Гости профессора Панина

Саша осторожно закрыл блокнот и убрал его в сумку.

– Возможно, эти истории стоит оставить для другого раза, – сказал профессор с загадочной улыбкой.

– Правда, что вы знали Сталина? – вдруг спросил Юрий.

В комнате повисла напряжённая тишина.

Профессор Николай Васильевич на мгновение замер. Слова застали его врасплох, он нахмурился. Ему хотелось ответить, что всё это – лишь тени прошлого, погребённые под слоями прожитых лет. Но, заметив искренний интерес в глазах Саши и тонкий, напряжённый блеск в глазах Али, он не смог отвернуться от вопроса.

– Да, я знал Сталина, – тихо произнёс он, его голос звучал неожиданно твёрдо. – Наши пути пересекались не раз.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине. Саша, напрягая каждую мышцу, старался сохранить внешнее спокойствие, но внутри его переполняло волнение.

– Каким он был? – задал он вопрос, в котором звучало больше, чем просто любопытство.

Ольга прищурилась. Её тонкая усмешка вспыхнула, словно отблеск скрытого пламени. Казалось, она знала больше, чем могла сказать.

Профессор отвёл взгляд на пламя в камине. Его лицо окаменело, но голос, напротив, обрёл странное спокойствие.

– Сталин… он был человеком амбиций. Власть – это то, что определяло его. И не всегда в этом был смысл или справедливость. – Он замолчал, словно собираясь с мыслями, его рука на мгновение сжалась в кулак. – Можно спорить о том, чудовище он или спаситель, но никто не может отрицать его влияние. И всё же… я так и не смог до конца понять его.

Слова профессора, лишённые пафоса, оставили в воздухе ощущение холодной реальности.

– Ну, мы знаем, что никакой морали он не признавал, – пробурчал Борис, его голос прозвучал почти грубо. – Расстреливать своих, подозревая в измене, а потом за мнимую "измену" расстреливать, это ли не признак паранойи.

Ольга усмехнулась, её взгляд был направлен прямо на профессора.

– Это не помешало Николаю Васильевичу отдавать ему своих подружек, – произнесла она с ледяным спокойствием.

Слова ударили, словно камень в стекло. Гости замерли, большинство с видимым смущением. Аля молча опустила глаза, но её лицо выдавали лёгкие румяные пятна недоумения и обиды. Виктор осторожно дотронулся до её руки, но его улыбка увяла, когда он встретил холодный взгляд Ольги.

– Ольга, перестань! Что ты можешь знать? – воскликнул Николай Васильевич, ударив ладонью по столу. Его голос зазвенел гневом. – Постыдилась бы перед Алей.

Ольга едва заметно пожала плечами, её лицо оставалось спокойным, но в глазах плескалось странное удовлетворение.

– Да ладно вам, профессор, – спокойно произнесла она. —. У всех есть свои секреты.

Она повернулась к Але, её взгляд был холодным и колким. Аля прикусила губу, её глаза блестели от сдерживаемых слёз.

– Ольга, прекрати, – тихо, но твёрдо сказала Аля. – Ты перебрала с вином.

В комнате повисло напряжение. Остальные гости обменивались осторожными взглядами, будто пытаясь понять, насколько всё серьёзно. Саша, напрягаясь всем телом, записывал каждую деталь. Его интуиция шептала ему, что здесь скрывается нечто большее, чем просто семейная перепалка.

Виктор попытался восстановить атмосферу. Его улыбка была натянутой, но голос звучал почти искренне.

– Ольга, оставь это. Мы ведь собрались не для того, чтобы выяснять, кто кому что должен, а чтобы провести время вместе, – произнёс он, стараясь прозвучать убедительно.

Однако взгляд профессора, устремлённый на Ольгу, оставался непроницаемым. Его лицо, обычно доброе, словно застыло в маске сдерживаемой боли. Было видно, что её слова всколыхнули старые, тщательно скрываемые раны. Ирина хмуро смотрела на Ольгу, её губы искривились в лёгкой гримасе презрения. Борис, напротив, выглядел заинтересованным, будто это представление было поставлено специально для него. Он откинулся на спинку стула, наблюдая с лёгкой усмешкой.

Всё это время Юрий нервно переводил взгляд с одного гостя на другого, словно надеялся найти способ сбежать из этого накалённого помещения.

