Заслуженный гамаковод России

Потому, кстати, часто и оказывается: у самых жирных пауков – не одна самка, а несколько. Очень разумное решение, надо заметить: с точки зрения продолжения вида, а также его расселения по нишам, занятым другими обитателями. Так что паучья экспансия, безусловно, идёт своим ходом и даже набирает обороты: постепенно они осваивают и нижние этажи, вытесняя законных хозяев, слабых и беспомощных: куда уж им тягаться с ураганом несущихся лап и лязгающих жвал, крушащих и режущих всё подряд, и облака паутины, умело сплетаемые и маскируемые на основных тропах и артериях, закрепляют окончательно результат: новая местность оказывается под паучьей юрисдикцией, прочая же живность – оставшаяся, разумеется, в живых – вынуждена отступать в самые недоступные и глухие места: это единственный способ для спасения.

Что вы сказали? Да, конечно: джунгли имеют свои границы. И когда-нибудь, очевидно, наступит момент: пауки займут все ярусы, и ни один уголок не останется свободным и незанятым ими, и тогда придёт новая эпоха: эпоха каннибализма. Начнётся она, конечно же, несколько раньше, и тот, кто захочет остаться и продолжиться, вынужден будет убивать себе подобных, чтобы питаться их сочными телами – вы же не поверите, что ни с того ни с сего они заделаются вегетарианцами? – но и такой этап не сможет длиться вечно, и рано или поздно последний из них – догрызя останки менее удачливого соплеменника – тоже испустит дух, и многоярусный лес, опустошённый и загаженный паучьими тенетами, останется догнивать и доживать последний срок; и спасительным исходом станет нечаянный пожар, который прекратит его агонию и закончит напрасные мучения: так будет лучше и для него самого, и для неблагодарных обитателей, оставивших после ухода в иные миры кучи отбросов, застарелое гнильё и тяжёлую смердящую на всю вселенную округу.

Как вы сказали? Не надо больше? Но вы сами виноваты: я же предупреждал. А я человек, извините, деловой и серьёзный, и обещаниями просто так не раскидываюсь: не до того мне. Кстати, я ведь несколько отвлёкся, а собирался совершенно о другом рассказывать: о кабанчиках. Из которых потом делают душистые окорока и сочную грудинку, а также сало. Так вот с ними всё на самом деле просто: начинается с того, что некая неофициальная структура берёт шефство над молоденькой маленькой – лучше состоящей из одного-двух персонажей – фирмой. Это чтоб меньше хлопот потом было: да и ради надёжности тоже. Вы спрашиваете: а что здесь такого? Вы, безусловно, правы: кто же без покровителей работает? Нету таких больше. Только вот среди подшефных разные попадаются: есть и бездельники, есть и со связями: родственными и дружественными. А для откорма требуется достаточно редкое сочетание: чтоб и работа успешно двигалась, и при этом двигалась сама по себе: без тех самых связей и помощи со стороны. Согласитесь: нечасто возникающее явление.

Взявши же на откорм подобного поросёночка – желательно несколько штук, разумеется: чтоб деликатесов побольше вышло – ему создаются всяческие послабления. Как кем? Неофициальной структурой, естественно: она и с конкурентами поможет разобраться, и со структурами официальными: если почему-либо палки в колёса вставлять начнут; например, чтоб свою долю с него получить. У них же тоже запросы имеются, и так просто мимо них не проскочишь: и всё больше методы работы они у структур неофициальных стали перенимать, ну, вы понимаете? Как почему? Чтоб жить хорошо: это же элементарно. Впрочем, нынче и у любой неофициальной структуры имеются собственные юридический адрес, печать и счёт в банке: на который всем остальным деньги ссыпать приходится.

Что? Кто отказывается? А нету их больше: вывели их, как тараканов дустом. Кто ж против дуста устоять может: вы что, смеётесь? Однако отвлеклись мы с вами что-то: вернёмся всё же к нашим поросятам.

