Кривун велел мне в Новоград,
На громкий пир Руси соседней
Кувшин отравленный доставить
И незаметно для гостей
На стол указанный поставить,
А после ждать еще вестей.
Я все исполнила, точь-в-точь,
Уверена, что князь великий
И есть тот самый лжец двуликий,
Чье время закатилось в ночь.
За ним украдкой наблюдая,
Его кончины ожидая,
Я упустила жуткий миг,
Когда злой яд, не разбирая,
Невинных губ княжны достиг.
Один глоток – и жизни пламень
Потух, оставив в тишине
Лишь тела бездыханный камень
И дух, летевший в вышине…
Не случай был тому виною,
Не стоит на него пенять,
Колдун, презревший все живое,
Задумал свет прелестный с тьмою
Навек местами поменять!
Во снах грядущее предвидя,
Кривун узрел союз двоих,
Врагов всех замыслов своих.
Всем существом возненавидев
Княжну и князя молодых,
Решил он изничтожить их.
Ее – за голосок волшебный,
Способный из кромешной тьмы,
Из самой мрачной в мире бездны
Достать сердца, добыть умы.
Его – за твердую десницу
И жизни справедливый дух.
Знай: никого зло не боится
На свете, кроме этих двух.
Княжна убита мной, и что же –
Я ненавижу колдуна,
Желая каждым дюймом кожи
Ему – свершенного им зла!
И вместе с тем – во мне нет воли
Противиться его словам.
В часы утраты, скорби, боли
Он приказал и тут, и там
Шептать, что в смерти есть виновный –
Князь Яр из северных дружин.
Так, местью гневной ослепленный,
Во тьму всем сердцем погруженный,