Последняя

И грустит теперь, бедняжечка.

Мы на славу угостим

Маленькую Эрти фняжечкой! –

разродился дивным творением местный стихоплет в шляпе набекрень.

Его обещания встревожили Эрсиль, но, по счастью, загадочной «фняжечкой» он назвал уже опробованные огоньки с ванильным сдобным вкусом.

Предаваясь свежеизобретенной потехе, кранды с азартом ловили и скармливали Къельту и Эрсиль светляков, так что это изысканное блюдо оба запомнили надолго. Затем подошел черед берестяных стопочек с горькой настойкой – на почках, как объяснил вихрастый коротышка, отвечая на вопрос Къельта. Эрсиль же понадеялась, что почки были не человеческие.

– Ей больше не добавляйте! – громким шепотом предупредил виночерпия Къельт, хотя Эрсиль даже не пригубила хмельное. – Она под куражом – жуткая зверюга. С двух рюмок взбеленится и всыплет нам перцу!

Кранд спрятал за спину обвитую лозняком бутыль и погрозил когтем. Эрсиль осуждающе покосилась на Къельта – пользуется ее немотой, прохиндей! А позже осознала, что он радеет за трезвость ее рассудка не для забавы: разомлеет она, расхрабрится и, не приведи господь, выскажется по случайности.

Когда ночь утратила глубину красок, веселье затихло. Коротышки притомились, разбились на кучки и таинственно шушукались о чем?то своем, недоступном разуму простых смертных. К тому времени Эрсиль вдоволь налюбовалась крандами, наслушалась их прибауток – ее праздничный запал почти иссяк. Подперев кулаком подбородок, она лениво грызла травинку. Взгляд ее скользил по зеркальной поверхности озера.

– Если решаешь, топиться тебе или нет, советую отложить это дело, – заметил Къельт и легко вскочил на ноги. – Поднимайся, поднимайся, сейчас будет самая захватывающая часть.

Эрсиль подчинилась, слишком умиротворенная, чтобы упрямиться назло Къельту.

Нарядный кранд, пригласивший их на пир, величаво шагнул вперед. Он приосанился, откашлялся и продекламировал:

– Зарница близится, дружочки.

Срок истекает, и забвенье

Нас поглотит.

Но мы еще

Подарим жар свой,

Прорастим коренья!

Сокрушенно поохав, коротышки сгрудились возле норки?ямки, чуть было не затоптанной Эрсиль. Ветер ослаб, лес погрузился в безмолвие. Кранды закрыли глаза и запели печальную песню на диковинном языке, под которую прорезался из земли тоненький стебелек и заколыхался в такт музыке.

– Это молоденький кранд, – сообщил Къельт на ухо Эрсиль. – За зиму он отоспится, накопит сил, а весной научится понемногу хулиганить: кольцевать тропинки и подшучивать над всякими растяпами.

«Очень трогательно», – хмыкнула Эрсиль, а колдовская мелодия лилась, обволакивая и чаруя. Эрсиль видела падающий листок с каплями росы, бескрайнее темно?синее небо и вереницу золотых светлячков, медленно облетавших деревья… Только когда пухленький кранд с одуванчиком на лбу ущипнул Эрсиль за палец, она сообразила, что церемония завершилась.

– У меня напутствие для тебя, – прогудел толстячок.

Эрсиль обернулась: Къельт и главный кранд беседовали возле жухлых папоротников. С берега наползала волглая предутренняя дымка. Эрсиль кивнула и последовала за карликом, сжимавшим ее ладонь.

На краю поляны, где фейри шушукались и допивали мутную брагу, кранд обнял колени Эрсиль, улыбнулся ей и произнес:

– Он ждет тебя,

Иди к нему

И не пеняй на горемыку?рок.

Ты скорби отхлебнешь глоток,

Но не спеши, все хорошенько взвесь.

Ведь это жизнь,

А жизнь порой дает плохой урок.

