И камни плачут по ночам

– Уважать. Оберегать. Ждать, что Дженай сможет принять вашу магию.

– Она больше не «Дженай», – обдумывая ситуацию, недовольно поправил старуху, что противоречила сама себе, – она Владетельная княгиня Нам-Кивас, госпожа Востока. Уходи. Из моего дворца. И прихвати свою подругу.

– Но… – мне показалось, что ведьма несколько шокирована таким приказом, но я не был намерен терпеть ее в своем доме. Не тогда, когда меня так подставили, не пояснив все глупейшие правила загодя. Ладно, я могу их выполнять из уважения к супруге, раз уж они ей так важны. Но оставить пару ведьм во дворце? Нет.

Глава 6

Измир

За четыре года супружества ничего не изменилось, кроме лиц и голосов ведьм, что с завидной регулярностью присылал Ксеркс на смену отосланным. И каждый раз эти няньки были все противнее, словно властелину Империи доставляло какое-то изощренно удовольствие доводить меня этой мелочью. И все эти годы я терпел и сдерживался, понимая, что недостойно отвечать на провокацию так, как хотелось бы или как бы это сделал простой солдат.

Но кое-что я был намерен все же изменить.

Четыре года следования правилам, четыре года, как испытание моего терпения и послушания. Не ходить, не говорить, не … – никакого результата. Довольно. Пора было что-то менять, даже если это рассердит Ксеркса. Все же я далеко не самый слабый мужчина в Империи.

Эта мысль пришла в голову весьма неожиданно на последних неделях пути по пустыне. Песок тихо скрипел под лапами куджанов, перекатываясь пока еще рассыпчатой розово-золотой массой. Мерное покачивание в седле убаюкивало, позволяя мыслям двигаться плавно и так, как им самим хотелось. Не сильно отвлекала даже магия, с помощью которой приходилось охлаждать песок под ногами солдат. Воздушная тропа змеилась по барханам с такой легкостью, словно я и не вел по этой пустыне целый караван, сдерживая обжигающий зной.

Когда на горизонте появились, сперва в виде размытого марева, а затем, становясь все четче, светлые стены города, я принял окончательное решение. Осталось только придумать, с какой стороны подойти к этому вопросу. Так, чтобы урон все же был минимальным и волна, что непременно поднимется, достигнув Ксеркса, успела опасть у подножия трона, не привлекая слишком уж пристального внимания повелителя.

И как правильно подступиться к Дженай.

Это было не то же самое, что общаться с женщинами из гарема или с теми, кто выбрал военную службу. Первые были в основном глупыми существами, единственным преимуществом которых была способность поглощать часть пустынного яда, что скапливался в моем теле, без вреда своему здоровью. Вторые же куда больше походили на мужчин, чем на мою супругу.

Стоило огромным воротам Нам-Кивас распахнуться перед войском, как в голове мелькнула мысль спросить совета у нашей принцессы, старшей дочери Ксеркса, единственной настоящей женщины, с которой можно было разговаривать практически на равных, и открыто. Но и эту идею пришлось тут же отмести. Принцесса не была замужем и давно превратилась из обычной женщины в мудрого правителя, следя за всей Империей вместе с отцом, так что беспокоить ее такими пустяками было бы невежливо. Хотя, может Сафира знает куда больше, чем я думаю. О нашей с Дженай ситуации в том числе. Не просто так же они обмениваются письмами.

А еще следовало как-то выяснить отношение самой Дженай ко всему происходящему. Непростая головоломка. Впрочем, в годы обучения ребусы давались мне довольно легко, стоило ими заняться всерьез. А эта теперь переходила в разряд приоритетных.

Печально вздохнув, радуясь, что мне удастся, наконец, вымыться целиком, и водой, а не песком, как это приходилось делать в походе, я поднял взгляд на дворец. Стены, казалось, пылали в свете заката, но я еще видел и защитные символы, нанесенные на стены. Иногда зной на окраине Стеклянной пустыни становился невыносим настолько, что даже особый камень не мог сдержать его снаружи.

Но на первый взгляд все было в порядке. Символы светились, поддерживая чары. Над плоскими крышами домов и пиками дворца висело марево цветных нитей, по которым вполне можно было определить состояние жителей. И пока все выглядело вполне хорошо. Значит, можно рискнуть и заняться основным вопросом.

**

Проведя ночь среди женщин из гарема, отмокая в воде, избавляя тело от усталости и воздействия враждебной магии пустыни, я все думал, почти не сомкнув глаз до утра, только ближе к рассвету выгнав уставших массажисток прочь. Перед вручением жалования нужно было подремать хоть немного.

