Пропавший рейс

Пропавший рейс
Алексей Речкалов

Самолеты могут взлетать, могут садиться и даже падать, но они не могут одного – бесследно исчезать в воздухе.

8 марта 2014 года рейс MH370 авиакомпании Малазийские Авиалинии пропал с экранов радаров через 42 минуты после взлета. Прошло десять лет, но до сих пор никто не знает что действительно с ним произошло. Самолет, люди или хотя бы следы авиакатастрофы не найдены. Десятки конспирологических теорий, сотни людей пытавшихся разобраться в тайне, тысячи скорбящих по исчезнувшим людям.

Кроме самой тайны исчезновения это происшествие, как взмах крыла бабочки запустил множество разных изменений во многих уголках мира, затронувших тысячи людей, в том числе и в России 2014 года, находящейся на пороге грандиозных перемен.

Что будет если смешать Эпидемию, Жизнь по вызову, Лихие, Фишер, Lost, Карточный домик, Золотое дно?

Читай – узнаешь.

Алексей Речкалов

Пропавший рейс

Пролог

Самолеты могут взлетать,

могут садиться,

и даже падать,

но они не могут одного:

бесследно исчезать в воздухе.

В ночь на 8 марта 2014 года авиалайнер Боинг 777-200 авиакомпании Малайзия Эирлайнс, совершавший рейс MH370 из Куала-Лумпура в Пекин с 227 пассажирами и 12 членами экипажа, включая туриста из России, пропал с экранов радаров. Предполагается, что самолет потерпел катастрофу в южной части Индийского океана. Поисковая операция не смогла установить место крушения самолета. По итогам трехлетней поисковой операции, которую финансировали власти нескольких стран, обломки воздушного судна так и не были найдены.

Пропавший рейс не только сам стал одной из самых больших загадок, но и запустил цепочки разных событий, которые, как костяшки домино, падая друг на друга, изменили судьбы многих людей. С момента исчезновения самолета начались масштабные поисковые операции, к которым присоединились спасательные команды из разных стран. Каждое новое сообщение о возможных находках, каждая новая версия событий, накаляли общественное мнение, создавая атмосферу неопределенности и тревоги. Множество людей, ранее не интересовавшихся авиацией, стали активно участвовать в обсуждении новостей и теорий заговора, а соцсети наполнились различными версиями и предположениями. Эта загадочная ситуация выявила не только страх перед бесследным исчезновением, но и глубокую потребность в информации и понимании.

В то же время, у семей пропавших людей возникали личные драмы, каждая из которых развивалась по собственному сценарию. Некоторые нашли утешение в объединении усилий, чтобы выяснить правду, другие погружались в бездну отчаяния и неизвестности. Количество правовых и моральных вопросов продолжало расти, создавая правовые казусы.

В это время международные СМИ обостряли интерес к происшествию, накручивая зрительские рейтинги своими спекуляциями. Каждое новое интервью с экспертами или родственниками пассажиров выводило на поверхность личные трагедии, поднимая популярность тех или иных телеканалов.

Практически каждый день объявления о найденных частях самолета или подробностях перелета каким-либо образом изменяли ход расследования и внушали надежду, даже если это были лишь крохотные фрагменты или обрывки непроверенной информации. Хотя некоторые находки не имели отношения к исчезнувшему рейсу, их обсуждение лишь подливало масла в огонь интереса. Дискуссии о том, что могло произойти на борту и какие факторы привели к этому, становились всё более поляризованными и разделяли расследователей на группы, каждая из которых продвигала свою теорию. Каждый новый поворот приносил новое осознание: страх перед бесследным исчезновением стал общим состоянием для всего общества. Даже те, кто не был напрямую вовлечен в трагедию, чувствовали страх, так как осознавали свою уязвимость перед неизвестным. Так этот загадочный рейс стал не просто историей, а символом незащищённости человеческой жизни в современном мире.

Глава 1. 8 марта. Петр Завадский. 00.30 малазийского времени

Аэропорт Куала-Лумпура, как и любая другая воздушная гавань в мире, живет своей обычной жизнью. Залы ожидания наполнены звуками шагов, голосов и объявлений о рейсах на разных языках, создающими уникальную симфонию суеты и ожидания. Сотрудники аэропорта как невидимые дирижеры координируют этот сложный оркестр, следя за тем, чтобы каждый пассажир нашел свой путь, а каждый самолет вовремя покинул землю или приземлился. Их титаническая работа незаметна для сотен тысяч пассажиров, снующих по миру, но крайне важна для поддержания гармонии в этом огромном механизме. Она практически никогда не дает сбоев, и настолько регламентирована, что допустить ошибку практически невозможно. Ведь маленькая ошибка всего одного человека, как песчинка, попавшая в часовой механизм, может остановить все шестеренки и сломать чётко отлаженную систему.

