Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

Она посмотрела на свое отражение в стеклянной двери кафе и едва сдержала накатившие слезы. Так жалко ей себя стало, что сердце в груди сжалось от боли.

«Может, ничего страшного в этом нет? – невольно проскользнуло в голове, – Подумаешь, съел какой-то кусочек. Тот сам был виноват. Зачем он украл эти часы?».

Неужели из-за такого пустяка стоит терять всё, к чему она так стремилась? Оно уже было так близко, что оставался всё один шаг до восхождения на вершину мира. Быть может, всё-таки, стоило это сделать? Просто взять и попробовать. Может, это оказалось бы не так уж и плохо? Не так уж и страшно? Может, это действительно оказалось бы вкусным?

– Так, мы идем? – вырвал её карлик из оцепенения.

Она пропустила его вперед и вошла следом. В прокуренном, плотном воздухе, прогретом солнцем через большие витринные окна, остро пахло подгоревшим кофе. Его варили тут по-турецки в металлических турках на горячем песке. Видимо, заведение пользовалось большим успехом, так как свободных мест практически не наблюдалось. Карлик провёл её вглубь зала к столику возле окна, утопающему в ярком солнечном свете. За ним одиноко потел за чашечкой кофе какой-то молодой человек. При их приближении он поднялся с места, обнаружив довольно высокий рост, и приветливо заулыбался.

Вытянутая, тинейджерская, застриранная футболка тёмно-синего цвета с непонятными надписями через широкую грудь, протертые джинсы, грошовые часы на руке, курчавая неопрятная голова, наглое выражение лица – все, буквально всё во внешнем его облике не соответствовало образу коварного колдуна.

Лиза в недоумении останавливаясь перед ним.

Карлик молча положил на столик букетик ландышей, всё ещё находившейся в его руке, вскарабкался на рядом стоящий стул и произнёс, обращаясь к парню, по-русски:

– Вот, привел. Сам с ней теперь разбирайся.

Тот, продолжая широко улыбаться, протянул ей свою здоровенную ладонь:

– Привет. Вы меня помните? Я рад, что, вы, согласились придти. Меня зовут Николай. Мы с вами встречались в кабинете вашего отца несколько дней назад. Помните?

Лиза ничего не поняла из того, что он ей сказал, и его рука осталась висеть в воздухе.

– Кто вы? – поинтересовалась она по-английски.

– Николай. Меня зовут Николай, – повторил молодой человек, немного смутившись, – Мы с вами уже встречались. Помните? Вы зашли в кабинет, а я там сидел…

Он опустил руку на стол и неприятно поморщился, видимо, вспомнив, что так же поступил и её отец при их встрече.

– Кто это? – обратилась она к слуге, поскольку высокий парень явно не понимал человеческой речи.

– Это тот, кого вы хотели видеть. Это он меня к вам послал. Всего-навсего попросил вручить вам цветы. Вот с ним теперь и общайтесь, – как-то нагло произнес тот, схватил со стола вторую чашку, понюхал её и проворчал на непонятном ей языке, – Это, ты, мне взял? Да? Совсем остыло, пока я тут с ней возился.

Повисла неудобная пауза. Перед ней стоял явно не он. Но тогда кто? Быть может тот, кого он послал, дабы узнать: что с ней стало, не сошла ли она с ума? Но для такой миссии хватило бы одного Джима. Зачем нужен второй? А, может, второй совсем не второй? Может… он первый? Может… это и есть он? Но почему он в таком виде?.. Но в каком же ему быть виде в чужой стране? Ясно, что он изменил свой облик для того, чтобы его не узнали. Он же колдун. Он это может. Значит, это и есть он. Но тогда почему он говорит на непонятном ей языке? Почему ведёт себя так странно, как совершенно невоспитанный человек, словно не знает, кто перед ним стоит? Или он намеренно притворяется? Хочет сохранить инкогнито? Хочет сначала узнать её настроение и только потом раскрыться? Что ж… пусть так.

Лиза решила подыграть, сдержанно улыбнулась и присела на стул.

– Передайте ему, что мне очень жаль, что всё так получилось, – произнесла она, – Я не имею к нему никаких претензий. Я ни на что не претендую. Я только прошу его вернуть меня обратно. Я обещаю, что никто ничего не узнает. Я умею хранить тайны. Я никому ничего не скажу. На этот счет он может быть совершенно спокоен.

