И камни плачут по ночам

Но все решилось за миг. Хватило одного короткого взгляда, чтобы пропасть окончательно и бесповоротно. Тихая невысокая девушка осматривала дворец со странной смесью чувств. С одной стороны ее страшно, до зуда в ладошках, раздражала необходимость находиться здесь в компании остальных невест, но в то же время восхищала причудливая архитектура города и моего дома. Стены из розового камня, почти белые полы, резные узоры на стенах и зубчатые края крыш. Все это выглядело необычно для гостьи с центральной части страны.

Я наблюдал из-за резных перегородок второго этажа за тем, как во внутреннем крытом дворике девушки тихо переговариваются, смеются с деланным дружелюбием и плохо скрываемым желание выдрать волосы конкурентке. Еще бы. На карту был поставлен титул Владетельной госпожи города Нам-Кивас, самой влиятельной женщины Востока. Только ни одна из них пока не знала, что место более не вакантно.

Дженай, отмахнувшись от попыток увлечь себя в беседу, медленно ходила по двору, рассматривая изумительную резьбу статуй. Легко, как бриз, касалась растений и улыбалась оранжевым отсветам заката на стенах, причудливыми бликами пробравшимся в сад,

У меня не было и шанса.

Я следил за тем, как легко покачиваются широкие бедра, как изящным движением рука поправляет локон, упавший на лицо, видел свет в глазах, и чувствовал, как сильнее разгорается жар в груди. Впервые в жизни я хотел женщину не только телом, но и всем свои существом. Кажется, даже магия, сидящая внутри меня, медленно заворочалась, с интересом поглядывая на нашу невесту.

Ошибку я понял не сразу.

Все делалось очень быстро, словно Ксеркс ждал, что я передумаю. За несколько дней лишних кандидаток удалили из дворца, явно рассчитывая выдать особенных девиц за кого-то из магов ниже рангом, подготовили залы и наряды. По высочайшему приказу к стенам дворца провели даже дополнительные тоннели, чтобы Клинок Запада и Щит Севера могли так же явиться на столь важное, для всей Империи, мероприятие.

Мне было все равно. Организацией занялась старшая дочь Ксеркса, а к вкусу и решениям принцессы у меня никогда не возникало вопросов. Да и разницы, будет дворец оформлен в голубых или сиреневых тонах, я ни малейшей не видел. Меня интересовала только Дженай, к которой няньки, приставленные к невестам Ксерксом, не подпустили даже для знакомства. Я, конечно, мог бы попытаться пройти мимо назойливых старух, все же – это мой дворец, но под их прямым немигающим взглядом даже мне становилось не по себе. Словно бы они могли, мягко улыбаясь, вырвать из груди сердце любого, кто только рискнет приблизиться к подопечной. Может, так оно и было на самом деле. Простых и бесполезных слуг Ксеркс не держит.

И я терпеливо ждал. Ждал, пока меня облачали в белые праздничные одежды, пока посланники Ксеркса произносили все положенные речи и представляли подарки, от которых подгибались ноги у носильщиков. Ждал, пока две толстых старухи, замотанных в серое, не ввели в зал прекрасную Дженай. Я не видел лица за плотной, расшитой вуалью, не слышал дыхания, но знал, что это именно она.

Внутри от одного ее присутствия, пусть и на другом конце зала, как того требовали традиции, у меня все вспыхивало. Я больше не слушал, что говорят распорядители, пропускал мимо ушей скабрезные шуточки Клинка и Щита, краем сознания все же запоминая сказанное, чтобы потом достойно ответить. Но это все было неважно. Все, кроме девушки, замотанной в ярды белого шелка, похожего на пушистое облако.

Не без труда дождавшись конца праздника, наблюдая, как няньки уводят мою новоиспеченную супругу, я, получив несколько весьма ощутимых хлопков по спине от гостей, направился за ней.

**

В покоях стоял полумрак. Над границей песка и неба уже появилась светлая полоса, значит еще немного, и быстрый рассвет разгонит сиреневую тьму в пустыне и на город опустится время тишины и сна. Первые месяцы службы на этой должности было не просто перестроиться на такой режим, но теперь это казалось правильным и единственно верным.

Прислушавшись, я уловил тихое, взволнованно-прерывистое дыхание супруги. Дженай, кажется, нервничала, но это было и понятно. Мы, по сути, не были знакомы, и я бы с удовольствием отсрочил брачную ночь на какое-то время, чтобы девушка свыклась со мной и самим дворцом, но Ксеркс, да продлятся дни его без счета, был непреклонен.

Не зажигая солнечные камни, позволяя теням создавать какое-то подобие тайны, я шагнул ближе к кровати, на которой, спиной ко мне сидела девушка. И едва не застонал от досады, почувствовав постороннее присутствие только в самый последний момент.

– Владетельный? – в тишине раздался хриплый голос одной из старух-нянек. Только их здесь не хватало. Но это опять относилась к моментам, которые не обсуждались. Если мое нежелание их слушать войдет в конфликт с их приказами, будет только хуже.

Темная громоздкая фигура подошла ближе, протягивая мне кубок, который едва ли не дымился. От него так сильно пахло чарами, что у меня защекотало в носу.

– Что это? – мне не нравилось то, как оборачивалось дело.

– Зелье, что должно помочь Владетельной принять вашу магию. В противном случае, девушка может пострадать.

Зная, что старуха видит мое лицо в полумраке, вопросительно вскинул бровь. Женщинам из гарема, пусть я посещал их и нечасто, не требовались никакие зелья для того, чтобы чувствовать себя хорошо.

– Владетельная – древняя кровь, совсем иное дело, – поняла мой молчаливый вопрос нянька, все настойчивее протягивая кубок.