Пассажиры, не задумываясь о том, что что-то может пойти не так, живут своей обычной жизнью, предвкушая или переживая за свой предстоящий перелет. На информационном табло загораются новые номера рейсов, и толпа начинает перемещаться, словно по неуловимому движению игрока компьютерной мышкой, выделившего группу персонажей и направившего их в определенную точку.

У стойки регистрации рейса на Пекин малазийская семья с тремя детьми пытается справиться с пятью чемоданами разной величины, которые, кажется, живут своей жизнью, постоянно норовя упасть. Дети, несмотря на поздний час, полны энергии и любопытства, и с восторгом смотрят на огромные самолеты за окном, представляя то, как скоро они окажутся на борту одного из них. Их мало беспокоит конечная точка прибытия и волнение родителей о перелете; их детский восторг от самого факта перелета на самолете перекрывает желание спать.

В кафе у окна, из которого открывается вид на взлетно-посадочную полосу, сидит красивая молодая женщина с огромной чашкой капучино, пытаясь не уснуть и дождаться своей посадки на Пекин, сдерживая навязчивое желание потереть глаза. Вдыхает хоть немного бодрящий запах кофе из чашки, и с ленивым интересом наблюдает за самолетами, угадывая, куда может лететь каждый из них. Придумывает историю о том, что бы она делала, и в какой компании в той выдуманной точке прилета каждой из этих красивых стальных птиц.

Рядом, за соседним столиком, бизнесмен в деловом костюме сосредоточенно изучает документы, подписанные несколькими часами ранее, и постоянно отвлекается на телефон, с кем-то переписываясь – с кем-то, кто ему явно нравится, потому что каждый раз видя новое сообщение, легкая улыбка трогает его тонкие губы, смягчая очень серьезное выражение его лица.

У выхода на посадку рейса MH 370 пожилой мужчина, погруженный в книгу, терпеливо ждет посадки, наслаждаясь возможностью побыть одному. Скоро он должен прилететь в гости к дочке и четверым внукам, и ему будет совсем не до чтения.

И никто не представляет, что сейчас аэропорт Куала-Лумпур – это не просто место пересечения маршрутов, место прилета и вылета самолетов – это живой часовой организм, в который уже попала невидимая песчинка.

– Господа и дамы, объявляется посадка на рейс MH 370 следующий маршрутом Куала-Лумпур – Пекин, стойка вылета номер двадцать один, – прозвучал в интеркоме привычно металлический голос, и семья с детьми, и девушка, и бизнесмен, и пожилой мужчина, ведомые этим объявлением, направились в чрево стальной птицы, которая скоро станет одной из самых больших загадок человечества.

– Welcome on board, sir! – прощебетала с приятным местным акцентом симпатичная малайка в синей униформе с ярким платком на шее.

– Thank you, Christine, – буркнул я в ответ, с трудом прочитав имя на фирменном бейджике. С моим двухметровым ростом поездки в ЮВА напоминали сказку про Гулливера в стране лилипутов. Все окружающие, даже самые высокие, едва доходили до середины груди. А уж их местные девочки вообще оставались где-то на нижнем этаже восприятия.

Сделал пару шагов и плюхнулся в удобное кресло.

«Так, вроде все успел; сейчас шесть с половиной часов до Пекина, потом стыковка, еще восемь часов, и я дома. На праздник успеваю. Подарки купил в Кей-Эл перед вылетом, и жене, и Алинке. Жене взял новые изящные часы от Tiffany, Алинке колечко-гвоздь Cartier; хорошо, что все женщины любят цацки, можно не напрягать мозг. Тащи что-то дорогое и блестящее, и всё будет пучком. Толик-адъютант с охраной должен встретить, отвезти. Но сначала заеду на часок к Алине, и потом уже домой, отсыхать.

