Последняя

Незнакомец придвинулся к Эрсиль. Взял ее ладонь мокрыми, стылыми, как тающий снег, пальцами и повторил:

– Это ведь он? – Голос его слабел.

– Д?да, – ответила Эрсиль, запнувшись. – Тебе плохо? Ты… плачешь?

– Сегодня я погибну.

Эрсиль вздрогнула, а незнакомец вдруг крепко обнял ее. Словно надеялся, что она способна удержать его в этом мире вопреки всему.

– Побудь со мной до конца, – попросил он, безжалостно наваливаясь на Эрсиль.

– Побуду, – тихо произнесла она, и накопившиеся слезы ее хлынули наружу. Тучи за компанию разрыдались, в отчаянии колотя Сайвиль.

– Как твое имя?

– Я не заслуживаю имени. Я не сумел настичь ее за целых три года.

– Не сумел?

– Нет, – качнул головой незнакомец.

Тяжело было стоять вот так, слушая дождь и прерывистое дыхание обреченного, – стоять на пороге чьей?то смерти. Эрсиль знобило, ей хотелось высвободиться, убежать, спрятаться. Но оттолкнуть незнакомца, бросить его – это приравнивалось бы к предательству.

– Ты со мной, – прошептал он. – Я очень рад. Я почувствовал тебя вчера.

А Эрсиль могла лишь гладить спутанные волосы несчастного, потому что ей нечем было утешить его.

Неизвестно, сколько прошло времени – час ли, два. Незнакомец уткнулся Эрсиль в плечо и почти не шевелился. Осенняя тьма заволокла город, не пощадила она и квадратик неба за кромкой ржавых водостоков. Единственно, из щели под дверью напротив сочился зыбкий желтоватый свет.

– Ничего, что мы с тобой в таком месте? – пробормотала Эрсиль, когда молчание сделалось нестерпимым.

– Мне это не важно, только не уходи, – откликнулся незнакомец и как подкошенный рухнул на землю.

Эрсиль устроилась рядом, стараясь плотнее обхватить его, чтобы подарить каплю тепла. Незнакомец облокотился на кирпичную приступку. По заострившемуся лицу скользнул блеклый лучик, отразившись в широко распахнутых глазах.

– Ты обязана убить его… – простонал незнакомец и закашлялся. – Ты осталась последняя.

– Нас же было четверо: Саэльвин, Нурт…

– Все канули.

Эрсиль почудилось, что она ломается, что ее перекручивает от ощущения собственной беспомощности. А потом Эрсиль затопила пустота. «Все погибли». Невелика беда, она же никогда не видела их. Связана с ними по крови – и кого это волнует? Люди угасают каждую секунду – десятками, сотнями. Не лучше ли и ей? Прямо сейчас, здесь, сидя в подворотне бок о бок с человеком, испытавшим все то, что испытала она?

А силы быстро покидали незнакомца. Он сползал влево, придавливая Эрсиль. Тело его подергивалось.

– Ты совершишь это ради всех нас. Живи ради всех нас. Я не выполнил свое предначертание. Она скрывалась от меня. Я не догнал ее или боялся догнать. Но ты владеешь магией…

– Он – Идущий за Дождем, – возразила Эрсиль.

– Тогда убей его во сне. Он верит тебе, желает верить безгранично, воспользуйся, – сипел незнакомец, цепляясь за Эрсиль. – Скоро… Скоро я исчезну…

Чьи?то шаги пресекли его напряженную речь. Между домами возникла длинная тень.

– Эрти, ты простудишься…

– Уходи, Къельт! – крикнула Эрсиль. – Уходи отсюда!

Къельт повиновался, а Эрсиль не интересовало, как он нашел их: крался по пятам от основной дороги или позже рыскал, заметив направление. Мысли ее скомкались запятнанными листками с глупыми разрозненными записями. А ливень все рисовал свои вертикали, тщетно сражаясь с чернотой ночи.

– Он беспокоится за тебя, воспользуйся, – прохрипел незнакомец и сунул в руки Эрсиль некий предмет в холстине. – Теперь… прощай.