Курчавый парень недоуменно хлопнул глазами, наклонился к Джиму и тихо спросил:

– Что она сказала? Ты, понял?

– Она сказала, что ей очень жаль, что всё так получилось, и что она ни на что не претендует, – перевел тот, соблюдая конспиративность общения, – Только просит что-то вернуть. Но никому ничего не скажет.

– Чего вернуть?

– Не знаю, – пожал карлик плечами, – Сам у неё спроси.

Николай выпрямился, широко улыбнулся и молвил, обращаясь к девушке:

– Вы, знаете, мы тут с моим другом обычно говорим по-русски. Особенно за чашкой хорошего кофе. Может, перейдем на родную речь? Не возражаете? Вы, кофе хотите?

Лиза строго посмотрела Джима.

– Что он сказал? – спросила на понятном ей языке.

– А ты не поняла? – нахально ухмыльнулся тот.

– Джим, я просила тебя больше не кривляться. Что он сказал? Что он от меня хочет? Что тут вообще происходит? Кто этот человек? Джим, скажи, это он тебя ко мне направил? Да? Тогда где твой хозяин? Мне нужен твой хозяин. Где мне его найти? Джим, ради всего святого, объясни мне это всё, – горячо воскликнула Лиза.

Дмитрий Кириллович устало пожал плечами, тяжело вздохнул и произнес:

– Ну, сколько можно вам говорить, что я не Джим. Почему, вы, все время называете меня Джимом? А это мой старый, школьный товарищ. Зовут его Николай. Он хотел, чтобы я подарил, вам, вот этот букетик. Сам, видимо, постеснялся это сделать. Поэтому послал меня. Видимо, хочет познакомиться с вами поближе. Таким, вот, образом. Что тут не понятного? Только я, вам, зачем? Что, вы, меня всё время мучаете? Хватаете за руку! Называете Джимом. Ну, ладно, называете Джимом, это ещё терпимо, но зачем голос на меня повышаете. Будто я вам чем-то обязан. Разбирайтесь между собой сами. И вообще, говорите нормально, чтобы, вас, все понимали. У, вас, что, игра между собой такая: сегодня говорим по-английски. Так, сообщаю, по-английски он понимает плохо. Вообще не понимает. Учился в школе неважно. Сам бы он вам в этом не признался. Но теперь, вы, об этом знаете. Так что можете его больше не мучить и спокойно переходить на русский.

– Я русский не понимаю, – ответила Лиза.

– Конечно. Так я, вам, и поверил. Кончайте придуриваться.

– Я не придуриваюсь! Не смей мне грубить! – стукнула она кулачком по столу.

– Знаете что, ребята, мне это всё надоело, – громко заявил маленький человечек на родном ему языке, – Выясняйте свои отношения сами. Пошёл я отсюда. У меня своих дел до чёрта. Она ещё кричать на меня будет! Да, пошли вы все к чёртовой матери.

С обиженным видом он слез со стула и пошёл к выходу, оставив на столе недопитую чашку холодного кофе.

– Димыч, ты, что! – недоуменно вскинул вверх руку высокий парень, – А кофе?

Тот только отмахнулся, мол, ну, вас…

– Куда он пошёл? – поинтересовалась она.

– Э-э… – глубокомысленно произнес парень, провожая глазами выходящего из кофе друга и не решаясь остановить его, – Как это будет… Слушай, – обратился к недоуменно смотрящей на него девушке, – Давай я ещё кофе закажу, а?

Но она его явно не поняла и предложила:

– Если Джим нам больше не нужен, то, может быть, нам стоит поговорить открыто? Полагаю, нас никто не услышит. Мы вполне можем здесь всё обсудить. Садитесь и мы всё обсудим.

– Я говорю, кофе! Понимаешь? Кофе, говорю, хочешь? Пить, – Николай поднес к своему рту пустую чашку и слегка опрокинул её, будто пил, – Пить, пить. Кофе? О`кей?

Она согласно кивнула головой.

Парень широко улыбнулся, взял со стола букетик ландышей и протянул его Лизе.

– Позвольте преподнести, вам, этот букетик чудесных, весенних цветов. Извините, что всё так путано получилось. С этого, конечно, нужно было начинать. Ну, в общем, это вам.

Его красноречивый жест не нуждался в каком-либо переводе. Лиза сочла за благо принять подарок.

– Спасибо, – произнесла кратко.