После тяжелых переговоров с американцами, и в отсутствии нормальных прямых рейсов в Москву, пришлось брать стыковку через Пекин. Хорошо, что в наличии был бизнес-класс – можно хлопнуть вискаря и отрубиться на все время перелета. Не первым классом, конечно, но бизнес – уже хорошо. Никто не будет мешать и толкать в бок с просьбой выпустить в туалет. Как в страшном сне вспомнились перелеты экономом на заре развития бизнеса. Запахи от соседей, громкие дети, писушники, поднимающие тебя через каждый час, несъедобный авиакорм в коробочке… Ноги умещались только на месте в проходе, брать билет у окна было невозможно – колени не вмещались в расстояние между креслами на какой угодно авиакомпании. А уж если место в средине – хоть плачь; проще стоять весь перелет.

Но в этот раз проблем с билетами не было, и я снял туфли, пиджак и, немного поерзав, удобно устроился в широком, удобном кресле.

Самолет начал разгон и оторвался от земли. Терпеть не могу этот момент. Полная потеря контроля ситуации: от меня ничего не зависит, и я совершенно беспомощен в своем положении. При моем болезненном гиперконтроле всего, и вся вокруг, это каждый раз тяжелое и неприятное испытание. Наверное, давно стоило сходить к психологу и снять эту локальную аэрофобию, но советское, вбитое родителями и обществом воспитание, шепчет на ухо: «к психологам ходят только психи». Признаться себе, что ты псих, довольно сложно, да и какой я псих?.. Так просто, трясет слегка при взлете. Будем бороться со своими страхами самостоятельно, или я не Завадский?

– Give me please two shots of whiskey, – обратился я к стюардессе. Слыша со стороны свой жуткий английский, внутренне посмеялся. На любых переговорах за границей мой рязанский акцент выдавал советско-пролетарское происхождение с потрохами. Да и хрен с ним. Не пытался я быть похожим на лощеных британцев или суетливых азиатов. Я русский, я советский, и пока у меня тонна бабла на счетах, вы будете кланяться и улыбаться. Нет, понятно, что до частного Боинга я еще не дожил и, в принципе, в Форбсе далеко не на первых позициях, но я пережил девяностые живым и без тюрьмы. Не без греха, конечно, но кто не попался, тот не грешил. Один раз не считается. Впрямую на тот свет практически никого не отправил, а что при покупках заводов закрывал их и увольнял народ пачками, а они потом бедствовали, так то не я: то экономическая ситуация. Кто не спрятался, я не виноват. И если кто не пережил мои методы, мне очень и очень жаль. А чтобы меня Господь простил, вон – церковь отреставрировал, а батюшка мне все грехи отпустил. Так что теперь я чист и перед законом, и перед небесами, и точка.

Десятого совет директоров «Русских Металлов», и я приготовил всем отличный сюрприз: выхожу из операционного управления. Пусть готовятся бездельники, теперь придется им поработать.

Размышления прервала отбивка, предваряющая объявление в самолете. В динамиках раздался голос с типичным восточным акцентом:

– Дамы и господа, доброй ночи, вас приветствует на борту авиалайнера Малазийских авиалиний капитан корабля Захари Ахмад Шах, мы совершаем перелет Куала-Лумпур – Пекин, наш самолет набрал высоту тридцать пять тысяч футов, мы летим со скоростью восемьсот семьдесят километров в час и ориентировочно прибудем в аэропорт Пекина через шесть часов. Желаем вам приятного полета.

И еще раз тоже самое на неприятном моему слуху китайском.

– Дамы и господа, меня зовут Кристина Вонг, и я рада приветствовать вас на борту нашего авиалайнера от лица команды. Я старший бортпроводник, и в случае возникновения каких-либо вопросов, вы можете обратиться к любому члену моей команды, или прямо ко мне.

