Диагноз: не женат. В погоне за мечтой

– Ну что же, ваше величество, – она глубоко вздохнула, – это, разумеется, никакое не приворотное. Это яд, причём очень сильный и очень-очень редкий. Наверное, если бы я не занималась изучением уникальных ядов, я никогда не смогла бы его определить: слишком специфические составляющие. Вам повезло, что рядом оказался кто-то из нашего клана: мы храним много древних знаний, которые забыты остальными.

– И что мне теперь делать? – как-то совершенно по-детски спросил я.

– Думать, ваше величество. Думать, кто ненавидит вас так сильно, чтобы ради вашей смерти достать этот редчайший яд. Никто даже не догадался бы, что вы отравлены: вы просто начали бы чахнуть и гаснуть, и в один не слишком прекрасный день покинули бы нас навсегда.

– Взять лакея, привести на балкон, и пусть ищет ту «благородную леди», которая так исстрадалась без внимания его величества, – отдал распоряжение Дин и, помолчав, добавил, – если, конечно, она ещё жива…

Разумеется, экстренные и потому слегка суетливые поиски никакого результата не дали, но Дин постарался меня успокоить, сказав, что берёт это дело под свой личный контроль, скооперируется с графом Рангером, как главой службы безопасности, и непременно отыщет загадочную девушку, которой без моей уставшей персоны жизнь не мила.

Сейчас же требуется сделать весёлые лица и оттанцевать на балу, будь он сто раз неладен, до конца, чтобы не создавать нездоровый ажиотаж. А потом встретиться нашей тесной, хотя и слегка разросшейся компанией и спокойно всё обсудить.

Я не мог с ним не согласиться, и честно перетанцевал со всеми претендентками, несколькими дамами из особо настойчивых и с Элизой, которая нравилась мне всё меньше: она практически не улыбалась, но категорически отказывалась обсуждать своё настроение. Я решил в ближайшее время вплотную заняться этим вопросом, а сейчас наслаждался тем, что обязанность пригласить на танец каждую из претенденток дала мне возможность ещё раз потанцевать с Линдой.

Но всё неприятное в этой жизни имеет счастливое свойство заканчиваться, подошёл к концу и этот показавшийся мне бесконечным бал, точнее, бал-то ещё продолжался, но настало время, когда я мог без проблем и угрызений совести его покинуть. Чем я и не замедлил воспользоваться, договорившись с Линдой о том, что все мы встречаемся через полчаса в её комнатах, как-то незаметно превратившихся в некий вариант штаб-квартиры.

К дверям покоев, выделенных Линде, в итоге мы подошли все одновременно: Ромашка, Сэм, Дин, Линда и я. Сильвена и Янисса пообещали скоро к нам присоединиться и ушли к себе. Когда Линда открыла дверь в гостиную, мы увидели трёх фамильяров, уютно устроившихся в уголке на небольшом диванчике и внимательно слушавших Сириуса, который, как ни странно, не ел книжку, а читал её вслух. На нас они демонстративно не обратили внимания: Сириус даже глаз не поднял от книги, Крис головы не повернул в нашу сторону и лишь нервно дёрнул пушистым хвостом, а хмурый Карлос переступил ногами по спинке дивана, встопорщив перья.

– Ну как вы тут? – бодро поинтересовалась Саманта, проходя в комнату и на ходу оглянувшись на Сириуса. Тот тряхнул синим гребешком и, никак не реагируя на слова Сэм, продолжал читать, аккуратно водя когтем по строчкам:

– И тогда ледяная колдунья высыпала перед ним целую горку льдинок разной формы и велела сложить из них слово…

– «Вечность», – подсказала Линда, с удивлением глядя на отвернувшихся фамильяров, – она велела сложить ему слово «вечность».

– И велела сложить слово «предатели», – подсказал насупившемуся дракоше Крис, по-прежнему демонстративно не глядя в нашу сторону, – это такое очень актуальное слово, да, Сириус?

– Прррав, ррреально прррав! – Карлос встряхнул крыльями и спрыгнул поближе к синему земляному дракончику, клювом перевернув тому страницу, – пррродолжай, Сиррриус, прррекрррасная исторррия! Интеррресная!

– Не поняла, – обалдело произнесла Саманта, растерянно глядя на такую же ничего не понимающую Линду, – это вот что такое сейчас было? Сириус, ты ничего не хочешь мне объяснить? Крис? Карлос?