Но что касается хрюшек, то до определённого момента они блаженствуют и продолжают ускоренными темпами набирать вес: и сколько визга и восторга бывает при этом! Ещё бы: их не только никто не трогает, но и наоборот: ублажают и подкармливают питательнейшими веществами, так что в какой-то момент, посмотревшись в зеркало, он вдруг замечает: из маленького поросёночка он превратился наконец в жирного упитанного борова. И вот тут-то и наступает главное: ради чего совершался процесс.

Забивают его, бедолагу, забивают. Как почему? Потому что вырос: а если позволить ему дальше расти, то у него со временем и клыки появятся: и справиться с подобным будет значительно труднее.

Как вы сказали? Ах, не понимаете, как это происходит? Ладно, для вас ничего не жалко; а стандартная процедура выглядит приблизительно таким образом: нашего уважаемого кабанчика – уже под дулами пистолетов – заставляют взять в банке максимально возможный кредит – естественно, многократно превосходящий его собственные средства – и перевести затем на некий счёт: оптимальнее всего где-нибудь в Швейцарии. Чей счёт? Чей надо. После чего он либо закапывается в землю в глухом месте, либо замуровывается в бетон, либо растворяется в кислоте: выбор зависит от фантазии животноводов. И поскольку наш уважаемый хрюшка не имеет дружеских связей во влиятельных кругах, то возникшее дело сразу отправляется в архив. А команда животноводов – разделив деликатесы – подбирает новые кандидатуры.

Что вы сказали? Согласен с вами: не все кабанчики такие дураки, не все. И наиболее разумные – не особенно торопясь с набором веса – в гораздо большей степени заняты другим процессом: тайным отращиванием клыков. То есть: поиском надёжного прикрытия на стороне, под сенью которого – в надлежащий момент – они смогли бы найти убежище. Естественно: не просто так, даром такие вещи не делаются. Однако отдав некоторое количество жира – вполне возможно сохранить и жизнь, и остальные запасы. Дальнейшее же зависит от животноводов: если они ну очень сильны, тогда никакое убежище не поможет; в противном случае из нашей уважаемой хрюшки получается увесистый жирный хряк: и дальнейшие правила действий определяет уже в значительной степени он: и клыки становятся уже средством не защиты, а нападения, и молочным поросятам – вовсю резвящимся и играющим в тех же угодьях – уже лучше не встречаться с таким боровом: вполне возможно, что он тоже захочет включиться в процесс откармливания: дающий такие ощутимые результаты и обеспечивающий столь вкусной грудинкой, душистыми окороками и салом: любимой пищей наших ближайших родичей и соседей.

Как вы сказали? Да нет: не смеюсь я, не смеюсь: у меня у самого к данному блюду вполне уважительное отношение. И не собирался я затрагивать национальных чувств: мне это вообще безразлично. А на том свете паспорта вряд ли спрашивать станут, и соответствующая графа – если даже и останется в списках небесной канцелярии – будет на одном из последних мест по значимости. Так что не обращайте внимание: чем меньше об этом говорится, тем лучше. Есть вещи куда серьёзнее и значимее, но о них почему-то стыдливо умалчивается: либо от незнания, либо по глупости. Хотя есть и другое объяснение: кому-то это выгодно. Кому? Вы слишком многого хотите: чтоб и глубоко, и сразу всё вместе. Но прошу простить меня: натрепался я уже сегодня; да и погода что-то стала портиться: вон чёрную тучку видите? Она явно движется в нашу сторону, а если судить по серой тени внизу, то явно мы не минуем божьего наказания: в виде небольшого ливня. Так что прошу прощения; но завтра – так уж и быть! – мы снова спустимся в чрево этого ковчега и заглянем ещё раз – напоследок – в одну из самых приятных его секций: и если вы захватите с собой побольше денег, то пташки небесные – там обитающие – не отвертятся уже больше от своей судьбы, уж тогда мы им и покажем небо в жемчугах, золоте и алмазах. Вы со мной согласны?

6

Добрый вечер, добрый вечер. А я уже давно жду вас у входа в это чистилище: что же вы опаздываете? Как, вы говорите, долго на палубе торчали: в напрасном ожидании? Ладно, замнём дело и забудем, тем более что лучше сегодня не задерживаться и не отвлекаться: вы ведь не видели, сколько сегодня посетителей сюда нагрянуло? И потому лучше поспешим: пока не всё занято и можно ещё попасть на этот праздник жизни.

