Хозяин жизни

– Если без записи на приём, то подождут. Скажите, я пока занят.

Во время своего вечернего приёма, который веду с пяти до семи, я в основном пользую местных жителей, как обычный врач поликлиники. Такие услуги всегда бесплатны для пациентов. Для жителей других регионов страны, и теперь не только нашей, существует запись либо по телефону, либо на сайте. Всем этим занимается регистратура и потом передаёт график мне. Для этих пациентов, когда они есть, отведено время первичного приёма с четырёх до пяти часов дня. Тем не менее, когда кто-то приезжает вот так, без записи и в неурочное время, я стараюсь всё-таки принять, однако сегодня у меня непростой день и времени совсем нет. Только закончилась операция, теперь вот будет консилиум по состоянию одного из пациентов. Кроме этого с беспокойством жду результатов вызова Ваньки к следователю. Он поехал туда с Леной, а в городе к ним ещё должен присоединиться юрист от Кушелева. В общем, незапланированные пациенты мне сегодня совсем некстати, но приму, конечно, хоть и не сразу.

Наконец спускаюсь в приёмный покой и вижу… Буракова, нервно меряющего его шагами.

– Я жду вас уже почти час! – без приветствия с раздражением произносит он.

Наглость заявления сильно раздражает, и я решаю снова обозначить его положение относительно моего.

– Не припомню, чтобы я вас вызывал и назначал конкретное время, – замечаю я с нескрываемой насмешкой и сухо. – А раз вы приехали ко мне без согласования, то ждёте ещё ТОЛЬКО час, поскольку так и не поняли, что я слишком занятой человек, чтобы тратить время попусту. Какие у вас опять проблемы? Только излагайте быстрее.

Приятно наблюдать, как этот «хозяин жизни», а точнее, просто холуй, сдувается.

– Володя пропал… Мы его ищем уже третьи сутки, – следует неожиданное признание.

– О как! Вы решили приезжать сюда для поисков после каждого загула вашего мальчика? – интересуюсь я с усмешкой. – Напрасно ехали. Вашего Володи здесь не было и, надеюсь, не будет. А когда вы всё же вашего подопечного найдёте, напомните ему мой совет держаться от больницы и от меня подальше. Это в его же интересах.

После сказанного разворачиваюсь и собираюсь идти к себе в кабинет.

– Одну минуту! – слышу за спиной.

Оборачиваюсь.

– Что вам ещё?

– Александр Николаевич… – на лице Буракова неожиданно проступает что-то похожее на смущение. – Я уже был в здешней полиции. Они сказали, вы благодаря вашим… способностям, можете найти человека. Я, собственно, приехал просить вас…

– Могу, но в данном случае не хочу, – прерываю я его бормотание. – Действительно, прошлым летом я помог полиции найти заблудившегося в лесу мальчика, но сейчас речь идёт совсем о другом мальчике, хотя он, как видно, тоже заблудился, только в своей жизни.

– Александр Николаевич… Эдуард Палыч очень беспокоится. У нас вся служба безопасности на ногах!

– Виктор Константинович, вы однажды объяснили: у нас с вами разные проблемы. Видите ли, для какого-то «врачишки» я достаточно толковый ученик и понял это с одного раза. Решайте свои проблемы сами, и я буду решать свои тоже сам. Всех благ!

В кабинете открываю окно и смотрю на больничный парк. Сегодня с утра пасмурно, а сейчас вообще был дождь, поэтому листва за окном, приняв душ, имеет весьма свежий и насыщенный цвет. Кое-кто из наших пациентов, несмотря на сырость, прогуливается по дорожкам…

М-да… Ясно, что отец беспокоится из-за исчезнувшего сына, только делать это надо было значительно раньше, пока его можно было воспитать. Теперь наверняка уже поздно. Выходит, получив в результате влияния папы очередной сигнал о своей безнаказанности и уверовав в неё, он просто… сбежал! Интересно, знает ли о его исчезновении служивый человек, рьяно отстаивающий интересы своего подследственного? А если скрылся, то, значит, с какими-то целями. В этом случае логика подсказывает, он не успокоился и хочет… мстить за своё унижение. Неужели ничего не понял? Стоп! А может, это я чего-то не понимаю? Думай, голова, думай!

Я ведь тоже уверовал в свои способности или возможности и считаю, что они мне помогут успешно противостоять любым агрессивным выпадам. Только вот – любым ли? Ведь, если разобраться, моя способность противостоять начинается с контакта, с момента, когда я вижу или чувствую рядом нападающего на меня человека, но ведь есть способы нападения и неконтактные. Выстрел, например!