Скрипнув зубами, чувствуя, что с удовольствием выпроводил бы ведьму прочь, взялся за тонкую ножку кубка. Зелье оказалось холодным, почти обжигающим, и я с прищуром посмотрел на старуху. Отравить она меня не могла, но и гарантий, что зелье совсем безвредно, не было.

Вернув кубок старухе, чуть склонил голову, ожидая объяснения.

– Скоро зелье подействует и тогда ваша сила не будет так опасна для Владетельной. Думаю, вы знаете, что делать дальше, так что я вас оставлю.

Тихо прикрыв за собой дверь, старуха скрылась в переходах дворца, позволив мне, наконец, насладиться обществом новоиспеченной супруги.

**

Болела голова.

Со мной подобного не приключалось практически никогда, так что в первое мгновение даже не понял, что именно происходит. С трудом разлепив глаза, я несколько долгих ударов сердца всматривался в потолок, не узнавая узоров. Далеко не сразу сумев собрать мысли воедино, вернув хоть часть воспоминаний о прошедшей ночи, едва слышно выругался.

Хотелось скрипеть зубами, хотелось свернуть шею старухам–нянькам, да и самому Ксерксу. Нет, ничего фатального не случилось, я не был груб с супругой, не навредил ей, но то состояние, в которое меня привело зелье старухи… насколько это должно было быть тяжело для невинной девушки, оказаться впервые в постели с мужчиной, от которого отрезали все эмоции?

Тихо застонав от бессилия, я повернул голову, надеясь, что Дженай все еще здесь и нам удастся поговорить. Но нет. Моей компанией сегодня были только смятые подушки. Тяжело, чувствуя себя отравленным и почти больным, я сел на постели, обхватив голову руками. Никогда не интересовался женскими делами, оставив все это на попечение Манен. Теперь я жалел об этом упущении. Кажется, стоило все же расспросить кормилицу обо всем. Но мне казалось, что появление супруги не настолько сложная процедура, чтобы просить у кого-то совета. Но все оказалось иначе.

– Салик! – медленно поведя в воздухе рукой, я с недовольством отметил, что и моя магия ведет себя не так, как это было привычно. Потоки в теле ощущались куда тоньше и слабее, чем можно было бы предположить. И это не могло мне нравиться.

Дверь покоев тихо скрипнула, и вовнутрь вошел невысокий, немного сгорбленный человек с внимательными глазами. Склонившись, что казалось почти невозможным действием для его тщедушного тела, смотритель дворца замер в десятке шагов от постели.

– Где Владетельная?

– Няньки забрали ее часа четыре назад. Госпожа приняла ванну, выслушала утренние наставления и ее отправили в женские хозяйские покои.

– Где это? – спустив ноги на пол, я поискал глазами кафтан и брюки.

– Для госпожи подготовили комнаты на третьем этаже, с выходом в сад. В восточной части дворца.

– Передай, что я хочу навестить Владетельную, – кое-как натянув одежду, все еще не чувствуя тело своим, я скривился, радуясь, что сижу спиной к Салику. – После того, как умоюсь. Пусть приготовят купальню.

– Да простит меня мой господин, – я почувствовал этот страх, что волной прошел по полу от смотрителя к моим ногам, слегка опаляя пятки, – но вы… вам не следует.

– Что? – меня настолько поразила сама формулировка, что я даже не рассердился на подобное заявление.

– Если вы сейчас навестите супругу, это будет считаться оскорблением нашей молодой госпожи. Молю вас, не делайте этого, – этот тощий мужчина, в детстве перенесший множество страданий, но сохранивший живой и пытливый ум, медленно опустился на колени, таким образом, подкрепляя собственную просьбу.

Это было странно, необычно и вовсе не походило на поведение Салика, так что я, молча, подошел к слуге, коснувшись его плеча, позволяя подняться.

– Пусть приготовят купальню, – еще раз повторил я, а затем, подумав, добавил: – И пришли ко мне нянек госпожи. Кажется, им предстоит многое рассказать.

**

Даже в моем войске было куда меньше правил, чем в отношениях с супругой, что мне с каким-то внутренним, плохо скрываемым торжеством рассказывала старуха, приставленная к Дженай. На протяжении нескольких часов она все вещала и вещала, произнося какие-то нелепицы и вещи, казавшиеся просто абсурдными. И все бы ничего, но чем больше я слушал, тем более хрупкой становилась моя надежда на семейное счастье. В общих чертах выходило, что мне все запрещено.

Запрещено.

Не думал, что это слово еще когда-то появится в моей жизни в таких количествах после окончания военного обучения. Не для того я столько усилий и времени потратил на развитие физической и магической силы, чтобы вновь столкнуться с запретами. Хотелось скрипеть зубами. Хотелось просто подойти и свернуть шею этой ведьме, что теперь, после очищающей ванны, я видел четко, давно не была человеком, впрочем, как и вторая из присланных Ксерксом «нянь».

Но и это было запрещено.

Хотя, при большом желании, я все же мог бы. И в этом случае даже наказание не будет слишком уж суровым. Я сумею оправдаться перед Ксерксом, но это глупо. Потому, что от старух, по сути, ничего не зависит.

– Древняя кровь особенная, – подводя короткий итог нашего разговора, попытался выделить главное из того нескончаемого потока бреда и нелепых правил, что выдала ведьма.

Владетельная – хрупкая и нежная особа, что придерживается строгих правил с самого детства. Мне нельзя с ней лишний раз разговаривать, нельзя касаться без применения сдерживающих зелий. Нельзя являться к ней в покои без предупреждения. А что же тогда можно?