Зной накатывал слишком быстро. Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, а я уже чувствовал, что воздух прогрелся сильнее, чем вчера к полудню. Это было плохо, так как Дженай, все еще не принявшая мою магию, оставалась очень чувствительной к жаре. Скрипнул зубами, представив насколько княгине будет сложно находиться под палящим солнцем в своих парадных одеяниях. Я решился. Сегодня. Ну, не умрет же она от моих чар, в самом деле? А смотреть, как молодая прекрасная женщина, которая снилась мне ночами, мучается, я просто не мог.

«Не применять магию к супруге».

Даже если магия способна ее защитить? Почему можно использовать амулеты и запрещено чары?

«При воздействии магии непосредственно на живое существо, наделенное собственной силой, есть вероятность конфликта…»

Я вполне хорошо помнил выдержки из трактатов, что нас заставляли зазубривать в годы обучения при дворе Ксеркса, но все же, Дженай провела со мной достаточно ночей, чтобы суметь принять без последствий хоть малую часть магии. Не просто так же я вылакал за эти годы галлоны того мерзкого зелья, что дурманило мой разум. Ни одного адекватного воспоминания о ночах, проведенных в объятиях супруги, кроме головной боли. Чертовы ведьмы.

Сжав челюсть, я чувствовал, как позади, по длинному лестничному пролету спускается Дженай. Чувствовал, что она уже устала и больше всего на свете хотела бы вернуться в свои личные комнаты. Туда, где я не бывал ни разу с ее появления во дворце. Но ей было необходимо провести перед воинами хоть немного времени. Показать, что все то, ради чего эти хмурые, молчаливые мужчины дважды в год проходят по пылающим пескам, имеет смысл.

От нее ощутимо пахло цветами, тревогой и страхом, направленным на меня. Столько лет прошло, а я так и не понимал, что именно во мне вызывает в ней столь противоречивые и нелестные эмоции. Но желание укрыться от зноя было сильнее всего, так что, следуя собственным порывам, обычно находящимся под строгим контролем, я протянул руку в сторону этой женщины.

Дженай была почти на полторы головы ниже меня, но стоя на ступеньку выше, сейчас казалась не такой хрупкой, как обычно. Впрочем, я и без того знал, что в ней достаточно внутренней силы как бы Владетельная не относилась ко мне.

Тонкие пальцы покраснели и взмокли от жары и подрагивали в моих руках, заставляя еще сильнее сомневаться в собственном решении. Внутренне готовясь к ужасающим последствиям, я направил на супругу совсем малую часть тех защитных чар, что должны были помочь ей справиться с жарой. Перестав дышать, я молча прислушивался к происходящим изменениям, но ничего фатального, кажется, не происходило. Прохладная волна прошла от моих пальцев к рукам Дженай, поднялась выше и, как щит, оградила от зноя.

Вместо того, чтобы сосредоточиться на настроении присутствовавших внизу воинов, я прислушивался к тому, что происходило с Дженай, в любой момент ожидая, что все пойдет наперекосяк. Но минуты проходили, а Владетельная так и сидела под лучами палящего солнца, практически не ощущая его жара.

Оказалось, что я сконцентрировался на ощущения Дженай так сильно, что сам едва не задохнулся, когда чары в один миг, словно поток воды, стекли к ее ногам, мгновенно впитавшись остатками в плиты лестницы.

Сбросив напряжение, оградившись от княгини, я медленно и глубоко вздохнул, поражаясь, как она может жить в этом дворце, если ее зависимость от окружающей температуры так велика. И неожиданно четко осознал, что если не убрать ее с солнца, то потом кому-то может понадобиться помощь лекаря, а не просто отдых в прохладных покоях.

Поднявшись по лестнице, не обращая внимания на тишину за спиной и удивленные лица моих генералов, я внес Дженай в одну из пустых комнат. Было бы лучше доставить княгиню в ее покои, но это займет слишком много времени, а давать войску действительно серьезный повод для беспокойства тоже не следовало. Убедившись, что супруга в безопасности, я вернулся под яркие солнечные лучи, почти что ощущая, как там, в паре сотен лиг к центру пустыни, песок сегодня становится жидким. Ощущая, как песчинки верхнего слоя нагреваются и слипаются между собой, и медленной вязкой массой начинают стекать с вершины дюны, увлекая все большую массу за собой.

Чувство было настолько ярким, слово я собственными ногами стою на этой обжигающей поверхности. Вскинув взгляд, видя только самый край песчаных холмов над поверхностью городских стен, я передернул плечами. Лето пришло.