А насчёт праздника я ведь сказал не случайно: вы ведь слышали объявление о прилёте некоей эстрадной дивы: которая с большими усилиями оторвалась от многотрудной гастрольной поездки и почтила нас своим вниманием? В договоре, кстати, данный пункт достаточно невнятно прописан, и насколько я понял работников бюро, нас каждый день обязаны были подобным баловать. И если бы я оказался профессиональным юристом, уж я бы с них за подобные расхождения содрал по максимуму: однако не будем мелочиться, и не до того мне; я говорю это из чувства справедливости: если уж указано, то извольте выполнять.

Вон столик вдалеке – видите? Как раз на двоих, и достаточно далеко: чтобы никто помешать не смог. Я не возражаю, если вы займётесь едой: прошлый раз ведь я угощал, так что теперь ваша очередь. Что вы сказали? Не подойдёт официант, не подойдёт: уж к нам-то точно он не доберётся: проверено на практике. А что касается заказа, то могу дать совет: у них здесь чудесные пирожные; кроме того сгодится мясной салат или заливное. И ещё: бутылка «шампанского» вас не разорит? Ну и замечательно: тогда мы славно отпразднуем завершение поездки по длинной замусоренной луже. И нельзя же всё время думать о работе: так и свихнуться недолго.

Уже готово? Просто удивительно: как вам удалось такое? Меня же эти деятели каждый раз чуть не по полчаса мурыжат: видимо, у них замечательный нюх: по поводу того – ху ис ху. И через вас от вашего папаши, видимо, подходящие токи исходят: приводящие к соответствующему сокоотделению, как у собак Павлова. Вот было бы интересно проверить их на наличие прочих рефлексов: как условных, так и безусловных. И вполне при этом может выясниться, что мы имеем дело с новым видом, не описанным пока в научных трудах: какой-нибудь Хомо услужающий, я думаю, было бы подходящим названием. То есть: к вышестоящим – вежливо-подобострастен, с нижестоящими – строг и холоден, а общаться способен только с равными. Причём всё происходит на уровне автоматизма: если его, бедолагу, грешным делом среди ночи разбудить, то при виде золотой цепи на брюхе сам по себе рот растягивается в улыбке – как раз соответствующей золотой массе украшения, и оттуда вылетает: чего изволите? Не замечали такого? Странно: по-моему, я говорю достаточно очевидные вещи.

Они ведь прекрасно осведомлены: что сколько стоит. И это главное их преимущество. Так что по поводу названия я не совсем точен, правильнее было бы: Хомо рыночный. То есть: прекрасно разбирающийся, с какой стороны у бутерброда намазано масло. И всем прочим не интересующийся: зачем ему это надо? За это ведь не платят: а на чём нельзя вышибить хотя бы пару центов, то вне его компетенции: само собой разумеется.

Я – из той же категории? Ни в коем случае: вы ошибаетесь здесь. Иначе я бы вам и прочим не слишком образованным людям не пытался преподать некие вещи: по предмету «человековедение». Или за подобный курс мог бы сдирать по полной программе: однако такого делать я не собираюсь. Секта? Мысль достаточно естественная и логичная: я мог бы организовать свою секту: и даже чтобы на меня они все работали и всячески меня ублажали. Только вот делать подобного я не буду: не интересует меня это, извините уж. Тем более это всё ведь не просто так: а сплошная нервотрёпка и ненужные – во всяком случае мне – заботы и дела. Ведь если ты – бог, то должен вести куда-то за собой и стараться приблизить то, что видишь на горизонте. А что я вижу: я вижу распад и разложение, и неотвратимую гибель, к которой совершенно нет никакого желания идти навстречу. Вот вы: согласились бы вести как пастырь за собой послушное стадо к обрыву, зная, что в конце похода последует недолгий полёт в бездне и неминуемая гибель? Нет? Я тоже не жажду: так что не навязывайте мне того, что мне не надо: у меня есть другие занятия, более привлекательные и интересные – лично мне, по крайней мере – и не стоит увлекаться подобной ерундой: ничего хорошего в любом случае это не даст.