Не было ни грома, ни яростного всепоглощающего пламени. Незнакомец просто сгинул, растворился, словно никогда его не существовало. Эрсиль не удивилась. Она думала, что самое позднее к утру околеет и что, пожалуй, это хорошо. Испариться бы так же, как незнакомец…

В проеме опять мелькнул Къельт. Подскочил, глухо бранясь, и взялся хлопать Эрсиль по щекам. Поднял ее с грехом пополам и поволок за собой. Вокруг Эрсиль все расплывалось. Низкий одурманивающий гул стоял в ушах.

Къельт ногой пихнул дверь трактира и повел Эрсиль через общий зал наверх. Кто?то охал, кто?то смеялся. Эрсиль ничего не различала: искры перед внутренним взором опаляли ей веки. Къельт стащил с Эрсиль мокрый измаранный плащ, уложил ее на постель и удалился, не проронив ни звука. Эхо голосов и шум в голове Эрсиль внезапно смолкли, на нее обвалилась тишина. А точнее, Эрсиль показалось, что темную комнатку захламили тишиной, как мешками с овечьей шерстью: густой, пахучей и жаркой.

Помаленьку Эрсиль отогревалась. Разум начинал проясняться, и, правду сказать, Эрсиль предпочла бы, чтоб он не прояснялся. Забыться, стереть из памяти умершего мужчину и все, что он говорил перед гибелью, – об этом мечтала Эрсиль. До сих пор она стискивала принадлежавший незнакомцу сверток, и не было нужды разматывать тряпицу. Эрсиль поняла, что внутри – старинный кинжал рода, который наследовался в пределах одной ветви и которого ее ветвь лишилась давным?давно. Приняв его, Эрсиль не могла вырезать сердце врага иным оружием – так завещали Первые.

Небрежно затолкав под тюфяк и собственный стилет, и клинок незнакомца, Эрсиль смотрела в потолок. Возвратился Къельт, зажег коптящую лампу, налил в стакан коричневатой жидкости из стеклянной бутыли и заставил Эрсиль отхлебнуть. Горькое огненное бренди притупило боль, отвлекло.

– Еще, – потребовала Эрсиль.

Къельт плеснул не скупясь и, надо отдать ему должное, ни о чем не расспрашивал. Эрсиль выпила залпом. Полегчать ей не полегчало, но спустя минуту она уже спала.

Глава 4. Лиловый бант

Мерзлым бесцветным лучом в каморку заглядывало яркое солнце. Оно подмигивало Эрсиль и мешало ей невыносимо.

– Окно, пропади оно… Занавесь, – проворчала сквозь дрему Эрсиль, убежденная в том, что спиной она вросла в кровать и что пошевелить даже бровью – задача наитруднейшая.

– Полдень. Не занавешу. Нам пора, – ответил Къельт.

Эрсиль завозилась и натянула лоскутное одеяло повыше. Но Къельт изобрел новый способ истязания.

– Не тряси меня, ты, вражина! – пропыхтела Эрсиль и, отмахнувшись, ненароком ударила Къельта.

Получилось звонко. Къельт в отместку сдернул покрывало, зашвырнул его в угол. Эрсиль съежилась и попробовала спрятаться в соломенных недрах матраса. Но матрасы, как правило, нечасто продырявливаются, если воткнуться в них макушкой.

Вчера Къельт позаботился об Эрсиль: ни башмаков, ни жакета на ней не было – только фланелевая рубашка и штаны. Открытие это смутило Эрсиль. Она тут же окунулась в действительность, и в действительности оной преобладало чувство стыда.

– Сделай милость, Къельт, выйди вон. – Язык у Эрсиль еле двигался, в горле пересохло. – Ты меня разбудил. С твоего разрешения, я бы переоделась.

Скрипнули петли, хлопнула створка. Эрсиль медленно села.

– Виверн, забери меня отсюда. Позвольте скончаться в одиночестве… – кряхтела она, вынимая из тюка влажную измятую юбку.

В маленьком выщербленном зеркальце над умывальником Эрсиль с содроганием увидела разнесчастную припухшую физиономию. На затылке, судя по всему, некогда гнездовались крайне неопрятные вороны, в глаза как песку насыпали, и шрам – куда без него? – белым росчерком дополнявший наружность Эрсиль, имел место.