Земля точка небо

– Еб, ТИШЕ нельзя?! Мне это говно потом переозвучивать!

Так закончилась последняя сцена, но еще оставались первые. Стремительный перекур, и шоу опять завертелось: гость мучился виной, Анжелика болтала, Элиза Фрейд несла чушь, парни спорили. Лизу уже едва держали ноги, а съемки всё шли, не думая прекращаться.

22 апреля 2003 года

Захлебываясь воздухом, он несся по тротуару. Уродливые спортивные штаны хлопали как парус, глаза заливал пот, а пыльный краденый скейт, который Максим прижимал к груди, то и дело норовил поддать ему в челюсть. Но самое главное: на хер все это было нужно? Бежать переулками от незнакомого придурка, страдать от гипервентиляции, и главное, на кой черт исполнительному понадобился этот скейтборд?

Когда Макс, одетый как последняя рвань, выпутался из лимонных кафельных тоннелей «Кропоткинской», возле арки его поймал исполнительный продюсер.

– Сетку принес?

Максим, чувствуя себя идиотом, показал ему теннисную сетку.

– Отлично, скорей, идти далеко.

– Если далеко, почему не на машине?

– Машина стоит еще дальше. Пробки.

Они бегом миновали несколько переулков и вышли к подножью высокого спуска.

– Помоги, скорее, – продюсер взялся натягивать сетку между кленом и фонарем.

– Мы перегородили аллею, – сказал Максим, помогая развернуть тяжелый рулон.

– Сам знаю. Тут никто не ходит – карабкаться долго. Теперь слушай, – исполнительный выставил палец, не дав Максу заговорить. Он глянул на часы. – Ты стоишь вот здесь.

Он взял Максима за плечи, отвел в сторону и выровнял.

«Как со шкафом обращается, урод», – подумал Макс.

– Так, сейчас вниз будет ехать паренек на доске. Он влетит в сетку, а доска поедет дальше и остановится здесь, – продюсер стукнул носком кроссовка в бордюр. – Хватай ее и беги прямо туда, по улице. Там гаражный комплекс, легко затеряться. В милицию попадешь – не страшно, я тебя заберу. Главное, не трогай пацана. Это категорически. Не дай себя разглядеть и не потеряй доску, если хочешь сохранить работу.

Максим не был уверен, что хочет этого, но продюсер не стал его слушать.

– Все, парень уже едет, я исчезаю, – сказал он и немедленно исчез, оставив Макса посреди аллеи.

«Ну, пиздец», – думал Максим, стоя в позе вратаря. Реально. Полный.

Кто-то врезался в сетку, так сильно, что с молодого клена посыпались ветки и листья. По асфальту навстречу Максу с грохотом несся черный скейт. Он громко хлопнулся о бордюр и замер. Поколебавшись, Максим неловко сгреб доску в охапку и кинулся прочь.

И вот он бежал, едва разбирая дорогу, слыша чужой топот и думая: Зачем? На хера? Кому он нужен, этот чертов скейтборд?

– Стой! Ну стой, козел! – визгливо ревел позади тот, кому скейт был определенно нужен.

Максим случайно пропустил нужный переулок и хотел нырнуть в следующий, но его обнаружить не удавалось – дома с высокими окнами ложились в ровный коридор, и улица струилась между ними.

«Только не тупик», – думал Макс. Черт, только не тупик.

Да, это был тупик. Бетонный забор и запертые ворота.

Развернуться и двинуть ему в голову, – решил Максим. Выбросить скейт и бежать. И на хер такую работу.

Между забором и домом виднелся узкий проход, и Макс бросился в него. Пробежав сквозь запах мочи, обнаружив гору строительного мусора, он взобрался наверх и замер.

Перед Максимом расстилалось целое море из рубероида, переложенного рядами бетонных плит. Это и был гаражный комплекс, точнее – крытый паркинг – но Макс оказался не внутри, а наверху. Повсюду торчали железные поганки дымоходов, гудели отдушины, выгибались дугой ребристые трубы. Гадливо ступая по хрустящему покрытию, он пробирался вперед, пока не заметил бетонную шахту. Макс укрылся в ее невысокой тени, обнял доску и сел, пытаясь тише глотать воздух.

К-БАХ! К-БАМ, К-БАХ!

Максим зажмурился, но лишь оттого, что в лицо брызнула колючая бетонная крошка. Он слишком выдохся, чтоб переживать, и только вяло удивился: пистолет? Макс не бывал под обстрелом раньше и вел себя, как пешеход на разделительной полосе.

К-БАХ! К-БАМ-М!

«Не задело бы», – подумал он и подавил усталый зевок.

– Выходи! – донесся истошный рев. – Выходи, сука! Выходи! Выходиэ-гэ-гэ…

Тьфу. Недоразвитый какой-то.

– Сука! – пищал и ревел тонкий голос. – Я всё! Папе расскажу всё!

«Черт», – подумал Макс. Черт, черт, я отобрал, меня заставили отобрать вещь у ребенка!

Ему стало противно и стыдно. Максим почти решился встать, сказать что-нибудь уместное и вернуть пареньку скейт. Но у ребенка имелась другая игрушка, и Макс не осмелился.

– Да ты слышишь хоть?! – вопил голос. – Ты знаешь, кто мой папик? Он прокурор, ты понял? Он про-ку-РОР!

Бетонная пыль оседала на доску. Максим зажал манжету в кулаке и вытер лакированную поверхность. Ему захотелось принять душ.

– Нет, это правда, – сказал исполнительный продюсер. Они сидели в кафетерии у сухого замшелого фонтана. – Отец прокурор, сын звезда хип-хопа. Вот так. Ты что пьешь? Я капуччино.

– М-м… айриш-кофе?

– Угощаю.

Макс прикурил сигарету. Он уже переоделся в нормальный костюм, а грязные уродливые шмотки остались в машине подальше от глаз. Еще принять душ – и порядок.

– Парень увлекается тем и этим… экстремальный спорт, – сказал исполнительный продюсер. – И пускай бы. Если бы не прямой эфир сегодня вечером.

– И?

– Мне говорить, во сколько нам обошлось бы любое происшествие?

– Эфир? – Максим коснулся щеки большим пальцем. – И что, по-другому нельзя?

– Я вообще бы переехал доску машиной, да она стоит почти столько же.

– Она – скейтборд что ли? – Макс толкнул доску ногой.