Парни из Карго

– Летим, мой капитан?

– Летим, – кивнул Батя. – Центровку Миша посчитал, рулим туда же, взлет обратным курсом.

– Не забудьте про то, что у нас нет воды и аптечки на борту. Центровка более передняя будет.

– Упс! – Миша, покраснев, торопливо достал свой мобильник, включил на нем калькулятор и принялся что-то быстро пересчитывать на бланке. Львович свирепо посмотрел на него, потом повернулся к бортоператору:

– Пристегнитесь получше.

Потом снова посмотрел на второго пилота:

– Семь процентов центровка будет, не девять[30 - Положение центра тяжести воздушного судна при расчете центровочного графика указывается в процентах длины средней аэродинамической хорды крыла (САХ). Если очень грубо – средней его ширины. «В среднем по больнице», положение центра тяжести для большинства воздушных судов, при котором они могут выполнять полет, варьируется от 5 до 35% САХ.]. Взлетим, но на пределе. Внимательней надо! – это он уже второму пилоту. – Леща получишь в следующий раз.

– Виноват…

– Должен будешь. Всем на борту. Рулению сообщи пока, что мы улетаем, – отвернулся капитан к открытой на планшете карте аэропорта.

– Есть!

Выруливали на полосу долго и муторно, тем же маршрутом, что рулили на перрон по прибытии, подсвечивая себе путь фарами. Потом на полосе Саша и Эдик снова спускались на землю и руководили разворотом самолета в стремительно навалившихся сумерках, потом забирались обратно в самолет по раскачивающейся лестнице. На фоне стремительно темнеющего неба уткнувшийся носом в землю пассажирский лайнер смотрелся особенно жалко. «Отлетался, бедняга…» – мельком подумал Саша, закрывая за собой входную дверь после того, как они с инженером поднялись на борт перед взлетом. «Порежут теперь на металлолом… Кто его тут восстанавливать будет?».

– Взлет разрешаю, – сообщил диспетчер. Полоса, подсвеченная цепочками огней, расстилалась перед ними. Горы резко выделялись на фоне вечерних небес.

– Проверимся напоследок, – сказал Львович, беря с приборной панели залинованный чек-лист бумаги со списком проверок перед взлетом. – TCAS[31 - Система предупреждения столкновения самолетов в воздухе.] включена, фары включены, РЛС[32 - Радиолокационная станция.] включены, курс взлета соответствует, часы включены, – глаза его бегали по кабине, контролируя, что все действительно настроено правильно.

– Все так! – доложил Миша, дублировавший проверку за капитаном.

– Ну, с богом, ребята… – вздохнул Львович, кладя руку на рычаги управления двигателями и плавно двигая их вперед. – Катманду-Контроль, «Жар-Птица», взлетаю.

Разбегались мучительно долго. Пустой самолет, с минимальной заправкой – и минимальной длины полоса на высокогорном аэродроме. Не лучшее сочетание, хотя и не фатальное. Отрывались чуть не с последних плит. Когда взлетели и убрали шасси и фары, Саша, сидевший в кабине позади пилотов, тихонько выдохнул от облегчения. Встававшая дыбом прическа медленно улеглась обратно на череп.

– Саша, грей чай и обед. Я зверски голоден, – распорядился Батя. – И музыку поставь, пожалуйста!

– Да, мой капитан.

И вот в кабине самолета, вынырнувшего за облака, в последние лучи предзакатного солнца, снова вкусно запахло едой, и зазвучал из динамика уверенный голос:

Мы любили танцевать

Босиком на битом стекле

Умели плавать в соляной кислоте

И ходить по тонкому льду

В своем родном Катманду.

Мы не гуляли по Вселенной

С песней вдоль и поперек

Но можем смело сказать наперед:

Нет места лучше и в раю

Чем родное Катманду

А кто с нами не согласен

Пусть зарубит на носу

Для нас любовь – и Библия, и пища

Но можем дать и по лицу

За родную Катманду

Где солнце в синих небесах

Без одежды и стыда

Исполняет на ура

Танец живота![33 - Песня «Катманду» группы Крематорий.]

Глава 4. Огни Бенгалии.

Остаток полета Саша смотрел на ноутбуке научно-фантастический фильм, Эдик играл на телефоне в шахматы, а пилоты, лениво переговариваясь, вели борт над облаками при свете тающей зари и раскаляющегося белого полумесяца. В Дакку борт вернулся уже затемно. Еще на рулении Саша позвонил в ЦУП и спросил про расписание.

– Пятнадцать часов отдыха! – сообщил он, закончив разговор и сунувшись в кабину. – Зато в Индии будем сутки. Говорят, тут лучше не задерживаться, местечко еще то.

«Веселый Роджер» уже остановился на той же стоянке, что и утром, и к самолету подъезжал давешний трап с тем же номером.

– Ресторан нам оплатишь? – ухмыльнулся со своего места Миша.

– Естественно. Завтра просто еды поменьше возьмем на перелет в Индию. И там в ресторан сходим.

– А в Индии мы что делаем?

– Два двигателя оттуда на ремонт потащим в Москву. И какие-то лекарства заодно.

– Ну, по рукам!

Местному супервайзеру, прибывшему на стоянку вместе с экипажным автобусом, Саша вручил заказ бортпитания на утренний рейс, наспех написанный на листке из блокнота. Границу и таможню прошли быстро. Никого не волновали четверо уставших, небритых мужиков со скромными чемоданами. Их микроавтобус долго пробирался через улицы, то погрязшие во мраке и грязище, то залитые светом неоновых реклам, пока, наконец, не замер у входа в Best East Hotel (Four Stars)[34 - «Лучший восточный отель» (Четыре звезды) (англ.).].

– Название уже настораживает, – хмыкнул Батя. – Четыре звезды?

– Все сходится, – отозвался Эдик. – Ты, Миша, я и Саша. До завтра – официально четыре звезды!