И камни плачут по ночам

Пройдя всего два десятка ступеней, я едва могла дышать. Казалось, сегодня воздух, несмотря на ранний час, прогрелся еще сильнее, чем вчера. На последних шагах я покачнулась, всем весом оперевшись на руку Архана.

– Вы прекрасно держитесь, Владетельная. И я очень рад, что мне даровали такую честь – сопровождать вас сегодня, – генерал продолжал говорить, отвлекая меня от неприятных ощущений и головокружения, а я радовалась плотной вуали, непрозрачной с внешней стороны, которая не позволила бы ему увидеть мое раскрасневшееся, залитое потом лицо.

На широкой ступени, которая все еще была много выше уровня площади, стояло кресло с невысокой спинкой и небольшая тумба рядом, на которой, придавленные какой-то массивной статуэткой, лежали документы. А чуть сбоку, неожиданно облаченный в серое, заложив руки за спину, стоял Великий Стратег Востока. На нем не было доспеха, что лучше всего свидетельствовало об успешном окончании военной кампании, но даже так, со своей идеально ровной спиной и этими широкими плечами, он производил весьма устрашающее впечатление. По крайней мере, на меня.

Чуть повернувшись, наблюдая, как я медленно и неуклюже спускаюсь по ступеням, Стратег вдруг шагнул ближе и протянул ладонь в мою сторону, чего не делал ранее никогда. Теряясь, не зная, как быть, но желая избежать касания, я вскинула взгляд. Глаза мужчины напротив все еще светились лиловым, пусть и не так ярко, но черты лица все еще были совсем иными, искаженными магией, так что я даже примерно не могла угадать его настроение или мысли. Впрочем, это мне никогда не удавалось.

Тело, и без того измученное ужасным нарядом и весом шлейфа, что приходилось тащить по ступеням, истерзанное жарой, которая, кажется, не действовала ни на кого кроме меня, и вовсе окаменело, когда я медленно, не смея противиться молчаливому приказу, протянула ладонь супругу. И все же, я старалась касаться Стратега через рукава.

С обеих сторон, отвесив короткие и по-военному простые поклоны, от меня отступили генералы, хотя я этого почти не видела. Все внимание, все пространство передо мной занимал этот мужчина. Его сияющие глаза почти наверняка могли видеть сквозь вуаль, заставляя испытывать неловкость, но это было ничто, в сравнении с тем мигом, когда Стратег шагнул еще ближе, закрывая меня собой от десятка тысяч воинов, заполнивших площадь. Если он вдохнет полной грудью, то между нами не останется расстояния. Не в силах справиться с собой, я отступила. Всего на четверть шага.

Один из величайших воинов империи, не выпуская мою ладонь, другой рукой принялся отводить длинные многослойные рукава, заставляя меня нервничать еще сильнее. Когда тело вздрогнуло особенно сильно, Владетельный вновь вскинул взгляд, сощурив глаза, но, все еще не произнеся ни слова.

В ворохе золотого шелка показались мои покрасневшие от жары, припухшие пальцы.

Стратег, тряхнув свободной рукой, словно сбрасывая капли воды, коснулся моей разгоряченной кожи. В первое мгновение, непроизвольно дернувшись от неприятных ощущений, я с запозданием поняла, что меня окутывает прохладным коконом. Волна прошла по телу вверх, заставив передернуть плечами.

– Лучше? – голос глухой и словно осипший. Мне кажется, я услышала его обращение всего-то в третий или четвертый раз за все время нашего супружества, но и в этом я не уверена.

Не доверяя себе, только кивнула в ответ, рискнув посмотреть в глаза супруга. Они светились все меньше, и через пару дней это пройдет совсем, но пока взгляд имел очень мало общего с человеческим. Впрочем, в этом не было ничего нового.

Словно почувствовав мое состояние, Стратег убрал ладонь, переставая касаться обнаженной кожи, возвращая на место несколько слоев ткани и перемещая вторую руку к локтю, поддерживая. До стула всего-то пара шагов и теперь я с ними справлюсь.

Стоило мне опуститься на подушечку, избавиться от касания супруга, что жгло даже через ткань, но совсем не так, как касание Архана, как толпа у подножия лестницы, повинуясь чьему-то сигналу, поднялась.

Мне казалось, что эти белокожие блондины, облаченные в керамические доспехи, вовсе не боятся палящего солонца, что висело над нами, с каждым мигом поднимаясь все выше. По всем правилам, они должны были быть черными, как ночь, как любое из племен юга, но нет, жители города Нам-Кивас, что на границе Стеклянной пустыни Фасут были белы, как снег, что почти никогда не выпадает в этих землях. Белые волосы, белая кожа под белыми доспехами.