Слишком мрачно? Как сказать: есть ещё более мрачные предсказания. Только я вот исхожу из чисто научных данных: вы мне не верите? Ах, каких данных? Ну хорошо: я буду достаточно откровенен. Только не обижайтесь потом, если что-то не понравится: договорились? Ну и ладно: я ловлю вас на слове.

Во-первых: слышали ли вы о том, что так называемый цивилизованный – западный – мир живёт за счет всех остальных? Как это? Да очень просто: первых же совсем немного – какой-то там миллиард! – зато стран второй категории – второго сорта – вон их сколько. Благодаря чему, собственно, и существует некая диспропорция, благодаря которой – исключительно! – первые и недоплачивают – скажем так мягко – вторым. Некто даже подсчитал денежный эквивалент: оказалось, что ежегодно сильные обирают слабых примерно на сумму, равную кредитам, получаемых слабыми от сильных. Зачем кредиты? А чтоб обирать ещё успешнее: со всеми удобствами. К чему это я говорю? Да очень просто: ведь в тех странах – первой категории – не просто так занимаются подобными афёрами – нет: исключительно по заявкам, так сказать, некоторой части населения: я надеюсь, не требуется объяснять, какой именно части? Что же здесь плохого? Законный вопрос: только ведь когда лисица станет залезать в ваш курятник, вы ведь не будете благословлять её дальше: на грабежи и разбои? И стая пауков, плотными сетями обвившая маленький шарик и принимающая в свою компанию только таких же членистоногих – не самая приятная перспективка: не хотел бы я оказаться в подобной компании.

Что вы сказали? Разумеется, вы правы: они меня сами к себе не примут. Только всё дело в том, что это лишь один из аспектов: есть вещи и посерьёзнее. Знаете ли вы, что одним из главных двигателей так называемой экономики являются грязные деньги: наркотики, оружие, проституция. И так далее. Так вот если бы не существовало столь заметной прикормки, то не исключено: экономика вообще не развивалась бы дальше. И как вы понимаете: деньги ведь не чьи-то абстрактные деньги, они ведь принадлежат определённым личностям. И таким образом: наши глубокоуважаемые пауки – всё в большей степени – приобретают вполне определенную окраску.

Я? Недоволен? Ну почему же: я вполне всем доволен: пока мне честно оплачивают мою работу. И не забывайте: я ведь обещал рассказать о реальной ситуации. И чьи-то дурацкие фантазии и щенячьи восторги меня не интересуют: ни в малейшей степени.

Так что пауков следует холить и лелеять: и ни в коем случае не раздражать: а то они со злости и тяпнуть могут. Рефлексы у них такие, и ничего с этим не поделаешь. Что вы сказали? Разумеется: пока всё выглядит немного проще, и крёстные отцы находятся больше в тени. Но ведь всё развивается и не стоит на месте. Так что как вы должны понимать: крёстные отцы скоро всем миром заправлять будут. Однако вы напрасно так расстраиваетесь: среди них тоже имеются неплохие люди, и общий язык с ними тоже вполне можно найти. А что касается нашей братвы, то в мировом криминальном правительстве – безусловно – она окажется на ведущих ролях, что, несомненно, благотворно скажется на общем состоянии экономики: сразу потекут деньги, и – установив единый порядок на бескрайних просторах – мы мгновенно преодолеем сложности и окажемся в первых рядах: это я вам точно говорю. И тогда уже мы тоже будем прикладываться к столь питательному источнику: по примеру так называемых развитых стран.

Что вы сказали? Ах, вам не нравится всё это? Ну так это ведь не игрушки какие-нибудь, это – цивилизация. А что вы от неё ещё хотите: крылышек за спиной и сияния вокруг головы? Крылышки у нас вон – в продаже имеются: не ангельские, правда, а куриные и индюшачьи. А что касается сияния, то это чисто дело техники: при соответствующей аппаратуре вполне можно и вознесение на небеса каждый день демонстрировать: без ущерба для здоровья и психики, чисто в развлекательных целях. Религия? А что религия: нынче другая религия в почёте: которая гораздо лучше развлекает и ублажает. И служители которой не на небесных колесницах по миру раскатывают, а в технике понадёжнее: в «кадиллаках» и «линкольнах». Реже в «мерседесах»: кто в небесной иерархии попроще оказывается. Что я имею в виду? А нечто, что я бы назвал: шоу-цивилизация. Не слышали такое название? Странно: это ж тоже вполне известные вещи: и образованным людям требуется такие вещи помнить.

