Вскормить Скрума

– Где материал брать? Без бревен как? Старое, сам знаешь, – с видом знатока поддержал Колька, – Опять рухнуть же может. Старое гниль. Новые надо. Денег, сам знаешь. Опять же рубить. Трактор нужен. Тут без бригадира, – покачал удрученно головой, – Кто трактор даст?

– Дела… Он тебя еще за прошлое того этого, а тут эко… – Василию даже жаль стало соседа. Такое горе на того свалилось. Мало чуть бревном не зашибло, химией не отравило, так еще и к бригадиру на поклон идти. Это при всех его пришлых заслугах перед начальством. Кто не помнит, как Треха спалил скирду сена? Кто забыл, как он опрокинул в канаву трактор с прицепом? Кто простил, как он стадо коров в болото загнал? Лучшая телушка ногу сломала. И все по пьяни, все по дури. Ничего поручить нельзя. Ничего толком не сделает, все испортит. А теперь трактор ему дай, материал новый, работников. Где там. Сожрет его бригадир с потрохами. Хорошо, если отругает только, а то и поколотить может.

Боялись в деревне бригадира. Уважали. Нахрапистый мужик, резкий. С крутым норовом и большим гонором. Работу требовал и ругался крепко. Иной раз, поколотить мог, если оболтус какой под горячую руку подвернется. Ничего не боялся. Здоровый, мордатый, под два метра ростом. Не всякий с ним один на один совладать мог. Да и мало кто пытался. Водку пил редко, хозяйство вел жестко. Знал, что ему от жизни нужно. Хватал свое, не упускал, держал в руках цепко.

Переглянулись мужики, вздохнули тяжело и поняли, что на остаток дня занятие у них определилось само собой. Тут не до косьбы. Тут дело серьезное. Обмозговать надо и, можно сказать, отметить: с одной стороны счастливое спасение человека, с другой стороны, кто его знает…

– Есть у меня заначка, – глубоко вздохнул сосед, словно оторвал от себя последнее.

Хороший он мужик. Понимающий. Душевный.

Заглянул Треха домой, накинул на себя, что под руку подвернулось из того, что всегда в сенях кучей брошено за ненадобностью, но еще собаке не отдано, и двинули к Василию.

* * *

Пришли к дому соседа. Светлана, жена Василия, сразу поинтересовалась из кухни, чего, мол, так рано? По женской своей глупости она недолюбливала мужских дневных перекуров. Но мужик нашелся, как ответить. Молвил, водички попить заскочил на минутку, упарился. Она и успокоилась, продолжила свое бабское занятие. Тем временем Василий прошмыгнул в комнату, откопал со дна платяного шкафа бутылочку беленького и тихонько прокрался обратно на крылечко, где в нетерпении ожидал Колька. Присели на ступеньку, откупорили винтовую пробочку, налили в граненый стакашек. Решили по быстренькому управиться. Дабы не травмировать зря хозяйку.

Первому естественно принимать гостью. Он как-никак заново рожденный, счастливо избежавший ужасной участи. Святое дело такое отметить. Не каждый день тебе на бошку бревно сваливается. Треха, как подобает в таких знаменательных случаях, степенно угощение принял, неспешно втянул продукт в рот и обмер. На языке вместо водки оказалась вода. Колька брезгливо выплюнул ее на землю, поднес к носу горлышко бутылки, втянул в себя воздух и снова удивился: отчетливо пахло водкой. Снова приложился к стакану, и снова выплюнул – вода! Понюхал – водка. Попробовал – вода. На глазах изумленного хозяина все содержимое стакана на землю выкинул, налил добавки – понюхал – водка, глотнул – тьфу! Вода! Выплюнул. Хотел глотнуть прямо из горлышка, но хозяин не дал. Это уже слишком. Три раза чистый фабричный продукт на грязное крыльцо выплескивать, это, простите, не хорошо. Прямо скажем – нахально. Просто не уважительно. За это можно и в морду получить. Если бы не такое событие, так бы оно и вышло. Но сосед человеком оказался понимающим. Принял во внимание травмированность головы гостя. Просто бутылку забрал и стакан следом, чтобы тот больше не баловался.

Треха в сердцах стукнул кулаком по стене дома. Так что окно кухонное зазвенело.

– Кто там? – высунулась из него хозяйка. Увидала, чем мужики занимаются, всплеснула руками, мигом на крыльцо выскочила.

– Чего это вы, лешие? Чего это тут делаете? – возопила она, но Василий ее слегка осадил.

– Ты, Светка, того этого не гомони, – серьезно завил он, – Тут дело серьезное. Тут понять нужно. Тут с человеком беда.

– Я вижу, что у вас за беда. Эта беда уже тридцать лет тянется и никак скончаться не может, – решительно воткнула она руки в боки, – А ну, дай бутылку сюда, – выхватила из рук мужа вожделенное зелье, – Тоже надумал! День на дворе. Они уже водку жрать, шалопаи, уселись. Марш в поле!

– Дай сюда, – проявил независимость сосед, выхватывая бутылку обратно, – Тут, Светка, того этого дело такое. Тут его вот чуть не пришибло. Считай на моих глазах. Сарай хрясь, прямо на голову. Бревном тресь. Чуть на смерть не придавило. Его, можно сказать, того этого заново родило сегодня. С того свету человек того этого вернулся. Стресс у него. Лечить надо. Он смерть, как тебя того этого видел. Самолично. Скажи, видел?

– Видел, – мотнул головой Треха, – К самому носу подошла. В морду дохнула. Страшная… Зеленая… Липкая… По бабашке бревном – шандарах. Во, гляди, шишак на башке.

– Вот как, – поддержал собутыльник, – Слыхала. Еще чуть-чуть и того этого. Кранты. Не стало бы человека. А сарай! А дров сколько? Теперь к бригадиру того этого идти. Это ему то! Соображай.

