямо скажем, странная картина: правового финансового отношения нет, а экономическое – есть. Чтобы как-то объяснить такую ситуацию, в ход пущена теория о возможности опосредования экономических финансовых отношений гражданскими правоотношениями, на чем мы еще остановимся ниже.

К данному вопросу примыкает вопрос о соотношении финансовых и товарно-денежных отношений (отношений, выражающих акты Д-Т и Т-Д). Одни авторы, о чем уже упоминалось, считают, что последние, как опосредующие смену форм стоимости, финансовыми не являются. И наоборот, В. К. Сенчагов, например, утверждает: «Нельзя согласиться с мнением, что в процессе купли-продажи и в эквивалентном обмене не существует финансовых отношений».[67 - Финансы СССР. М., 1987. С. 47.]

Не вдаваясь в тонкости чисто экономического порядка, отметим, что товарно-денежные отношения (а равно и отношения между предприятиями, поскольку они в основном носят товарно-денежный характер) не могут быть финансово-экономическими (а следовательно, и финансово-правовыми) по следующим причинам: 1) финансовые отношения являются продуктом финансовой деятельности государства, и оно (в целом либо в лице уполномоченного на то своего органа) является их обязательным субъектом; товарно-денежные отношения, опосредуя сделки купли-продажи, поставки, подряда и т. п., реализуются в отношениях типа «продавец – покупатель», где ни тот, ни другой в качестве государственного органа не выступают; 2) движение денег в финансовом отношении определяется общественными интересами, которые выражает государство; в товарно-денежном отношении – частными интересами продавца и покупателя; 3) финансовые отношения обусловлены существованием государства; товарно-денежные – определенным способом общественного производства (в частности, они как вид экономических отношений возникли до образования государства и, соответственно, финансов; 4) финансовые отношения существуют лишь в правовой форме; товарно-денежные отношения могут функционировать вне всякого правового регулирования; 5) финансово-экономические отношения существуют в форме властно-организационных отношений (а точнее – в форме финансовых правоотношений), где стороны юридически неравноправны; товарно-денежные отношения существуют в форме гражданских и подобных правонарушений, основанных на юридическом равноправии сторон.

Таким образом, финансовые и товарно-денежные отношения – это разные виды экономических отношений, регулируемые разными отраслями права. Такой вывод позволяет выделить еще одно различие между ними: финансовые отношения опосредуют движение стоимости лишь в денежной форме (говоря иначе, их материальным объектом выступают только деньги), между тем товарно-денежные отношения, выражая акты Д-Т и Т-Д, имеют два объекта: деньги и товар.

В то же время необходимо подчеркнуть, что в целом финансовые отношения являются производными от товарно-денежных, базируются на них и в конечном счете призваны их обслуживать. Игнорирование этого обстоятельства, выражающееся в превращении государством своей финансовой деятельности в самоцель, сплошь и рядом наблюдалось в истории бывшего СССР. Проявлялось это, в частности, в гиперболизации роли и значения, государственного бюджета, в стремлении перераспределить через него чуть ли не весь национальный доход, в установлении таких высоких налогов на прибыль, при которых товаропроизводитель оставался без соответственных денежных ресурсов, необходимых для развития материальной базы производства, в широком использовании эмиссии в качестве доходного источника бюджета, что порождало инфляцию, дезорганизовывало денежное обращение и разваливало товарно-денежные отношения, превращая их в отношения примитивного товарообмена (модное ныне словосочетание – «бартерные сделки») и т. д.

По тем же причинам, по которым товарно-денежные отношения нельзя считать финансово-экономическими, нельзя признавать таковыми и отношения по использованию денежных фондов. Между тем, согласно традиционным определениям финансов, которых придерживается значительная часть экономистов, эти отношения как раз и считаются финансовыми. А согласно не менее традиционным определениям финансового права, эти отношения признаются в качестве предмета данной отрасли права, из чего следует, что они являются финансово-правовыми отношениями.[68 - См.: Советское финансовое право. М., 1987. С. 51.]

