Земля точка небо

– Я исполнительный директор, – сказала женщина, протянув руку. У нее было холодное, но правильное лицо пожилой балерины, узкий рот, прямой нос и чуть косящие глаза.

«Ого, сама мадам Бергалиева», – подумала Лиза, уже слышавшая это имя от режиссера.

– Очень приятно, – сказала она, пожав сухую, меловую руку директорши. – Меня зовут Лиза.

Фу, ладонь как у школьной училки.

– Лиза Воробьева…. нет, – директорша уставилась на Члеянца. – Нет, это ни в какие ворота.

– Д-да, – замялся помощник. – Э-э, Лиза, вы у нас…

– Ты у нас будешь Элиза… – перебила его Бергалиева. – Элиза… э… Аркаша!

– Фрейд! – выдохнул Члеянц.

– М… Ну да, психолог Элиза Фрейд, – объявила Бергалиева. – Время.

И они ушли, оставив Лизу торчать на подиуме столбом.

– Какой еще ФРЕЙД? – хотела она крикнуть им вслед, но директорша и ее помощник уже исчезли. На часах было десять, и беготня в студии достигла своего пика. На сцене клубились люди, которые что-то настраивали, строили, приносили и уносили.

– Ну что, Фрейд, готова? – рядом появилась раскрасневшаяся Анжелика.

– Какой еще ФРЕЙД??

– Ты ведущая, привыкай, – девочка-аниме тряхнула челкой, взяла у кого-то зеркальце и наскоро припудрила щеки.

– Я… я уже ВООБЩЕ не соображаю! – выдохнула Лиза, едва не разрыдавшись.

– Так, – Анжелика профессиональным движением поймала ее за плечи. – Ну-ка, гляди на меня.

– Что? – уныло сказала Лиза. – Что еще?

– Выпить хочешь?

– Нет…

– Серьезно, если нужно пятьдесят, я сразу говорю: видишь тетку возле оператора? У нее стаканчики и коньяк.

– Нет, – Лиза покачала головой. – Нет, я лучше после.

– Хорошо, идем курить.

– Идем.

И Анжелика снова потащила ее за кулисы.

После сигареты Лизе стало куда лучше. Она даже удивилась, какого черта было затевать истерику. Ну, псевдоним, Элиза, нормально… ну, Фрейд.

– Ты понимаешь, дело в чем, строго говоря, Фрейд вообще даже не психотерапевт.

– И шел бы он к… – отозвалась Анжелика, лениво пуская дым.

«Нет, она ничего», – подумала Лиза. Просто смахивает на японскую школьницу, вот ты ее и невзлюбила. Познакомиться бы до съемок получше.

– Знаешь, Анжела…

– Не называй меня так, – Анжелика сверкнула темными глазами. Она затянулась и сказала чуть тише. – Ладно, я прошу прощения за «Элизу», годится?

– Конечно… М-м. Анжелика…

– Слушай, хватит издеваться, ладно?

– Но как тебя звать тогда?

Анжелика вынула изо рта белый окурок и пнула ногой урну.

– Катька, – сказала она, резко стряхнув пепел. – Катька Муромская.

22 апреля 2003 года

В маленьком кабинете было пусто, не считая офисного стула без спинки, черного кресла в форме надувной лодки, и рабочего стола. Его матовую поверхность нарушал только факс, на панели которого тлела одинокая лампочка. Максим сидел и считал ее вспышки, сначала механически, потом с живым отвращением.

Где-то в районе тысячной отметки телефон булькнул и затрещал. Макс подобрал трубку.

– С кем я говорю? – потребовал мягкий голос по ту сторону линии.

– А я с кем говорю? – отозвался Максим. – Это новый сотрудник.

– Мобильный номер.

– Что?

– Дай мне свой мобильный номер.

– Я сам второй час торчу в кабинете, мне интересно, где эта сволочь шля…

– Эта сволочь я, – остановил его голос. – Давай мобильный номер.

Максим продиктовал ему цифры, и факс немедленно умолк. Сразу зазвонил сотовый.

– Отлично, – в мобильном исполнении голос звучал чуть бодрей. – Теперь: главное, не стой на месте. Выходи из кабинета и к лифту, поскорее. Идешь?

– Да.

«Что за кретинизм», – подумал Макс, терзая кнопку лифта. Детский сад.

– Потом налево, за желтой дверью – костюмерная. Там говоришь: «дресс-код четыре». Запомнил? Я перезвоню.