Да что, блин, такое происходит в этом мире?! Даже Малайзия – мусульманская страна – и то, даже здесь тёлки выходят на первый план, управлять; я совсем не понимаю, как такая маленькая и худенькая девочка может быть начальником. Мой дремучий патриархальный уклад ударил в голову со всей силы: ну не могу я воспринимать бабу начальником в мужском или смешанном коллективе, ну как это? Женщина управляет мужиками – да не бывать этому! Есть какая-то явная проблема в мужчинах, которые позволяют захватить власть женщине; я думаю, это полная импотенция. Баба она и есть баба: красивая, нежная, ласковая, может даже друг и советник, но всегда на втором плане, всегда где-то там, за спиной. Короче: баба – она или жена или любовница. Дети там, секс, дела домашние – но никак не начальник. И то, что последние годы транслируется как равноправие, дело весьма для меня сомнительное. Еще пятьдесят лет назад женщина в основном занимала свое правильное место в обществе – сидела дома и воспитывала детей; им даже голосовать не давали, ну ведь понятно почему. Всё это развитие феминизма и равенства полов, на мой взгляд, было выдумкой капиталистов, которым была нужно дополнительная рабочая сила. Считай, разом вдвое прибавили себе рабочих рук для умножения доходов. А если появились новые рабочие руки, значит старым платить больше не надо. Ну и весь двадцатый век мужики убивали друг друга со страшной силой в разнообразных войнах. Я думаю, у нас в стране все это случилось по одной причине: после войны осталось куча детей без отцов, воспитываемых мамами. А воспитание мамы – это совсем не то же самое что отца, вот и получили поколение изнеженных «маменькиных сынков»; первая волна разжижения мужика в СССР. Потом такие ребята, не добиваясь ничего, плодили опять безотцовщину, потому что нормальной бабе нужен «Мужик», а не вот это вот интеллигентное чмо в очочках и с высшим образованием. Как следствие – развод, и вторая волна еще более изнеженных мальчиков, без стали в яйцах. Ну а бабе что делать? Брать жизнь в свои руки и лезть наверх, пытаясь выжить.

Девяностые, в силу своего брутального характера, вытащили наверх пусть не самых умных, но жестких мужиков, и в этот момент гендерное равенство улетело к довоенному состоянию. Страна откатилась к тюремно-воровскому понимания вертикали управления, а по понятиям баба не решает ничего. И действительно, дела тогда делались на стрелках, где женщины явно лишние, да в саунах, а там баба не бизнес-партнер, а тупо плоть для утех. А так как я продукт этого времени, ну, для меня женское главенство вообще никак не понятно, и у себя в холдинге до высших постов ни одна баба никогда не поднимется. В совете директоров одна Танька, но это маркетинг, и ни один нормальный мужик этим заниматься не будет, да и то она пробилась только благодаря тому, что отдавалась мне в свое время с особым рвением.

Стюардессы принялись сновать по салону и разносить пледы и наборы для сна, выполняя свои привычные ритуалы, готовя самолет к ночному перелету. Чем больше людей уснуло, тем спокойнее и беспроблемнее пройдет рейс, и завтра можно будет погулять по Пекину, ожидая обратный рейс.

У команды на завтра была запланирована вечеринка, которую собирала Кристина. Она планировала проставиться за свое повышение до старшего бортпроводника, и коллеги предвкушали, как они будут выпивать саке и есть утку по-пекински в хорошем ресторане. Привычные шутки и подколки насчет повышения Крис до руководителя от вчерашних коллег, того же, что она была уровня, немного раздражали девушку, но показать этого было нельзя, и приходилось улыбаться вместе с ними, и самой развивать тему иронии над собой как начальником. Но вся эта суета не мешала выполнять свою работу команде как хорошо отлаженным часам.

– Сэр, еще виски? – Кристина подошла к Завадскому видя, что его бокал опустел

– Ес, плиз ту шотс.

Ну все, Чивас дошел до нужного места, тепло разлилось по телу, и усталость начала забирать своё. Сейчас еще соточку и – спать-спать-спать…

Отбивка объявления вырвала из сна, я посмотрел на часы; получилось поспать четыре часа, я вытянул руки и попробовал растянуть затекшее тело. В динамиках прозвучал резкий голос.

– Господа и дамы, с вами говорит Фарик Хамид, второй пилот воздушного судна. Первый пилот Захари мертв… это я убил его. Я отключил транспондеры, и ни один человек не знает, где мы уже четыре часа. Я заблокировал вход в кабину, и сюда никто не сможет зайти. Я изменил маршрут полета; больше никто и никогда не сможет найти наш самолет. Во имя Аллаха мы исчезнем навсегда, и никто и никогда не узнает, что произошло. Я поставил самолет на автопилот, и он будет лететь пока не кончится топливо. Я прославлю себя навсегда как верный воин Аллаха. Я убью себя и умру гораздо раньше вас всех, а вы будете испытывать ужас до самого конца, не зная, когда вы умрете. Аллах акбар!