На самом деле сложного здесь ничего нет. Главное в небесной механике – правильная постановка сокоотделительного процесса. Как у собак Павлова: зажглась красная лампочка – и сразу сокоотделение пошло в три раза быстрее, погасла – и всё вернулось к прежнему состоянию. Что вам непонятно? Как всё происходит? Нет ничего сложного здесь, уверяю вас: в этом опять-таки так называемые масс-медиа участвуют, только теперь чисто в коммерческих целях: для зарабатывания на жизнь. В-целом же тактика сводится приблизительно к следующему: берётся, условно говоря, куриная гузка, на базисе которой создаётся масштабный проект с группой поддержки: продюсер, пара менеджеров, специалист по связям, несколько девиц – чтоб где надо скакали и оживление вносили – и так далее, и тому подобное. Ищутся спонсоры: для первоначального вложения. Как зачем? Это ж обязательная составляющая: без которой ничего невозможно. Далее для вышеупомянутой гузки сочиняется представление – ну, это дело десятое, специалистов на которое всегда с лёгкостью можно сыскать: свистнешь раз – и вот они уже тут: каждый по десятку таких гузок в свет вывел, не привыкать им к подобному. Потом следует самый значительный этап: продвижение товара к потребителю – фрэнчайзинг, если не ошибаюсь. То есть: когда сочинённое представление с гузкой в главной роли по всем масс-медиа с утра до ночи просачивается. Как просачивается? А спонсор на что: вы не забывайте, что на начальном этапе – он главная составляющая, без содействия которой вышеупомянутая гузка только для супа сгодиться может: и не больше того. Имея же столь капитальное основание – и чем капитальнее, тем, разумеется, лучше – данный проект имеет абсолютные шансы на успех. Потому как вследствие просачивания создаётся благоприятнейшая почва для главного: для выработки соответствующего условного рефлекса. Тут и не захочешь, а будешь бубнить себе: «тири-рам, тири-рам». Но разумеется: ни в коем случае не сложнее: ни на одну букву. Иначе не на всех подобное представление влияние сможет оказывать и не всем оно в память запасть сможет: я точно говорю. Что вы спрашиваете? Ах, зачем всё это? Странный вопрос: чтоб жить хорошо. Кому, кому: организаторам проекта, естественно. А зачем бы они стали подобным заниматься: они ж деловые люди, а в чём смысл жизни деловых людей? В зарабатывании денег, совершенно верно. И кто на подобных гузках руку себе набил, тому сложно от процесса оторваться: уж очень всё заманчиво и интересно, наблюдать за столь сложными метаморфозами и исподтишка следить: неужели никого не станет рвать от подобных деликатесов в красивой целлофановой упаковке, снабжённых всеми нужными атрибутами и имеющих соответствующее клеймо: мэйд ин…

Как вы сказали? Что за атрибуты и клеймо такие? Да так: самоделка. Однако на публику оказывают весьма благотворное влияние: благодаря им сборы сразу процентов на пятьдесят повышаются, никак не меньше. Если же наша гузка и в общественной жизни себя с шумом проявлять начнёт, ну тогда всё уже: гремят фанфары, и новая звезда начинает свой восход на залитом светом небосклоне. То есть: либо кому в морду даст – не абы кому, естественно, морду следует подбирать со вниманием, либо наоборот – получит: тоже не от кого попало, разумеется. Или в волосья кому вцепится: если гузка женского пола, и вышеупомянутое членовредительство окажется не по зубам. И после подобных происшествий – соответствующим образом при посредстве спонсора представленных широкой публике – наша гузка попадает в новый разряд: разряд знаменитостей.