Дженай

Перегревшись на солнце, я почти весь оставшийся день провела в постели, выбравшись только к середине ночи, чтобы отправить несколько писем. Может быть, и с этим делом можно было бы подождать пару дней, но мне непременно нужно было отвлечься хоть на что-то. Мысли, что засели в голове, словно прибитые трехдюймовыми гвоздями, никак не получалось вытеснить.

Его руки.

Это было настолько странно, насколько и неожиданно.

Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Хорошо, что яд пустыни не успел покинуть его тело, и я почти не видела настоящего цвета глаз. Мой супруг был красив, с этими своими изумрудно-зелеными глазами, светлыми волосами… И невероятно силен. Он держал меня с такой легкостью, словно я ничего не весила. А еще эти платья…

Не понимая, что именно нашло на Стратега, я тряхнула головой, пытаясь прогнать несвоевременные мысли. Нужно было на что-то переключить внимание, потому как мысли текли совсем не в том направлении, в котором бы им следовало.

Так что, полностью игнорируя время суток, и то, что порядочные люди во всей Империи, кроме нашего, забытого богами уголка, укладываются спать, я вынула из секретера несколько листов, и взялась за письма. Тонкая трубочка из красивого стекла, полая, заполненная отменными черными чернилами, мягко скользила по зеленоватой бумаге, складываясь в завитки букв. Скатав готовое, просушенное послание в трубочку, я осторожно поместила его в узкую резную шкатулку. Не обладая магией сама, я всегда подсознательно опасалась, что неаккуратным движением могу нарушить работу такого важного и редкого приспособления.

Неожиданно ответ пришел почти сразу, заставив покачать головой. На моей памяти старшая дочь Ксеркса и моя подруга по переписке всегда отвечала почти мгновенно.

«Когда вышлешь последние чертежи, тогда и обсудим. Он вернулся? Все плохо?»

Чувствуя себя неуверенной, запутавшейся в происходящем, я отделалась односложным: спасибо, да, нет.

И откинулась на спинку кресла. У умной и прекрасной принцессы наверняка не могло быть таких нелепых сложностей, как чрезмерное внимание собственного супруга. Да, я знала, что у наследницы нет мужа, но мне казалось, что все, что я могу ей написать о смене отношений со Стратегом, покажется Сафире сущими пустяками.

– Нелепица, – повторила прилипчивое слово, непонятно откуда взявшееся, отодвигая шкатулку для передачи сообщений на край стола и вынимая из ящика чертеж будущей стекольной мастерской.

Нет, в городе, конечно, была старая, но ее так давно следовало перестроить и улучшить, что я даже представить не могла, по какой причине сенаторы все еще не озаботились этим. Пусть вопрос и не совсем касался меня, но тот пожар, что случился два месяца назад, подталкивал к действию. Единственной сложностью было мое полное незнание того, как именно должна работать эта мастерская, чтобы максимально обезопасить людей. А желающих объяснить не было. Разговаривать с Владетельной здесь не решится никто, кроме слуг. По крайней мере, в открытую. Так что действовать приходилось через третьих лиц. Как всегда.

Рассматривая чертеж, понимая, что запихнуть его в шкатулку целиком я не сумею, тяжело вздохнула. Придется копировать и переправлять в столицу по частям, чтобы получить критику и неодобрение Сафиры как можно быстрее и без лишних свидетелей. В том, что принцесса разнесет весь план в пух и прах, я не сомневалась, все же у нее совсем иное образование и множество мастеров под рукой. Но может в итоге Ксеркс передаст приказ Владетельному, и в городе к зиме появится новая мастерская.

Или опять придется отсылать доверенное лицо к лояльному сенатору, чтобы тот внес предложение на заседании. Но тот в последнее время не слишком торопился помогать, сетуя на сложности с остальными коллегами. Может это и правда, а может ему просто не хочется выполнять приказы нелюбимой жены Владетельного князя, а сказать прямо он не решается.

Проведя почти всю ночь за перерисовыванием тонких линий, изгваздавшись в чернилах, я с удовлетворением вздохнула, когда последний из шести кусков чертежа исчез в шкатулке. И усмехнулась, когда через несколько мгновений внутри тихо звякнул колокольчик, потревоженный ответным сообщением.

«Ну, ты и накрутила! Зачем столько дверей? Дворец строишь? – зная несколько язвительный характер наследницы, я только улыбнулась. – Дай два дня, архитекторы посмотрят твои каракули, внесут правки, потом направлю Измиру. Сенаторы все еще бунтуют?»

Да. И как бы это все не кончилось скандалом и казнями, если Стратег узнает раньше, чем те возьмутся за ум.