Что с нами случилось? Сборник рассказов

Тут и гадать нечего – подарок от соседки сверху! Ну, бабуля, это уже за гранью! Только ремонт сделал, всё спустил, на Дошираке сижу. Деньги я с неё всё-таки слуплю! У неё, в конце концов, взрослый сын есть. Если она сама не может, мне какое дело? Пусть отпрыск расплачивается или родственники там какие-нибудь.

Когда «божий одуванчик» открыла дверь, я увидел в глубине квартиры двух женщин и мужика с тряпками и вёдрами. Оказывается, вода протекла и к соседям подо мной. Хорошо, что они были дома и позвонили в ДЭЗ, иначе потоп был бы всемирный. Сантехники отключили воду, а соседи, пройдясь по подъезду, вычислили виновницу потопа. Поскольку виновница еле двигалась, пришлось им самим вычерпывать море разливанное. Из последующего с ними разговора я понял, что с бабулей это не первый случай.

«Приплыли! – подумал я. Сколько ещё будет таких заплывов?»

Старушка долго извинялась и объясняла, что, дескать, ванну хотела принять, стала её наполнять, села у телевизора да и забыла про воду.

Я был вне себя от злости, хотя и сдерживал эмоции. Трясущаяся голова и руки старой женщины, дрожащий голос, слёзы в мутно-голубых глазах-капельках не были наигранными и могли, казалось, растопить любое холодное сердце.

Но я оказался каменным истуканом, высеченным из эгоистического мелкособственнического гранита. На прощание безжалостно сообщил склеротичке (именно так я тогда её про себя обозвал), что если она не заплатит мне за ущерб, подам в суд. Во как! Жёсткий, крутой мужик! Я – мачо!

В следующую субботу в дверь ко мне позвонили. Открыл. На пороге стоял холёный представитель «лучших людей». Непоколебимый памятник самому себе. На вид лет пятидесяти в дорогом элегантном костюме и нагловатым взглядом. Этакая брюхоногая крутизна, разъезжающая на «Лексусах», «Мерсах», «Бэхах» или на чём там ещё.

– Сколько вы хотите за ущерб? Моя мать залила вас, – без всяких преамбул и извинений громко и отчётливо продекламировал сынок. Он произнёс это как божество, спустившееся с небес и делающее одолжение простому смертному. Над головой, показалось, засветился нимб. Видимо, я должен был пасть ниц, простереть к божеству руки и дрожащим раболепным голосом выдавить что-то типа: «Не извольте гневаться, ваша светлость, но нижайше просим снизойти до нашей просьбы и не отказать в бесконечной милости выделить нам некую сумму, каковую вы сочтёте достаточной, дабы покрыть издержки…» Ну, и так далее.

Вместо этого я холодно озвучил подсчитанные оценщиком расходы на устранение последствий забывчивости его мамаши.

– Позвольте визуально оценить, совпадают ли ваши требования с действительной картиной ущерба, – словно робот отчеканил холёный монумент.

– Пожалуйста, только не вы это будете оценивать. Это уже сделано без вас.

Я всё же впустил его в квартиру и показал акты аварийных служб и экспертное заключение оценщика. Брюхоногий крутяшок, повертев бумажки в руках, всё же дотошно оглядел следы потопа.

– Деньги вы получите на следующей неделе. Обойдёмся без суда? – Сынок даже не то чтобы спрашивал, скорее, утверждал. Затем показал, как сидит его блестящий костюм сзади и удалился.

Не успел я вернуться в комнату и сесть за компьютер, как услышал (потрясающая слышимость в современных домах) сверху:

– Ах ты дура! Старая карга! Совсем из ума выжила! Ты разорить меня хочешь?! Это уже третий раз за год!

Несколько секунд молчания. Затем приглушённый голос. Видимо, старушка оправдывалась, слов было не разобрать.

– Да, у меня есть деньги! – вновь заорал сын. – Но я не могу их бесконечно тратить на твоё тупоумие! Задолбала ты меня, калоша старая! Когда ж ты сдохнешь, наконец?! Хрен ли ревёшь? Я тебя кормлю, одеваю, квартиру купил, счета оплачиваю, а ты что творишь?! Склероз у неё, видите ли! Таблетки дорогие жрёшь, что я покупаю! Всё без толку! Рухлядь маразматическая! Мне надоело это! Хватит! Достала! В дом престарелых поедешь!

Я не верил своим ушам. Всё во мне сжалось. Я слушал гадкую ругань сынка с таким чувством, будто это меня оплёвывали. Захотелось встать и пойти набить морду холёному ублюдку! Какой же сволочью нужно быть, чтобы так вести себя с матерью?! Меня аж затрясло от негодования.

Сынуля поорал ещё какое-то время в том же духе, потом затих. Долго ещё в ушах у меня стояли его слова.

Когда я лёг спать, долго ворочался и не мог заснуть. Всякие мысли и вопросы лезли в голову. Как же это нужно воспитывать ребёнка, чтобы в благодарность на старости лет поиметь такое отношение? Семейные психологи говорят, что это от вседозволенности, когда родители ничего не запрещают детям и потакают любым желаниям спиногрызов. Нет, своих будущих детей я буду воспитывать в разумной строгости и в разумной любви. Сами же потом благодарны будут.