Кстати, о готовящемся представлении: вы вон тех деятелей видите? Как они усердно трудятся и расставляют аппаратуру и принадлежности: можно подумать, к нам Пласидо Доминго на огонёк заглянул. А все уже в волнении и нетерпеливом восторге: и сокоотделение уже пошло – вон как пошло-то! – и у того вон плешивого господина даже лысина вспотела, смотреть страшно. А ради чего всё? Нет, поймите меня: не собираюсь я никого оскорблять или чьи-то заслуги в прах развеивать: есть заслуги, бесспорно – они имеются. В организации всего процесса – в первую очередь. Это как же всей махиной и громадиной управлять надо, чтобы и по Европе – кое-где – проехаться, и на наше судно между делом заглянуть: без гигантской воли здесь никак не обходится. И для нынешних звёзд и звездулек необходимо учредить орден: за волю к победе. С обязательным оповещением в прессе и прилюдным возданием почестей. Прочие же знаки отличия здесь излишни и даже могут вносить неясность: других критериев для оценки я лично не вижу.

И можете даже не сомневаться, что сегодняшняя гостья и триумфатор окажется в первой же партии награждённых: сколько же нужно старания и усилий, чтобы преодолеть все заслоны и преграды, и выбраться наконец в места благоприятнейшие, где уже не тебе будут все приказывать и поучать, а наоборот: это становится уже твоей привилегией, и беда и несчастье тому, кто не поймёт этого и посмеет задеть тебя или унизить: его судьба теперь уже в твоих руках, и от твоей прихоти зависит теперь его дорога: длинный пологий маршрут вниз по наклонной плоскости или же наоборот: долгая спираль вверх к той же самой уединённой и закрытой от посторонних глаз долине.

А что касается системы знаменитостей, то она, безусловно, имеет большой смысл и значение. Ну как же: попадание в когорту – ведь главное, к чему следует всем стремиться и двигаться, вне зависимости от того, чем ты занят: политикой или искусством, наукой или спортом. Ведь тогда все двери и возможности становятся доступными и реальными, и вот кто является уже почти богом на земле: или по крайней мере полномочным представителем высшей силы. И вся жизнь сводится в результате к одному: стремлению попасть в столь привилегированную компанию.

Как вы сказали? Безусловно согласен с вами: это ещё и тяжкая обуза. Потому как не все любят, чтобы в их запачканном белье кто-то посторонний копался: копался с восторгом и наслаждением, издавая при любой самой мизерной находке победный крик, от которого у несчастного исследуемого шли бы мурашки по коже. Тем более что очень часто обнаруженное пятно раздувается до неимоверных размеров, и, присмотревшись к созданному портрету, объект исследования долго не может прийти в себя: не он это, абсолютно точно.

Но помимо минусов, здесь присутствуют безусловно положительные стороны. Ведь тот самый условный рефлекс может иметь и чисто практическое применение. Каким образом? Элементарно. Вы рекламу смотрите? Согласен с вами: я тоже стараюсь как можно меньше её видеть; но иногда просто приходится. А в последние дни – перед самым круизом – как раз можно было видеть классический пример: некая компания юных дарований, как раз входящая в самый пик. Так вот они теперь некие подштанники рекламируют. Которые не то что одеть, а и увидеть на ком-нибудь – не самое приятное зрелище. Однако теперь не сомневайтесь: спустя полгода в таких подштаниках каждый третий щеголять будет. Ну и что, что противно: это мне противно, и вам противно. А вот знающие люди – которые, может, никогда в жизни ничего близкого или подобного не носили и носить не станут – по другому к этому относятся: они на нужную кнопку – шлёп! и у многих сразу желудочный сок – кап-кап-кап! – и теперь половина их них без таких же подштаников жизни представить не в состоянии: тянет их – и всё тут. И – как вы понимаете – не даром всё это делается: вышеупомянутые знаменитости на полученный гонорар целую гору таких туалетов набрать могут: если, разумеется, поддадутся самовнушению и гибельному воздействию, так и истекающему теперь по всем каналам и частотам.