Так вот поэтично и малопонятно изъяснился кранд и поцеловал Эрсиль в щеку, вынудив наклониться. Помахав ей ручкой, он засеменил к высокой арке, что вновь замерцала на стволе древнего вяза. Кранд выкрикнул «Го?гой!» и юркнул внутрь, а Эрсиль осталась в растерянных чувствах: прорицание явно не сулило ей ничего радостного.

Лесная прогалина опустела быстро. Выцвели звезды, магические фонарики погасли, и Эрсиль пожалела, что Ветродуй закончился так скоро. Вряд ли она в будущем очутится на гулянье волшебного народца. Да и какое гулянье! Издалека понаблюдать за чудесными существами – и то огромное везение!

Къельт в свою очередь суховато попрощался с крандами и заторопился. Он не позволил Эрсиль подремать ни минутки, ссылаясь на то, что они наотдыхались в теплой компании фейри и досыта наелись букашек. Самым убедительным доводом, как всегда, был наемник?уэль, якобы уже пыхтевший им в затылки.

Эрсиль побрюзжала, окрестила Къельта тираном из тиранов и поплелась за ним. Виски набухали тупой болью, ноги подгибались. Эрсиль спотыкалась, царапалась о сучья… Къельт отнял у нее тюки и подхватил под локоть. Отвергать помощь Эрсиль и не думала, вяло пробормотав: «Благодарю, о добрейший господин».

Горизонт, едва посерев, снова укрылся мягкими валами туч. Эрсиль сонно размышляла о том, что из?за Къельта усвоит привычку странствовать с дождями.

Выбравшись на Дунумский тракт, Эрсиль начала откровенно клевать носом. До самого обеда она ковыляла, нещадно цепляясь за врага. Тот мужественно терпел ее безволие и даже словом не попрекнул.

Когда окутавший Эрсиль туман рассеялся, она почувствовала себя до крайности неловко. Отодвинувшись от Къельта и пробурчав: «Спасибо», Эрсиль принялась озираться.

Природа вокруг стремительно менялась. Луга и пастбища оскудели, все чаще встречались каменистые всхолмья и вересковые пустоши – сизовато?лиловые, овеянные предвечной тишиной. На западе сиротливо качали иглистыми кронами сосны. Рощи и тенистые дубравы отхлынули к востоку. Къельт и Эрсиль приблизились к Мшистому кряжу, ведь Дунум разместился в предгорьях, а до него было всего пару дней пешком.

Эрсиль вспомнила предостережение кранда и повторяла про себя, надеясь извлечь какую?никакую пользу, но лишь расстроилась. Поравнявшись с Къельтом, она небрежно спросила:

– Ну и чем побаловали тебя коротышки? Пророчеством?

– Тебе?то что? – Къельт недовольно покосился на Эрсиль.

– Просто интересно. Хочешь, вкратце обрисую свое. Рифма с детства выпрыгивает у меня из головы на раз, два, три.

– Тебе понадобятся меч и кровь. И вся твоя любовь, – процитировал Къельт, обращаясь к кому?то в дорожной слякоти.

– Э?э?э, – озадачилась Эрсиль, – зато четко и без философии. Не чета моему стихотворению.

Чрезвычайно суровое «угу» призвано было пресечь разговор и донести до некоторых, что они не желанные собеседники, а докучливые приблуды, но Эрсиль не отчаивалась.

– Ты обещал мне рассказать о крандах. Почему, если держать рот на замке, они тебя не тронут? И почему мы не вышли к ним сразу? – допытывалась Эрсиль, заглядывая Къельту под капюшон. – По?моему, они ничего – потешные и гости им нравятся. Зачем мы отсиживались в кустах?

Къельт возвел очи горе.

– Ни при каком раскладе нельзя попадаться крандам в Ветродуй раньше, чем они выпьют своего вина, – приступил к лекции он. – Иначе коротать тебе годы рябиной там или березой. В прежние времена у крандов бытовало поверье: недурно бы ухлопать человечишку, чтобы юный кранд перезимовал легко.

– А у них с этим трудности? – засомневалась Эрсиль.