Тихо, почти бесшумно, из комнаты выскользнула домработница Валентина. Её уход остался незамеченным в тени разрастающейся драмы.

– Кстати, Аля, – неожиданно вмешался Юрий, стараясь сменить тему, – ты ведь недавно закончила школу? Куда собираешься поступать?

Аля, благодарная за возможность отвлечься, улыбнулась. Её каштановые волосы слегка качнулись, подчёркивая юную свежесть её лица.

– Да, я хочу изучать психологию, – произнесла она, стараясь вложить в голос как можно больше искренности. – Мне кажется, это интересная наука. Я хочу помогать людям и делать что-то значимое.

Виктор, скептически усмехнувшись, не упустил возможности вставить комментарий.

– Психология – это, конечно, замечательно. Правда, я лично больше избавляюсь от накопившегося у своего психолога, чем нахожу что-то значимое, – бросил он, пытаясь ослабить напряжение, но лишь добавив к общей неловкости.

Глаза гостей вновь обратились к профессору, словно ожидая от него финального слова, способного разрядить атмосферу.

Аля нахмурилась, но, несмотря на внутренние сомнения, её голос прозвучал уверенно:

– Люди интересны своей глубиной, которую часто сами не осознают. Психология помогает понять не только поступки, но и то, что за ними скрыто. Это способ строить настоящие отношения и находить счастье.

Ирина фыркнула. Её голос был холодным, с оттенком пренебрежения:

– Пощади меня от этих рассуждений, Аля. Диплом психолога – лишь способ для молодых девушек изображать взрослых. – Её слова прозвучали язвительно, будто она намеренно хотела уколоть.

Аля опустила взгляд. Её обычная уверенность поколебалась, как хрупкое дерево под напором ветра. В комнате повисла тяжёлая тишина. Борис молча изучал содержимое своего бокала, Виктор отвёл глаза, избегая взгляда на Алю. Николай Васильевич сжал бокал вина чуть крепче, чем обычно, но предпочёл не вмешиваться.

Ольга наблюдала за всем с лёгкой улыбкой, словно наслаждаясь происходящим. Юрий выглядел довольным, его взгляд блуждал между собравшимися, как у хищника, готового воспользоваться ситуацией. Саша, напрягаясь, фиксировал каждую деталь: жесты, выражения лиц, интонации.

Валентина, вернувшись в комнату с тележкой десертов, заметила напряжённость, но, сохраняя профессиональное спокойствие, приступила к сервировке. Торты, пирожные, фрукты – всё это она раскладывала так тщательно, что на мгновение внимание гостей переключилось.

Аля благодарно улыбнулась ей, пытаясь найти хоть немного тепла в холодной атмосфере, но Валентина оставалась непроницаемой, продолжая своё дело.

Когда десерты были поданы, Аля посмотрела на Ирину. Её голос, хоть и дрожал, звучал твёрдо:

– Ирина, твой путь другой, но это не делает его правильным для всех. У каждого своё понимание мира, и это нормально.

Ирина подняла бровь, её ледяной взгляд казался тяжёлым, как гранит. Блеск бриллиантов на её ожерелье добавлял холодности её облику.

– Твои убеждения наивны, Аля. Надеюсь, ты вырастешь из них, как дети вырастают из своих игрушек, – произнесла она, словно нанося последний удар.

Слова обожгли Алю, как холодный хлыст. Её дыхание перехватило, но голос застрял в горле. Она не смогла ответить, словно что-то в этой комнате лишало её сил.

Саша продолжал молча записывать происходящее. Его внимание привлекли покрасневшие щеки Али, её едва заметные дрожащие руки, напряжение в лицах гостей.

Тиканье часов на стене казалось оглушительным, как будто каждую секунду кто-то отсчитывал до взрыва. Маятник медленно качался, словно успокаивая, но напряжение только усиливалось. Огонь в камине потрескивал, возвращая гостей к реальности.

Борис, оставшийся безучастным к конфликту, первым обратил внимание на десерт. Его аппетит явно не зависел от атмосферы за столом. Он откусил кусочек пирога с таким видом, словно происходящее вокруг его совсем не касалось.

Валентина разливала свежий кофе, заполняя комнату тёплым ароматом. Она наливала каждому по очереди, её движения были размеренными, почти успокаивающими. Однако напряжённость в воздухе оставалась ощутимой.