– Слово никак не хотело складываться, – невозмутимо продолжал дракончик, по-прежнему не обращая на Сэм ни малейшего внимания, а Крис и Карлос старательно изображали полную и абсолютную заинтересованность в том, что он читал, – и тогда ледяная колдунья пообещала…

– Крис, что происходит? – Линда обеспокоенно посмотрела на меня и хотела взять котёнка на руки, но тот внезапно перепрыгнул через подлокотник и забрался на подоконник, сев мордочкой к улице. Тут же к нему присоединился Карлос, а через минуту и Сириус, обогнувший по широкой дуге Сэм и даже не взглянувший в её сторону.

– Это что такое? – почему-то шёпотом спросил Дин у Ромашки, который наблюдал за этой сценой широко распахнутыми невероятно синими глазами, – ты что-нибудь понимаешь?

– Ну, – Ромашка по-простонародному почесал в затылке, – насколько я могу судить, это бунт. Осталось понять, по какому поводу…

– Карлос, – попытался я воззвать к своему фамильяру, – Карлос, объясни, что происходит, давайте разберёмся спокойно…

– Ах, разберёмся спокойно, – прошипел Крис, повернувшись к нам и сияя расплавленным золотом глаз, – ты предлагаешь нам спокойно обсудить ваше поведение? Хорошо, давайте попробуем…

– Почему наше? – я тряхнул головой, – ваше, а не наше…Это вы творите непонятно что: какое-то странное игнорирование… что случилось-то? Объяснить нормально можно? Карлос, пожалуйста, я очень устал, мне вот разбирать бунт на собственном корабле – нет ни сил, ни нервов. Веришь?

Разноцветная птица быстро переглянулась с котёнком и дракошей и в полной тишине перелетела ближе ко мне и устроилась напротив на плече у застывшего памятником самому себе Дина. Карлос пристально всматривался мне в глаза, потом очень по-человечески вздохнул и снова повернулся к Крису и Сириусу:

– Пррридётся прррояснять, – он встопорщил перья и качнул головой с ярко-красным хохолком, – пррримитивный ррразум…

– Это у меня примитивный разум? – я задохнулся от возмущения и какой-то иррациональной обиды, – ну и лети, зачем тебе такой примитивный я?

– Дурррак, – Карлос перелетел на мою руку, – фамильяррров бррросать непррравильно! Мы пррредупррреждаем, берррежём, охррраняем! А ты меня пррредал, заперрр. Мы же прррежде были дрррузья, Эдуарррд! Ты мог умеррреть, я кррричал тебе, но ты был с дррругими! Я от тррревоги чуть сам не умеррр!

– Фамильяров нельзя оставлять одних, понимаешь? – соизволил пояснить Крис, сердито сверкая золотыми плошками глаз, – мы – ваша часть, мы можем почувствовать опасность, помочь, отвести беду. Мы ведь волшебные существа, а вы нас не только оставили, но ещё и заперли. Лин, как ты могла? Ты же ведьма, кому знать-то, как не тебе! Мы все трое чувствовали, что вам грозит страшная опасность, и ничего не могли сделать. Ты хоть представляешь, что мы пережили?!

– Прости, малыш, – Линда, у которой на глазах сверкали слёзы, медленно опустилась перед котёнком на коленки и, схватив его в охапку, спрятала лицо в пушистой рыжей шерсти, – я не знала, что всё так серьёзно, правда! Иначе я никогда не поступила бы с тобой так! Ты же знаешь, как я тебя люблю, Крис!

– Любит она… – по инерции ворчал Крис, хотя сопел уже не так громко и только подозрительно тёр лапкой глаза, – если любишь, то бери с собой всегда. Я и так в Башню с тобой пойти не могу – меня её магия не пускает, а здесь всюду меня с собой бери. Не безопасно тут у вас.

– Сириус, – Саманта подошла к хмурому дракоше и погладила его по хохолку, – ну Сириус, ну прости. Я не подумала. Ну как бы я тебя взяла? В сумочке что ли?

– Ну конечно, – проворчал дракоша, – всяких дурацких собачек можно в сумочках таскать, а меня или Криса – нет?

– Я больше не буду, – повинилась Сэм и спросила, – ну что, мир? Смотри, Крис и Лин уже помирились, давай и мы помиримся, а?

– Хорошо, – согласился Сириус, – но ещё раз так сделаешь, и я вернусь домой, сам, а ты оставайся без фамильяра.

– Дожили, – пригорюнилась гномочка, – меня шантажирует собственный ручной дракон… Куда катится этот мир?

– Ну, раз мы все помирились, – Крис взял в свои руки, точнее, лапы, ход беседы, – рассказывайте, что там у вас произошло!

