Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

В соседней комнате заскрипела продавленными пружинами мать. Застонала во сне. Видимо, приснилось что-то тяжелое.

Мужик впихнул ноги в стоптанные тапочки и прошлёпал на кухню. Выпил кружку холодной воды. Подошёл к окну. Выглянул наружу: во дворе светало. Тёмные обрывки ночи прятались под высоким дощатым забором, хранившим за собой хозяйские накопления. За их высокими кучами дремал в ожидании трудового дня оставленный в поле трактор. Тихо. Только птички насвистывают, не то слева в саду, не то в лесу, с тыльной стороны дома.

Большая навозная муха глухо забухала по стеклу почти возле самого носа. Растревоженная, устремилась навстречу восходящему солнцу. Федя с хрустом придавил её и обтер палец о выцветшую занавеску.

Не одеваясь, прямо в цветастых трусах и полосатой майке «Аля-ВДВ» он вышел на крыльцо. Обозрел смурым взором окрестности, сплюнул, потянулся и оправился на широкие листья лопуха, растущего возле фундамента. Стойкий лопух. Сколько ударов на себя принял, но не завял, рос, вопреки всему. Вот она сила природы.

Петух трижды пропел утреннюю зарю. Дворовый пес Жорик наполовину вылез из будки навстречу хозяину и, зевая, сладко потянулся. Но Федор не удостоил его вниманием. Прямо в шлепанцах двинулся в сад к баньке. Ополоснуться.

Проходя мимо длинных картофельных грядок, заметил чью-то сутулую спину в полосатом, махровом халате торчащую над высокой сочной ботвой. Некто старательно подкапывал картошку, выковыривая из земли клубни кривой, длинной палкой.

«Вот, гад», – тут же стрельнуло в голове.

Федор не любил таких, на чужое добро падких. Видимо, кто-то из заезжих рыбаков или туристов позарился с утра пораньше на скромный крестьянский урожай. Сами не сеют, не пашут, только по дворам шастают, клянчат свежих овощей к своему столу. Теперь, видимо, под кабана косят.

«Ну, он у меня сейчас получит…», – скрипнул мужик зубами.

Рука, словно сама, потянулась к лопате, будто специально приставленной к поливочной бочке. В другой раз он бы просто окрикнул воришку, поглядел, кто там разбойничает, и только потом, быть может, разобрался по-своему. Но сейчас… настроение образовалось иное. Хмурое выдалось, недоброе. Злорадная ухмылка перекосила его губы. Приятно вложился в руки черенок увесистой, совковой лопаты. Предвкушение внезапного удара наполнило грудь радостным ожиданием. Оно всё росло по мере осторожного приближения к цели. А та, казалось, не замечала грядущей опасности, увлеченно расковыривала чужие посадки. Вот три метра, два, один и удар. Внезапный, смачный, оглушительный. Будто с небес рухнул железный черпак на сутулую спину.

– Ага! – воскликнул мужик, глядя на распростертое тело, – Попался, гад!

Но гад не отреагировал. Он неподвижно лежал, будто мёртвый.

«Издох, сволочь, что ли?» – пробила сознание страшная мысль.

Перед глазами тут же предстала жуткая картина грядущего: участковый, протокол, тюрьма… Руки скованны наручниками, два мордатых полицая ведут к машине, грубо пихая его в спину. Мама плачет и качает с укоризной головой: «Эх, Федя, за картофелину человека убил».

Даже испарина выступила по всему телу. Одно дело, поучить паразита, а другое – не знать, что теперь с трупом делать…

– Эй!.. Ты, жив? – осторожно тронул мужик воришку.

Тот не шелохнулся.

– Ты, это, того… вставай, давай, – чуть сильнее пихнул тело Федя.

Но никакой реакции вновь не последовало. Обмяк полосатый халат, слегка прикрывая вывороченные из земли бугристые клубни.

Мужик опасливо огляделся по сторонам: не видел ли кто? Вроде, нигде никого не заметил. Да, и кому тут быть в такую рань возле чужого огорода, черт знает где, в стороне от большой дороги? Значит, обошлось без свидетелей. Кто скажет, как он его шмякнул? Никто. А раз так, то тело можно и спрятать. Например, утопить в пруду, или лучше всего зарыть в лесу, или, наконец, быстро погрузить в багажник, отвезти и бросить возле шоссе – мало ли что с человеком ночью бывает? Может, его сбила какая-нибудь машина и не остановилась.

– Ты, это того… не помирай, давай. Слышишь? – Федя откинул в сторону лопату, склонился над жертвой и перевернул её на спину.

В лицо сразу пахнуло спертым духом давно не стираного белья, каким обычно обладают городские бомжи в зимний период. Посмотрел в лицо. Оно показалось ему знакомым. Где-то он его уже видел… Но, не в деревне. Среди своих и знакомых таких, вроде, не замечалось. Несколько удивили длинные, худые черты, обрамленные окладистой черной бородой. Такую носят, судя по телепередачам, мусульмане. Тонкий нос и высокий, чистый лоб выдавали в нём человека, явно обремененного образованием, можно сказать, интеллигента. Особенно это подчеркивали пальцы рук. Их утонченное изящество не смогла скрыть даже земля. Прямо, как у пианиста. Значит, точно из дачников. Городской. Одет в домашнее. Но почему такой вонючий и грязный? Странное одеяние незнакомца удивляло всё больше. Банный, полосатый, махровый халат прикрывал собой клетчатую, больничного фасона, голубую пижаму. Замызганные с многочисленными прорехами штаны упирались в стоптанные сандалии обутые на босу ногу. Стриженную голову прикрывала выцветшая, вязаная шапочка «Петушок». Когда-то в стародавние времена их любили носить лыжники. Откуда такой пришёл? Почему он здесь? Что ему нужно на дальнем хуторе, расположенном в трех километрах от деревни? Турист? Но почему такой грязный? Вот, сволочь.