Чтобы разобраться в этом вопросе, прежде всего уточним, что охватывается понятием «использование денежных фондов». Э. А. Вознесенский считает, что «суть их – конкретное, целевое расходование, опосредованное актами Д-Т и Т-Д».[69 - Вознесенский Э. А. Финансы как стоимостная категория. С. 123.] И это мнение следует признать правильным. Действительно, в общепринятом значении слово использование означает извлечение пользы из чего-либо. Деньги, не являясь вещью, не имеют, как известно, потребительской стоимости, а лишь являются ее мерилом.[70 - Речь, разумеется, идет о знаках денег, а не о денежных товарах в виде золота, серебра и т. п.] Поэтому их использование происходит в отношениях обмена денег на что-либо, т. е. в отношениях купли-продажи. Индивид может пользоваться деньгами, отмечал К. Маркс, «лишь отчуждая их от себя, полагая их как бытие для другого, в их общественном определении».[71 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 174.] Но отношения купли-продажи, будучи товарно-денежными, финансово-экономическими, как отмечалось выше, не являются. Отношения по использованию денежных фондов, опосредующие акты Д-Т и Т-Д (а другими, т. е. не опосредующими эти акты, они быть не могут), не являются, кстати говоря, и финансово-правовыми, хотя именно в качестве последних они фигурируют в имеющихся определениях финансового права. Но на этом мы еще остановимся ниже.

Применительно к финансовой деятельности употребляется также понятие расходование. Оно, по нашему мнению, шире термина использование. Расходование включает в себя любые формы выхода денежных средств из фондов, а именно: передачу денег в другой фонд (что представляет собой процесс распределения фонда) и трату их в эквивалентных (типа Д-Т и Т-Д) отношениях (что представляет собой процесс использования фонда). Сразу же отметим, что расходование денежных фондов (как централизованных, так и децентрализованных) в форме их распределения (денежные средства из одного фонда переходят в другой, не сопровождаясь встречным движением товара) являются финансово-экономическими. Они выражают процессы распределения и перераспределения общественного продукта и национального дохода в интересах общества, связаны с формированием одних государственных фондов и распределением других, опосредуют одностороннее движение стоимости в денежной форме и не реализуют потребления денег в своем экономическом значении.

Поскольку использование денежных средств производится в отношениях, опосредующих акты Д-Т и Т-Д, то говорить об использовании (в прямом значении этого термина) можно лишь применительно к децентрализованным фондам, т. е. к фондам предприятий, учреждений и организаций. Что касается централизованных фондов (бюджета, фондов банков и т. п.), то их расходование происходит лишь в одной форме – распределения. Ни бюджет, ни банки не являются субъектами экономических отношений купли-продажи и не выступают в качестве потребителей оплачиваемых товаров либо услуг. Они лишь выделяют кому-то деньги в целях такого использования. То есть денежные средства централизованных фондов используются (потребляются) лишь тогда, когда они, пройдя стадии распределения и перераспределения, переместятся в децентрализованные фонды и превратятся в денежные средства предприятий, учреждений и организаций, участников товарного оборота. «Все отношения перераспределения, отмечается в литературе, осуществляемого через общегосударственные фонды (направление ресурсов в производственную и непроизводственную сферы), выражают одностороннее движение стоимости в денежной форме с целью формирования конечных доходов субъектов расширенного воспроизводства. Расходами с экономической точки зрения эти средства станут только тогда, когда поступят в сферу обращения и будут опосредовать метаморфозы Д-Т и Т-Д».[72 - Финансы социалистических государств. М., 1982. С. 39.] Но в этом случае, во-первых, речь следует вести об использовании не централизованных, а децентрализованных фондов, где средства, полученные из бюджета или за счет банковского кредита, выступают в отношениях товарного обмена в качестве средств уже не бюджета (банковского кредита), а самого юридического лица. Во-вторых, это использование осуществляется в рамках не финансовых, а иных экономических отношений (товарно-денежных, производственных, трудовых и т. п.), регулируемых, кстати, нормами не финансового, а иных отраслей права. В-третьих, это дает основание признать правильной точку зрения тех авторов, которые считают, что финансы выражают только процессы формирования денежных фондов и их расходования в форме распределения (т. е. передачу средств из одного фонда в другой).[73 - См., напр.: Финансы СССР / Под ред. М. К. Шерменева. М., 1977. С. 16, 18, 19. Через процессы образования и распределения фондов и без упоминания об их использовании определяются финансы в работах: Финансы социалистического общества. М., 1985. С. 13; Финансы и кредит в системе управления народным хозяйством. М, 1987. С. 9–10 и в ряде других.]