Наверху началось привычное: тук-тук-тук. Вот под эту колыбельную я и заснул.

Через неделю получил деньги на счёт. Претензий у меня больше не было. А ещё через неделю, выходя из подъезда на работу, я увидел, как сынок-монумент с брезгливым видом усаживал на заднее сиденье в чёрную Ауди «восьмёрку» свою мать, мою соседку.

Сразу всё стало понятно: старушку, которую я прозвал «Я извиняюсь», ждёт богодельня…

Брюхоногий увидел меня. Я молча смотрел на него с матерным выражением лица.

***

Минуло несколько дней. Теперь сверху покой и тишина, нет бесконечного тук-тук-тук. Всё вроде бы хорошо. Только я спать теперь не могу.

БУМЕРАНГ ДОБРА

Ровное пение двигателей под крыльями лайнера убаюкивало. Приятная сытость после вполне сносного обеда, предоставляемого авиакомпанией в рейсе, также вызывали дремоту. Туманящиеся глаза Александра, скользившие по строчкам довольно скучной статьи, постепенно слипались. Он положил журнал за сетку впереди стоящего кресла, откинулся на спинку и с блаженной истомой стал погружаться в дрёму. Вдруг женский голос в динамиках над креслами заставил вздрогнуть и разлепить веки.

– Уважаемые пассажиры! Если на борту находится врач, убедительная просьба пройти в первый салон к третьему ряду. Повторяю…

Сон как рукой сняло.

«Ну вот, нигде покоя нет, даже в небе», – подумал Александр, недовольно вздохнул и встал со своего места. Сопровождаемый любопытными и встревоженными взглядами пассажиров, он двинулся по проходу к первому салону…

***

Той осенью Надежде необходимо было срочно лететь в Москву. Как же там дочка и муж? Первое сентября! К школе же нужно подготовить и проводить Машеньку. Первый раз в первый класс. И как же без неё в такой знаменательный для ребёнка день? К тому же дочка так ждёт свою любимую мамулю. Надежда не могла пропустить такое событие! Для Машеньки и радость будет не в радость. Но в Хабаровске, в родном городе, где она гостила у родителей, Надежду не отпускали не менее важные дела.

От своей знакомой она узнала о беде одного мальчика, которому срочно нужна была сложная операция. За такую брались только за границей, причём небескорыстно. Сумма требовалась внушительная.

Надежда вспомнила, что в Хабаровске её подруга детства работала на телевидении. Вместе организовали съёмки сюжета и сбор средств. Люди довольно быстро откликнулись. Нужную сумму собрали. Так в России часто бывает, когда необходима адресная помощь. Ну, а уж если призыв идёт из заслуживающих доверия СМИ…

Затем Надежда обивала пороги и ходила по инстанциям, чтобы ускорить оформление виз для мальчика и его родителей. Вот и задержалась в родном городе. Хотела сама убедиться, что всё сделано до конца.

Наконец, мальчик с родителями улетел туда, где есть надежда. Всё получилось, но сама по объективным причинам уже во второй раз меняла билет на Москву.

***

Сердце кольнуло и забилось с перебоями. В газах забегали мушки. Перехватило дыхание, и она стала клониться к рядом сидящей соседке.

– Женщина, не надо спать у меня на плече. Я тоже, знаете ли… Вам плохо? Врача! Стюардесса! Врача! Женщине плохо!

Прибежавшая на крик стюардесса, моментально оценила ситуацию и метнулась к своему служебному посту. Через несколько секунд в динамиках салона раздался её голос, разбудивший Александра.

Так случилось (ну конечно же, как скажут скептики, случайно), что врач оказался опытным кардиологом с большим стажем работы на «скорой», а ныне одним из ведущих специалистов в столичной клинике.

Пощупал пульс. Сердце остановилось. Так, за работу! Искусственное дыхание! Массаж грудной клетки!

– Мой кейс, над сорок девятым местом! Бегом! – крикнул Александр впавшей в ступор стюардессе. – Воды! Полотенца под голову! Спирт или водка есть? – Это уже второй бортпроводнице. – Шприцы в аптечке есть?

– Сейчас! – Девушка кинулась к служебному помещению.

– Ну, давай, милая, давай! Жить должна! Молодая ещё! – Врач работал профессионально! Действия отточенные, уверенные, грамотные, без суеты и лишних движений! Спокойные, но с твёрдыми интонациями указания бортпроводницам вселяли в них и в столпившихся в проходе пассажиров надежду.

– Пожалуйста, все займите свои места и не мешайте доктору! – наконец вспомнила инструкцию одна из воздушных див.

«Так, после укола прошло пять минут! Пока ничего! Ещё минуты две-три, и мозг начнёт умирать! Последствия могут быть необратимыми. Спокойно, без паники». Пот катился градом. Вся рубашка – хоть выжимай. Повернул умирающую на бок и ещё раз в отчаянии лупанул кулаком по спине.

– Есть! Пошло! Пошло, родимое! Вот так! Ты у меня будешь жить!

«Ну, всё! Теперь не уйдёшь! Вот так, красавица, теперь всё будет хорошо!»