Ничей

– Никак не объясняйте.

– А окончательное согласование?

– На меня сошлитесь. Мол, зверь-корректор не пропускает.

Инна развела руками, как бы умывая их.

Нонна глядела на происходящее с тихой грустью, но не вмешивалась. К Настасье Кирилловне она относилась неоднозначно, вместе с тем признавая ее профессионализм. Заключения специалиста зам по творчеству не оспаривала. Правда, всё равно случались исключения, и одно из них, кажется, надвигалось на нас. В редакцию, мягко ступая, зашла Алиса Евгеньевна. Была она не с пустыми руками, и Настасья Кирилловна заранее насупилась.

– Как там, решили национальный вопрос? – не удержался я.

Алиса улыбнулась так сладко, будто я поднес ей мармеладу.

– Почти уже решили, Алексей.

– Тогда с вас бутылка.

– Почему с меня?

– Вы же победили, я не сомневаюсь.

Алиса расплылась в улыбке до самых ушей. Глаза, сузившиеся до размера щелочек, внимательно сканировали меня. Я тоже заулыбался не менее сладко. Она была старожилом издательского домика, и почти все рекламодатели имели дело персонально с ней. Работала Алиса не только с коммерсантами, но и с чиновниками в регионах, методично охмуряя нужных людей. Моя былая активность, связанная с командировками, насторожила и ее. Оснований прямо обвинять Алису в интриганстве вроде не имелось, однако это еще ничего не значило.

Обмен улыбками благополучно завершился, и наш ведущий рекламный менеджер вступила в диалог с Настасьей Кирилловной.

– Тут надо бы кавычки убрать, – вкрадчиво начала она, подкладывая на корректорский стол распечатку.

– Какие кавычки? – нелюбезно отвечала Настасья Кирилловна.

– В названии предприятия, – терпеливо разъясняла Алиса. – Вот: НПО «Бриллиант».

– Что с ним?

– Не надо кавычек.

– Как не надо?

– Совсем не надо. У них в уставе так.

– Они в школе учились?

Алиса подкатила глаза кверху.

– Настасья Кирилловна, ну не сопротивляйтесь.

– Вы в курсе, что для правок в рекламе все сроки вышли?

Алиса безмятежно смотрела на корректора, не говоря уже ни слова.

«Бриллиант» входил в круг важнейших стратегических партнеров. Эта компьютерная фирма предлагала счетоводам всей страны свой ценнейший программный продукт, и не просто предлагала, а выстроила взаимовыгодные отношения с доброй четвертью губернаторов и их замов по линии счетоводства. Близких ей чиновников она регулярно вывозила на загородные семинары и симпозиумы в самые фешенебельные отели Подмосковья. Туда же звали нашего Всеволода Георгиевича. По очереди, согласно графику, сопровождали его и мы, творческие сотрудники, для написания подробных отчетов. Кормили и поили там, как на убой. Эти вояжи носили у нас кодовое наименование поездок в подшефный колхоз.

– Пускай без кавычек идет, – негромко, но с нажимом произнесла Нонна.

Настасья Кирилловна двумя пальцами взяла листок и сунула его в папку с надписью «Читанное».

– Всё у вас?

Сторонница либерального пути развития одарила нас еще одной улыбкой и тихо удалилась.

– Алиса свое выгрызет, – прокомментировал Тимофей, оторвавшись от разукрашивания очередного официального лица.

В этот момент раздался звонок от Вячеслава Вячеславовича.

Чуть впереди, слева от меня, играла шотландская волынка. Молодые люди в костюмах горцев Соединенного Королевства представляли всем желающим свой музыкальный номер. Чуть правее и сзади, у фонтана, кучковались девушки готического вида. Чистые пруды жили своей обычной жизнью, давно уже никого не поражавшей. Я стоял и ждал моего советчика и соблазнителя, который запаздывал. Мой взгляд скользил по статуе какого-то дядьки не то в шинели, не то в халате. Бородкой, а особенно верхней одеждой он напоминал Дзержинского на пенсии. Впрочем, настоящий Феликс Эдмундович до пенсии, к счастью, не дожил. «Абай Кунанбаев», – прочел я на постаменте и подивился появлению в самом сердце старой Москвы такого персонажа. Хотя после того, как я узнал о наличии площади имени Амилкара Кабрала, сильно удивляться вычурным названиям не приходилось.

– Привет! – Вячеслав Вячеславович соткался из воздуха откуда-то со стороны Покровских ворот.

– Что случилось? – спросил я. – Всё плохо?

По телефону мы с ним условились только о месте и времени встречи. В редакции я мотивировал свою отлучку необходимостью съесть комплексный обед. Тимофею и Полине в эту среду пришлось питаться без меня.

– Зачем же плохо? – вопросом на вопрос ответил пиар-консультант и хихикнул. – Никак ты не хочешь мыслить позитивно.

– Даже словечко это кретинское не перевариваю, – от души признался я.

Вячеслав Вячеславович расхохотался. По-моему, получилось это у него немного нервно.

– Собеседование будет? – спросил я.

– Придется еще подождать, – сообщил он. – Тут передо мной срочную задачу поставили.

– Какую?

– Нам экстренно понадобилась большая имиджевая публикация. Первое лицо телефонировало прямо с борта самолета.

– Прямо из бара самолета?

Вячеслав Вячеславович опять хихикнул.

– Не исключено.

– А где пойдет?

– Во «Всероссийском листке».

– Уже договорились?

– Уже пишут, точнее обрабатывают. Я с шести утра клепал тезисы, в двенадцать состоялось интервью, – отчитался консультант.