Итак, отношения по использованию денежных фондов, в том их понимании, о котором говорилось выше, не являются финансово-экономическими, не выступают продуктом финансовой деятельности государства и в состав финансов не входят.

Но в то же время отношения по организации этого использования относятся, по нашему мнению, к числу финансовых. К организации использования относится следующее: 1) установление государством порядка использования этих фондов путем издания соответствующих нормативных актов. Например, таким актом определяется, что средства фонда развития производства могут быть использованы предприятиями на те или иные цели; 2) установление государством нормативов использования денежных средств; 3) осуществление путем издания финансово-плановых актов планирования использования конкретных денежных фондов; 4) осуществление контроля за законным и целесообразным использованием государственными предприятиями, учреждениями и организациями своих денежных фондов. Возникающие при этом отношения строятся по схеме «государство (в целом или в лице своего органа) – предприятие» и являются финансовыми. Речь, разумеется, идет о денежных фондах государственных субъектов.

Предлагая несколько сузить понятие финансовой деятельности государства за счет исключения из ее состава действий, связанных с использованием денежных средств, мы вместе с тем не можем согласиться с тем ее ограничительным толкованием, которое дает С. Н. Братусь. По его мнению, финансовая деятельность государства исчерпывается сферой отношений, непременным субъектом которых всегда выступает государство в целом и которые связаны с бюджетом.[74 - Братусь С. Н. Отрасль советского права: понятие, предмет, метод // Советское государство и право, 1979, № 11. С. 29.]

При таком подходе из разряда финансовой деятельности государства исключается, во-первых, деятельность не только государственных предприятий и организаций, но и деятельность государственных органов (например, министерств и ведомств), т. е. его аппарата. Во-вторых, финансовая деятельность государства сводится лишь к его бюджетной деятельности. С экономической точки зрения это означает, что из состава финансов исключается такой его институт, как финансы отраслей, иначе именуемый – децентрализованные финансы.

По поводу последнего следует сказать, что на ранних этапах существования государства категория государственные (публичные) финансы имела в сущности лишь одну форму своего выражения – государственный бюджет (казна). Поэтому понятия государственные финансы и бюджет были, в общем-то, равнозначны, а сама финансовая деятельность государства фактически сводилась к его деятельности по формированию и распределению бюджета.[75 - Известный в прошлом веке финансист Лоренц Штейн ставил знак равенства между понятиями финансовое право, право финансового управления и бюджетное право (см. его: Финансовая наука. Вып. I, СПб., 1885. С. 19).] Однако по мере расширения участия государства в хозяйственной жизни страны, создания государственных банков и предприятий расширяется и сфера государственных финансов. И объектами его финансовой деятельности становятся не только государственные централизованные денежные фонды (казна, бюджет), но и децентрализованные (средства государственных учреждений, организаций и предприятий). Поль Мари Годме, давая характеристику финансам современной Франции, пишет: «Государственными денежными средствами являются денежные средства, предназначенные для осуществления государственных функций, либо средства, представляемые в распоряжение государственной организации, либо средства, которые, будучи выделены из государственной казны, находятся у различных организаций, выполняющих или не выполняющих государственные функции».[76 - Годме П. М. Указ. соч. С. 53.]

В той модели строительства социализма, которой мы придерживались до перестройки, сфера финансовой деятельности государства вообще стала почти всеобъемлющей, далеко выйдя за пределы бюджета. С обобществлением подавляющего числа средств производства, ликвидацией частной собственности, национализацией банковского дела государственный сектор экономики стал преобладающим в народном хозяйстве. В результате основные денежные ресурсы страны, причем сосредоточенные не только в бюджете, но и в других фондах, количество и виды которых стали столь же разнообразны, как и сама экономическая деятельность государства, оказались под его эгидой, т. е. вошли в состав финансов. Такая модель хозяйствования, основанная на административно-командных методах управления, оказалась экономически (да и политически) не эффективной, и мы сейчас во всех государствах, возникших на территории СССР, осуществляем, хотя и с различной интенсивностью, переход к товарно-рыночной экономике, что требует ее разгосударствления. Следствием этого будет и сокращение финансовой деятельности государства. Тем не менее, пока в государственной собственности будут находиться какие-то иные, кроме бюджета, денежные фонды (например, фонды государственных банков, предприятий, организаций), финансовая деятельность государства будет шире его бюджетной деятельности. В противном случае теряется сам смысл права собственности государства на внебюджетные денежные средства. А коль скоро в собственности государства, кроме бюджетных, имеются иные денежные фонды, сводить его финансовую деятельность только к бюджету является ошибочным как с точки зрения фактического объема этой деятельности, так и с точки зрения права государственной собственности.

