Не отпускай моей руки

– Что ещё?

– Там штифт, он расклёпанный, его придётся сбивать, по-другому никак… – Эллия нахмурилась на его слова, но в полумраке непогоды Арольд этого не видел. – Чтобы сбить его, понадобится зубило. Вы знаете, что это такое? – Вот тут она отрицательно повела подбородком. – Смотрите сюда! – Арольд опустился на корточки и попросил: – Мне нужна будет ваша лампа…

Эллия тоже опустилась к графскому сыну и поднесла лампу пониже, к самой земле. Пленный разровнял землю ладонью и принялся рисовать на ней пальцем, попутно объясняя, как выглядит зубило. Умом понимал, что одной своей рукой он, скорее всего, не справится, но в душе что-то трепетало забытой уже надеждой, и он боялся её упустить. Он попробует. Если уж эта девочка, пересилив себя, пришла помочь ему, пошла против своего отца, то он не может не воспользоваться этим случаем. Он должен попытаться. И эта погода так кстати…

– А в кузне такое будет? – спросила с тревогой Эллия, следя за рукой пленного графского сына, рисующей на земле.

– Обязательно будет, – заверил её Арольд.

– Хорошо. Подождите. Я найду и принесу.

Эллия поднялась на ноги и прихватила свою лампу.

– Не торопитесь, главное – найдите то, что нужно.

– Постараюсь.

Эллия ушла в сторону кузни, и Арольд провожал, покуда мог, огонёк лампы глазами. Сердце стучало в груди так громко, что казалось, от его ударов всё тело дрожит, вздрагивает с каждым ударом сердца. Никогда такого не было до этого.

Он попытался шевельнуть пальцами левой руки. Как они там? Смогли ли зажить? Как же сейчас ему нужна вторая рука! Кто бы это знал! А если снять этот бинт? Будет ли рука послушна и сумеет ли справиться? Время ещё не прошло. Тот монах говорил: месяц, а лучше подольше. А сколько прошло? Знать бы точно, какой сегодня день…

И эта Эллия… Она удивила его, она очень-очень удивила его. Он думал о ней, вспоминая её лицо, до самого момента, пока она не вернулась снова. Показала то, что принесла.

– Я правильно нашла? Вот это надо было?

– Всё правильно. Мне нужна будет ваша помощь со светом.

Арольд сел на землю и вытянул ногу с цепью, провернул кольцо кандала, чтобы найти штифт, и подтянул ногу к себе. Как же неудобно это делать на себе! Да когда и рука ещё вторая толком нерабочая! Эх, неужели всё насмарку?

– Давайте, я помогу? Говорите, что мне делать!

Она сидела рядом, держа свет, и испуганно вжимала голову в плечи, когда в небе сверкала очередная молния.

– Зубило… Его надо держать прямо и крепко, чтобы я мог ударить по нему молотом. Понимаете? Я буду сильно бить, важно, чтобы вы не дрогнули, иначе я попаду либо вам по рукам, либо себе по ноге, и к сломанной руке у меня будет ещё и сломанная нога. Понимаете?

Она глядела на него тревожно и с испугом, понимая всю серьёзность, но отступать не собиралась, и от этого в сердце Арольда даже родилось уважение к ней. К ней – к дочери врага!

– Хорошо, – она кивнула, – я постараюсь…

– Постарайтесь, пожалуйста, иначе будет больно, сильно больно… либо мне… либо вам…

Эллия кивнула, понимая всё. Светильник пришлось поставить на землю. Арольд очень аккуратно всё перепроверил, находя расклёп на штифте почти наощупь, упёр в него острый зуб зубила и глянул в лицо графской дочери, шепнул:

– Держите вот так, крепко и прямо… двумя руками…

Он пытался помогать своей перебинтованной рукой, но, когда Эллия крепко вцепилась обеими ладонями, всё же отпустил металлический стержень зубила.

– Готовы? – переспросил, перехватывая рукоять тяжёлого молота в правой руке, ждал очередного раската грома и стискивал зубы от напряжения. Только бы она справилась, только бы…

И тут сверкнула молния прямо над их головами, а потом почти сразу – гром! Эх, как же он внутри порадовался, что не ударил во всю силу! В последний момент руки девушки дрогнули, и зубило ушло вбок, молот скользнул по нему и опустился на ногу…

– Чёрт! Чёрт! О, Господи! Боже… Боже мой… – невольно вырвалось у Арольда, он бросил молот и закусил зубами кожу на тыльной стороне ладони, чтобы не закричать от боли во весь голос. А на глазах сами собой слёзы навернулись. Как же больно… Как больно… О-о-о!

Только потом он услышал, как рядом извиняется эта бестолковая дочь графа Годвина:

– …Простите! Простите меня, пожалуйста! Это я… я виновата! О, Господь милосердный! Ох, что же это… Простите меня…

– Зачем? Зачем вы? Я же просил… – выдохнул Арольд чуть слышно.

– Простите меня! Пожалуйста… – Она смотрела огромными глазами, и в них сверкал живой огонь лампы, а отсветы молний делали лицо белым. – Я боюсь… боюсь грозы… этот гром…

– Боже… Я нарочно ждал грома, чтобы никто не слышал звона… Вы что, не поняли этого?

– Я поняла, но мне всё равно страшно…

– Не бойтесь… – прошептал Арольд со вздохом, подбирая зубило. – Вы делаете богоугодное дело, Богу не за что вас карать, поверьте мне…

– Как вы? Ваша нога…

Арольд пошевелил стопой левой ноги в сапоге и ответил негромко:

– Терплю… но если вы сделаете так снова, я останусь без ноги… И… и это больно, поверьте… Поэтому постарайтесь, пожалуйста, прошу вас…

– Да, я поняла… – Она кивнула, кусая губы, и опустила голову, пряча взгляд. – Я буду стараться.

– Попробуйте… Я понимаю, что не могу многого требовать от вас, вы и так достаточно уже сделали, но мне не справиться одной рукой… Мне нужна ваша помощь.

Эллия снова кивнула решительно.

– Да, я поняла. Давайте!

Второй раз у них получилось лучше, но одного удара сбить клёп было мало, пришлось бить ещё и ещё. Но на этот раз графская дочь не подвела, она делала всё так, как надо. И Арольд, в конце концов, справился, сбив расклёпанный край штифта, не без усилий сумел разогнуть край кольца на кандале, чтобы освободить лодыжку. Ну вот и всё! От цепи он освободился…

Поднялся, но ушибленная нога отозвалась дикой болью, и наступать на неё всей тяжестью тела он не рискнул, привалился к кладке колодца. Вот же как! Вроде и свободен, а как идти? Да и куда?

– Больно? – она догадалась и спросила с тревогой в голосе.

Арольд махнул рукой, будто это всё пустяк.

– Что дальше? – спросил сам.

– Вы сможете дойти до конюшни?

– Я попробую… Сейчас.

Он немного отдохнул, восстанавливая дыхание после молота, да и всё проверял, как левая нога после полученного удара, не сломаны ли кости. Нет, как будто кости целы, но ушиб, наверное, будет знатный, хорошо, что удар в первый раз не со всей силы.

Арольд оторвался от колодца и сделал первый пробный шаг. После кандала и цепи за столько-то дней двигаться было легко, если бы ещё не так больно с каждым шагом, он бы вообще летел.