Фёдор тряхнул его за грудки:

– Эй, ты, жив?

Тощее тело оказалось на удивление легким. Халат больше весил.

– Кончай прикидываться, – пробормотал мужик и нагнулся к его тонкому носу, пытаясь уловить дыхание. Но не ощутил его. Тогда, осторожно приложил ухо к тощей груди и услышал легкое биение сердца. Сразу отлегло – живой.

Бережно, дабы не повредить картофельные стебли, Фёдор перенёс оглушенного под яблоню и уложил на травку.

Оказавшись в тени, или ещё по какой причине, воришка слабо дёрнулся и приоткрыл веки. Посмотрел на стоявшего над ним человека пронзительными большими, черными глазами и улыбнулся губастым ртом, больше из предосторожности, чем приветливо.

– Ну, здорово, что ли, – молвил в ответ Федя.

Тот пробормотал что-то на непонятном языке, сел и огляделся по сторонам. Затем перевел взгляд на мужика в цветастых трусах и полосатой майке. С минуту пристально смотрел на него, будто пытаясь увидеть сквозь мощное тело утреннее солнце, и опять что-то пролепетал длинно и витиевато, из чего понятным оказалось только одно слово «Аллах».

И тут Фёдора словно током прошило. Он даже отпрянул назад от этого незнакомца, как от большой, внезапно выскочившей из-под земли кобры. Тряхнул головой, нагнулся и вперился глазами в лицо вора.

Не может быть…

В памяти отчетливо всплыл образ распиаренного всеми телевизионными каналами террориста номер один Усамы Бен Ладена. Того самого главаря тайной организации «Алькайды», что обрушил на головы американцев две башни Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года.

Сидевший перед ним тип казался невероятно похожим на него. Просто одно лицо. Ну, как две капли воды. Несомненно… Но как?!. Неужели… Да, ну! Быть не может. Но, вот, же он!

– Ну, ты, это, прямо, как этот, Бен Ладен, – ткнул в него пальцем мужик.

Незнакомец понимающе кивнул головой:

– Бень Ладень, – приложил руку к середине своей груди.

– Ага. Ври. Да, ну, – отмахнулся рукой Фёдор, – Откуда? У нас? Тут! Ха-ха!..

– Бень Ладень – твёрдо произнёс незнакомец, опустил руку и залепетал что-то на непонятном языке.

– Ну, нифига себе… – только и вымолвил в ответ Федя, отступая на шаг, – Правда что ли? Бен Ладен?! Ты?! Быть не может…

Невероятность подобного поворота событий совершенно ошеломила мозг и без того отягощённый последствиями вчерашнего застолья. Мог ли он предположить, чтобы в самой глубине российского нечерноземья, на краю забытого богом хутора, расположенного вдалеке от затерянной среди полей деревушки под названием Хомутовка оказался сам Усама Бен Ладен, да еще при таких обстоятельствах. Это все равно, что зайти утром в свой туалет и встретить там Президента Российской Федерации. Хотя, что ещё можно ожидать от террориста? Особенно если он скрывается от разведок всех стран мира. Жрать-то ему что-то надо. Но почему он здесь? Что он тут делает?

Федор посмотрел на вывороченную из земли картошку.

– Ты, жрать хочешь, что ли?

Опознанный утвердительно кивнул головой, явно соглашаясь с таким предположением. Видимо, значение слова «жрать» он понимал.

– Ну, ни фига себе! – снова вымолвил мужик и заходил вокруг знаменитости, неистово начесывая на голове волосы, – Черт меня побери! Бен Ладен! У меня. Здесь. Быть этого не может!..

– Бень Ладень, – кивал в ответ террорист номер один, продолжая сидеть на травке под яблонькой.

– Мама моя, женщина… А я его лопатой!.. Не врёшь, а? Бен Ладен? Ты? Да?

– Бень Ладень, – подтвердил в который уже раз незнакомец.

– Ну, тогда… пойдем в дом, что ли, – неопределенно пригласил Фёдор, останавливаясь прямо перед ним и проявляя свое природное российское гостеприимство, известное широким радушием и, можно даже сказать, бесшабашностью.

Но гость явно его не понял. Он ещё более внимательно посмотрел на мужика своим пронзительным взглядом, опустился перед ним на колени и стал что-то бормотать. Фёдор даже смутился. Ему показалось, что заморская знаменитость о чём-то его просит, и, быть может, даже извиняется. Потому, как человек, не обремененный излишней самооценкой, попытался поднять его на ноги со словами: «Ну, да чего там», «не надо», и «брось». На что тот отреагировал как-то неадекватно: почему-то начал резко отмахиваться и кричать пронзительным голосом, пытаясь сохранить свою позу. Пришлось уступить и дать тому возможность до конца высказаться. И только после того, как из его уст несколько раз подряд прозвучали знакомые слова «Аллаху акбар», мужик, наконец, догадался, что тот, скорее всего, решил просто молиться, отчего несколько успокоился и отошёл в сторону, дабы не мешать ему.