Нельзя, на наш взгляд, согласиться и с тем мнением, согласно которому к финансовой деятельности государства относятся лишь те действия, в которых оно представлено в целом.

Прежде всего необходимо сказать, что государство как таковое – это система органов. И совершенно очевидно, что вся деятельность государства, в том числе и финансовая, осуществляется через эти органы. Существует даже мнение, что государство, хотя и является субъектом финансового права, но в роли субъекта финансовых отношений не выступает, делая им какой-либо свой орган. Так, в учебнике «Советское финансовое право» 1982 года издания при классификации финансовых правоотношений по субъектам государство в их числе вообще не упомянуто.[77 - Советское финансовое право. М., 1982. С. 47.] И наоборот, С. С. Алексеев, характеризуя государство как субъект права и определяя области общественных отношений, где оно выступает в качестве их субъекта, финансовые правоотношения не называет.[78 - Алексеев С. С. Основы теории государства и права. М., 1971. С. 341 и сл.; его же: Проблемы теории права. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 287 и сл.] На наш взгляд, это не совсем точно, и следует согласиться с мнением Р. О. Халфиной, которая признает государство субъектом как финансового права, так и финансовых правоотношений.[79 - Халфина P. O. Общее учение о правоотношениях. М., 1974. С. 167.] Примером могут служить отношения государственного займа, где в роли заемщика, т. е. в роли конкретного субъекта финансового правоотношения, выступает именно государство в целом, а также бюджетные правоотношения. Но даже в области бюджета, где участие государства в качестве субъекта правоотношений по сравнению с другими областями финансовой деятельности является наиболее распространенным, выделяется большое количество отношений, в которых государство, рассматриваемое в целом, субъектом не выступает. И правильно пишет Н. И. Химичева: «Ограничиваться, по крайней мере в бюджетных отношениях, выделением в качестве особого субъекта лишь государства в целом было бы неправильным, поскольку это не раскрывает всего круга участников правоотношений, распределения между ними компетенции в сфере бюджетной деятельности».[80 - Химичева Н. И. Субъекты советского бюджетного права. Саратов, 1979. С. 64–65.]

Таким образом, если нельзя признать правильным мнение, что субъектом финансовых отношений выступает не государство, а его орган, то еще более ошибочным будет утверждение, что финансовая деятельность осуществляется государством, выступающим только в целом.

Наконец, нельзя согласиться и с той точкой зрения, согласно которой к области финансового права относится лишь та часть финансовой деятельности государства, которая осуществляется им через специализированные финансовые органы.[81 - См.: Система советского социалистического права: тезисы. М., 1941. С. 9. В настоящее время такой точки зрения придерживаются представители хозяйственно-правовой концепции (см.: Хозяйственное право. М., 1983. С. 165).] Оценивая это мнение, Р. О. Халфина правильно, на наш взгляд, отмечала, что в результате получается искусственное и ничем не оправданное сужение области финансового права и что к нему относятся все нормы, регулирующие финансовую деятельность государства, независимо от того, какие конкретно органы эту деятельность осуществляют.[82 - Халфина P. O. К вопросу о предмете и системе советского финансового права. С. 192, 193.]

Государство, осуществляя финансовую деятельность, в конкретных финансовых отношениях может быть представлено: а) в целом (а это, заметим, наблюдается сравнительно редко); б) в лице своего органа. В последнем случае этот орган может действовать: а) от имени государства; б) от своего имени, но по поручению и в интересах государства. При этом не имеет значения, является ли данный орган специализированным финансовым или он осуществляет государственную финансовую деятельность наряду с какой-либо другой (например, хозяйственное министерство).