…Телефон главы района выключен. Наверно, сейчас он где-нибудь в областном правительстве на совещании. Жаль…

А может, озадачиться самому выяснением планов врага? В своё время, поставив серию опытов, я научился воздействовать дистанционно. Реально об этом знает только Ванька, бывший помощником и участником этих экспериментов. После моих тайных воздействий, заключавшихся в мысленной передаче совершенно безобидных команд конкретным знакомым людям, я просил его выяснить у подопытных, были ли они выполнены. И тогда всё получилось! Я даже разработал метод таких воздействий и потом ещё раз проверил его на практике. Всё бы хорошо, но в данном случае, чтобы узнать о планах, требуется чтение мыслей, а такое мне на сегодняшний день доступно лишь в ходе либо визуального контакта, либо при разговоре. Опять-таки, думай, голова, думай!

Прервав мои мысли, в кабинет входят вернувшиеся после поездки Ванька и Лена.

– Ну что там? – задаю вполне естественный и нетерпеливый вопрос.

– Сашка, ты представляешь, следователь сказал, я спровоцировал нервного молодого человека своим хамским поведением и он поэтому не сдержался, – садясь, с румянцем возмущения буквально выпаливает братишка.

– Что-о? – от удивления чуть не теряю дар речи. – Это ты-то? Провоцировал хамским поведением?

– Я, конечно! Следователь с этого и начал. Они там совсем с ума посходили?

Не могу про себя не улыбнуться вечной Ванькиной наивности. И за это тоже его люблю. Ведь известно: каждый из нас меряет другого по себе. Чистый и честный человек искренне надеется, что с ним будут вести себя тоже честно, и за такое заблуждение получает награду в виде разочарований.

– Ваня, ты успокойся, – Лена вздыхает. – Наоборот, у них с головами полный порядок. Лучшая защита – нападение! Вот и нападают…

– Погодите, а свидетельские показания с нашей стороны? Данные с камер, наконец! – не понимаю я.

– Следователь не стал скрывать, что нашими документами пока не занимался, – усмехается она. – Сказал, сейчас у него на столе заявление противоположной стороны, с которым он и разбирается. Тогда помощник от Сергея Александровича припугнул этого мужика возможностью передачи данных с камер на телевидение с соответствующими комментариями. Объяснил ему: поскольку это всё случилось с сотрудником доктора Елизова, которого неплохо знают, более того, с его братом, то за такой сюжет там ухватятся. Честно говоря, я бы так шантажировать не смогла и очень ему благодарна за такой ход.

– То есть теперь они знают, что Ванюха – мой брат… – вырывается у меня. – Не очень мне нравится такое развитие, но если это нужно для успеха, то ничего не поделаешь. Правда, не хотелось бы, чтобы сюда ещё и телевизионщики нагрянули.

– Ничего, будет нам лишняя реклама, – хмыкает Ванька.

– Вот именно – лишняя, потому что ненужная! Ладно, а какой сухой остаток?

– Следователь пообещал к следующей встрече найти время и ознакомиться с нашими материалами, – видно, Лена сильно раздражена, но старательно себя сдерживает. – Копии на всякий случай у нас есть, и если подвижек не будет, возможно, придётся пойти обещанным путём.

Снова сижу и анализирую закончившийся разговор. Вот и прозвучал ответ на мои громкие слова про закон, который для всех един. Пока не было получено заявление от сынка о якобы Ванькиной провокации, следствие даже не стало рассматривать наши аргументы. Ну и что сейчас я могу сделать? Вмешаться во всю эту следственную кухню со своими способностями? Будет ли это законно, то есть – по-честному? Нет, конечно! Но будет справедливо! Господи! Ну научи же, как я должен поступить!

…Перед вечерним приёмом вместе с Ванькой в кабинете пьём кофе. Я уже ему рассказал про визит Буракова и свои мысли после нашего разговора.

– Сашка, – взгляд братишки озабочен, – я снова начинаю за тебя волноваться!

– Не поверишь, – и усмехаюсь, – я за свою дражайшую персону тоже несколько обеспокоился. Через покушение, как ты помнишь, я уже когда-то проходил.

– А тебе никаких сигналов не было?

Понимаю, что он имеет в виду какие-либо моменты предвидения.

– Нет… И если честно, то ощущение близкой опасности, которое в таких случаях является предупреждением, тоже отсутствует.

– А когда ты за Кириллом Сергеевичем летишь?

– Нужный борт будет послезавтра. Только это меня спрячет от их возможных посягательств лишь на два дня, – угадываю я его мысль. – Всё равно же я потом вернусь!

– Может, за время твоего отсутствия этот Вовик объявится или его найдут?

– Даже и не знаю, насколько это будет хорошо. Если он объявится здесь, то опять могут случиться неприятности. Ладно, сегодня вечером всё-таки поговорю с Николаем Сергеевичем и спрошу у него совета. Пока давай начинать приём.

* * *

Я в гостях у Зорина в его несколько тяжеловесном, хорошо мне знакомом коттедже. После моего звонка он предложил заехать, когда закончится вечерний приём.

– Сейчас мы вас после всех трудов накормим, – радушно заявляет хозяин, приглашая к столу. – Надеюсь, Даша не станет на меня за это сердиться.

Отказываться даже не помышляю и за обильным ужином рассказываю Николаю Сергеевичу о разговоре с Бураковым.