– Чей сарай то? – деловито уточнила супруга.

– Его. Чей же, – пояснил Василий.

– Ну, тогда ничего, – облегченно вздохнула женщина, – Тогда выживет. Я думала, бригадира сарай порушил.

– Так все равно. Чинить надо. Материал, того этого трактор, дрова… – попытался уточнить глубокую мысль мужик.

– Бригадир ему дров даст. Догонит и еще даст. И трактор, и материал. Только подставляй карман шире. Отвесит большой ложкой, поспевай грузить, – улыбнулась Светлана в предвкушении нового события скучной деревенской жизни.

– Так я того этого говорю. В этом-то и дело, – обрадовался супруг и ткнул в голову притихшего Трехи пальцем, – Погляди, шишак у него какой. Стропилой звездануло. Едва выжил.

– Нашли чему радоваться, – Светлана снова выхватила бутылку из рук мужа, – Понимаю, пришибло. Не велика потеря. Нечего мне тут его шишкой тыкать. Эка невидаль. Нечего на крыльце сидеть. Чего расселись! Нашли повод бездельничать. Ступай косить. И этого забери. Привадится, не отвадишь. Нечего штаны просиживать. Нашел повод. Совсем ум потерял?

Сосед понял, что отметить событие по-человечески не получится. Не поняла баба. Свое гнет, упрямо.

– Не стыдно тебе, Светка. Как ты вот так того этого можешь? Это же сосед наш, – попытался вразумить он ее.

– Зараза! – остервенело лупанул кулаком по стене Треха.

– Ты это чего это разлупился! Это у тебя кто тут зараза! Себе по башке лупи. Иди и лупи по своему дому. Нечего тут лупить. Я тебе покажу заразу, – снова взвилась хозяйка, хватаясь за веник, – У меня стены не для того ставлены, чтобы по ним лупили!

– Ты это того этого, Треха, правда, не стучи шибко, – посоветовал Василий.

– Водка, водка в горло не лезет! – в сердцах воскликнул Колька.

– Как это? Как это тебе водка в горло не лезет. Сдурел, что ли? – изумилась женщина, опуская орудие праведного возмездия, – Тебе и не лезет! С чего это?

– Вода, – ткнул в бутылку пальцем Треха, – Вода тут. Лью – водка. Выпью – вода! Охренеть можно!

– Быть не может! – удивился сосед, – В фактории покупал. В нашей. С получки. Недели не прошло. Обманули что ли? Не может быть, чтобы того этого воду вместо водки подсунули! Дай сюда, – выхватил из рук жены драгоценный продукт, – Быть не может. Ну, если обманула… Ну, я ей того этого задам… Я думаю, чего это он того этого плюется, – нюхнул горлышко, уловил знакомый запах, обрадовался, – Не-е, водка, кажись, – глотнул, отлегло от сердца, – Не, водка. Слава Богу. Показалось тебе, Треха, – под шумок, пока суть да дело, глотнул больше, но в этот момент жена сориентировалась и вырвала бутылку обратно.

– С какой это такой получки ты покупал эту заразу? – поинтересовалась она подозрительно сощурив правый глаз и снова приподнимая веник, – С прошлой что ли? Сказал – недоплатили? Так тебе не доплатили? Так? Так! – лупанула мужа по широкой спине гибкими веточками.

– Ну, что ты, это того этого, что так разоралась. Подумаешь водки мужик купил, – смутился Василий, уворачиваясь от ударов, – Мали ли в доме случиться чего может. А водки нет. Что тогда делать? Вот видишь, она пригодилась. А не купи, чтобы мы того этого делали?

– Сено бы косили! – взревела Светлана, отбрасывая в сторону активное воспитание непутевого мужа, как явно бесполезное занятие, – Сено! В поле! Вот что бы вы делали! Пошли вон от сюда, христопродавцы!

Мужиков как ветром с крыльца сдуло. Только распахнутая калитка жалобно заплакала несмазанными петлями раскачиваясь из стороны в сторону.

* * *

Направились опечаленные мужики вдоль по улице. Злые собаки из-за заборов их облаивают. Бабы со дворов недобрым глазом провожают. Редкие прохожие в след оборачиваются, не решаются заговорить. Только издалека здороваются. Видят, не все у мужиков на душе ладно. Да и что толку с Трехой беседовать, только время терять зря. Каждому понятно, чего ему надо. Только вот куда это Василий вместе с ним направляется? Мужик то еще не совсем пропащий.

– Фиг знает что такое. Вижу – водка, хлебну – вода, – сокрушенно бубнил по дороге Треха, – Ни фига не понимаю.

– Должно быть, у тебя того этого вкус к жизни отшибло? – предполагал спутник.

– Дурак я, по-твоему? Воду от водки отличить не могу? – возмущенно возражал мужичек.

– Кто его теперь знает… – уклончиво отвечал сосед, – На вот, – протянул ему корочку хлебца, завалявшуюся в кармане, – Заешь.

Взял Колька утешительное угощенье, понюхал: хорошо хлебом пахло, можно сказать, божественно. Сунул в рот – наслаждение. Нет, не отбило вкуса. Тут что-то другое…

– Хороший хлеб, свежий, – произнес он.

– Ну, даешь, свежий. Недели три в кармане того этого болтается, – усмехнулся сосед, – Однако, значит вкус есть, – заключил он.

– Ага. А водка? – напомнил мужичек.

– Да… – глубокомысленно признал Василий, – Тут надо бы того этого провериться. Может, к фельдшеру завернем?

Мысль Трехе понравилась. Он согласно кивнул головой, благо до того недалеко топать. Второй дом от угла в конце улицы сразу за поворотом слева от колодца.