Но встречаются вещи и посерьёзнее: когда из настоящего природного дерьма искусство пытаются сотворить. То есть: наложит некто – именующийся художником – кучу посреди галереи, а другие деятели – называющие себя критиками – данную кучу в качестве шедевра представить пытаются. Что? Вы не верите? А напрасно: в прессе подобное достаточно много освящается, и кое у кого даже сочувственный приём находит: есть такие. Но здесь уж безусловно: никакой коммерции, одно чистое искусство. Потому что в противном случае слишком много художников в один миг может появиться: до того и не подозревавших о своей высокой миссии.

Как? А кто вам сказал, что я против системы знаменитостей? Если достойны того – пускай зарабатывают подобным способом: лично у меня возражений нет, тем более что воздействовать на меня они всё равно не в состоянии: я лишь приму внушаемое к сведению, и не больше того. Другие же меня мало заботят: не собираюсь я думать и решать за них, уж поверьте мне. И если им не хватает мозгов, то моей вины здесь нет: я могу заверить вас, что условия-то у меня – с самого начала – мало отличались от среднестатистических: и если уж отличия и имели место, то не в положительную сторону. Так что всем – чем владею – я обязан себе; а также мамочке и папочке. Но разве я жалуюсь и прошу сострадания к самому себе? Ничего подобного: не требуется мне это: абсолютно. А вот по отношению к человечеству – в совокупности, как к виду Хомо сапиенс – у меня всё же есть некоторые чувства: близкие к жалости. Они ведь глупые и жадные. И ещё больные: и в таком состоянии долго не продержатся. Это я как специалист говорю. И то, при чём мы с вами присутствуем – а ведь это и есть «золотой век»! Неужели вы не поняли? «Золотой век» перед отправкой в небытие. Хотя – может, кто-то и спасётся: может, человечеству удастся построить космический корабль, на котором избранные улетят в поисках нового пристанища и дома. Только вот мы там не окажемся: неужели у вас имеется лишний миллиард долларов в запасе? У меня тоже нет: таких залежей или хотя бы тысячной их части. Так что будем пить и веселиться, пока есть такая возможность. А то неизвестно ещё: что же будет с нами лет через тридцать, или сорок, или пятьдесят. Так что я совершенно не собираюсь дёргаться: какой в этом смысл? И не хочется мне становиться новым спасителем: тошно мне от этого. А перспектива Голгофы приводит меня в полное уныние: не желаю я своей жизнью добывать кому-то постороннему спасение. И вообще: абсолютно бессмысленно и глупо всё это. Они сами выбрали себе судьбу. Я? А что я? Когда разверзнется бездна, и столбы пламени и куски магмы полетят в почерневшее небо, я не буду бегать и суетиться: я выберу холм повыше, с которого можно будет получить наилучший обзор, запасусь едой и жидкостью и с удобствами буду наблюдать последний день Помпеи: как они мечутся и суетятся, орут разинув глотки и пытаются этим уйти от неотвратимого: но где им найти спасение на узком клочке суши: лава уже засыпает покинутые жилища, не давая уйти слабым и бессильным: хотя и здесь находятся мародёры – когда ж их не было? – и хватают куски золота и драгоценные камни, и режут глотки тем, кто – совершенно уже напрасно – пытается сохранить свои богатства в неприкосновенности: но и мародёрам – здоровым и сильным – не всегда удаётся уйти от подземного гнева – их тоже засыпает падающими обломками, и последние стоны из-под слоя пемзы и пепла несутся над разгромленным и погибающим городом: некоторые же пытаются найти спасение на море и выводят набитые людьми суда и лодки на открытый простор, но здесь их ждёт новая угроза, не менее смертельная: набегающие волны цунами хватают жалкие посудины и проносят их обратно до оставленной гавани, чтобы выбросить на опоганенную ими землю и растереть в порошок, и те, кто ещё не успел выбраться из этого ада, оставляют свои жалкие попытки. А что же я? Я покорно сижу и жду своей участи, когда кипящий поток достигнет моего холма и станет заливать его первородным веществом, и когда уже поток будет совсем рядом и только шпили высочайших зданий ещё будут возвышаться над красным кипящим морем – вот тогда я наконец и пущу себе пулю – для надёжности – в висок: последний свидетель ушедшего сгинувшего человечества.

1997