Глава 2

Розалинда

И как это мне могло показаться, что в выделенных мне в Зелёном дворце покоях просторная гостиная? Ничего подобного: когда вся наша необычная, с какой стороны ни посмотри, компания наконец-то разместилась на диванах, креслах и стульях, выяснилось, что свободного места практически не осталось. Глядя на всех людей и нелюдей, собравшихся в моей гостиной, я в очередной раз подумала о том, что человек никогда не может точно знать, какие сюрпризы приготовила ему затейница-судьба.

Я, например, всего несколько дней назад спокойно собирала себе травы в окрестных лесах, планировала поездку на осеннюю ярмарку и присматривалась к красавцу-плотнику Матвею. И столица не фигурировала в моих мыслях и планах вообще, абсолютно. А теперь я сижу в императорском дворце, по-свойски обращаюсь на «ты» к самому императору и его Первому советнику, общаюсь с вампирами, гномами и оборотнями, да ещё и умудрилась впутаться в такую странную и таинственную историю, что задача одна – уцелеть.

Ещё раз оглядев нашу компанию, я только покачала головой: наверное, события действительно закрутились очень серьёзные, если Странник свёл всех нас вместе. Эдуард сидел в уголке дивана и ласково почёсывал по перьям Карлоса, который уже сменил гнев на милость и только довольно курлыкал под императорской ладонью. Саманта забралась с ногами в кресло, а Ромашка свободно расположился на ковре у её ног, демонстрируя, что между ними действительно всё серьёзно, – ну кто бы мог подумать! Сильвена с характерным для всех вампиров холодно-презрительным выражением на невероятно красивом лице сидела в кресле, задумчиво рассматривая Криса и Сириуса, которые скромно пристроились на подоконнике и о чём-то оживлённо шептались. Янисса, не скрывая любопытства, изучала нашу команду и, судя по всему, пыталась понять: ей повезло оказаться здесь или совсем наоборот. Но, судя по лёгкой улыбке, иногда мелькавшей на её лице, она точно не была расстроена, скорее, наоборот – в этой улыбке явно сквозило предвкушение. Дин присел возле моего стола и с отрешённым видом чертил на листе бумаги какие-то только ему понятные схемы и планы. В общем, все были при деле, но так как время было, мягко говоря, позднее, император, как главный в нашем локальном сумасшедшем доме, взял слово.

– Друзья, – прочувствованно начал он, – я уверен, что с полным правом могу назвать так всех присутствующих. Мы собрались здесь…

– Эдуард, я понимаю, что ты привык так разговаривать, – влезла неугомонная Саманта, – но давай попроще и по существу: спать хочется неимоверно! – и, подумав, добавила, – извини…

– Хорошо, – покладисто согласился император, заработав удивлённый взгляд Сильвены, – если покороче, то вопрос один, а второй можно обсудить и завтра. Так вот: завтра, точнее, уже сегодня вечером, мы идём в Башню, так как обещали вызволить оттуда тех несчастных, что там томятся. Идти всей толпой бессмысленно, но каждый может взять на себя ту или иную функцию. Внутрь Башни, как и в прошлый раз, пойдём мы трое: Линда и мы с Дином – так как мы уже пережили испытание Изнанки, как мягко назвал это Шатх.

– Да уж, никому не пожелаю, – хрипловато проговорил Дин, болезненно поморщившись, – думал, не справлюсь…

Я вспомнила своё видение и почувствовала, как по спине побежали мурашки и перехватило дыхание: Изнанка предложила мне тогда то, о чём я мечтала с детства. Любящая семья, родители, счастье – нужно было только сделать один-единственный шаг, чтобы оказаться в этой сладостной иллюзии и остаться там навсегда. Ах, если бы только это могло оказаться правдой! Но, увы…

– Вы не сможете вынести всех за один раз, – начал рассуждать вслух Ромашка, – мне туда хода нет, но я смогу помочь на площадке…

– Сколько там человек? – негромко спросила Янисса у Сильвены, но та лишь пожала плечами и вопросительно взглянула на меня.

– Четыре человека, вампир и ещё двое, о чьём происхождении мы можем только догадываться, – я глубоко вздохнула, вспоминая жуткие камеры, в которых вынуждены месяцами, а иногда и годами жить эти несчастные.

– Я одного не понимаю, – задумчиво проговорила Янисса.

– Только одного? – ехидно вставил свои пять копеек Ромашка, – тогда вам, леди, несказанно повезло, так как мы не понимаем гораздо больше. Но простите, я перебил вас.