Глава 4

Заклинание, что изгнало лишний жар из моего тела, помогло провести под палящим солнцем примерно два часа. Я сидела на стуле, наблюдая за тем, как подчиняясь молчаливым приказам супруга и крикам глашатая, вперед выходили командиры корпусов, с поклоном получая один из огромных, забитых золотом, сундуков. Жалование. Это считалось едва ли не самым важным событием по возвращении с похода. Воины получали то, что им причиталось и могли поддержать свои семьи, обновить дома родителей, жениться и завести детей, если это еще не произошло.

Как подтверждение, со стороны каждого корпуса, стоило командирам вернуться с сундуками, что с трудом несли по четыре человека, доносилось громкое: «Ху!». И тогда Владетельный склонял голову, чуть поворачивая тело в нужную сторону. Такой просто жест, но он, кажется, имел огромное значение.

У подножия лестницы, следя за происходящим, стоял заслон из личной гвардии и представители сената, который правил городом в отсутствии Стратега. Разделенный на пять частей, огромный Нам-Кивас имел колоссальное значение для империи, и супруг не соглашался оставлять его заботам одного человека. Не тогда, когда армия уходила в пустыню на полгода.

Солнце палило нещадно, накаляя плиты под ногами. Сенаторы, кажется, были готовы лишиться чувств, стоя под открытым небом, когда как армия стратега не испытывала даже относительного дискомфорта. Не теперь, когда они только вернулись из моря песков. Глаза многих еще едва заметно сияли, пусть и не так ярко, как у Владетельного.

Я почувствовала тот миг, когда заклинание прохлады растаяло, испарившись от жары. Меня слово окатило кипятком. Раскрыв рот, пытаясь вдохнуть, я дрожала, не в состоянии двинуться или произнести хоть слово. Перед глазами все заволокло пеленой. Рассмотреть что-то удалось только тогда, когда напротив появилось хмурое лицо супруга.

Стратег что-то произнес, но я не расслышала слов, пытаясь справиться со слабостью. Никогда не любила лето в этом месте, плохо перенося невыносимую жару, что приносил ветер из Стеклянной пустыни, но так дурно мне не было, кажется никогда.

**

Меня, почти теряющую сознание, медленно потянули вверх, заставляя встать. Ноги дрожали, и я определенно упала, если бы не поддержка, когда верхнюю накидку немного резко потянули с плеч. Земля ушла из-под ног, все закружилось, голова едва не откинулась назад под тяжестью короны, но под ней быстро появилась надежная опора.

В носу защекотало от запаха мускуса и пряностей, когда прижав меня к широкой груди, Стратег направился вверх по лестнице. С каким-то неверием, что все это случилось со мной, я приоткрыла глаза. Сквозь рябь вуали на лестнице можно было рассмотреть шлейф моей верхней накидки, расстеленный на весь лестничный пролет. И сейчас это выглядело как насмешка. Я – символ всего того, что войско моего супруга оберегает от угрозы по ту сторону песков. И я едва не потеряла сознание перед глазами всей армии.

Какой позор. Какая нелепица.

– Простите меня, – тихо просипела, зная, что он услышит, впрочем, не сильно рассчитывая на ответ.

Так и вышло. С поразительной легкостью поднявшись по ступеням, Владетельный, не останавливаясь в дверях и не глядя на слуг, прошел в одну из боковых гостиных, которых было множество во дворце. Тут царил полумрак и живительная прохлада, но головокружение все еще удерживало меня в своих лапах.

Стратег, пройдя вглубь комнаты, осторожно опустил меня на диванчик, удостоверившись, что голова не откинется бессильно назад, потеряв опору. Через прикрытые веки и вуаль я наблюдала за тем, как супруг распрямился, окидывая комнату взглядом. Чары пустыни на мгновение спали, и я сумела рассмотреть, как хмурятся светлые брови, пытаясь что-то отыскать среди обстановки.

Рубленые черты, пушистые светлые ресницы. И коротко стриженые волосы. Кожа была не совсем белой, а скорее золотистой, словно сияя изнутри. Владетельный князь был весьма хорош собой. Если хоть на миг забыть кто он на самом деле.

Стремительно, словно Стратег знал что-то мне недоступное, мужчина метнулся в дальний конец комнаты, тут же вернувшись с пухлой подушкой в руках. Мою голову осторожно приподняли, подложив под щеку прохладный шелк.

Супруг, нависая сверху, словно гигант над букашкой, не сводил с меня взгляда. А потом медленно, как-то резко, явно с трудом сдерживая себя, откинул вверх мою вуаль, лишая даже такой, пусть и весьма эфемерно защиты.

Дверь тихо скрипнула и, судя по звуку шагов, в покои явилась Манен.

– Владетельный! Что случилось? Я… – смотрительница дворца хотела сказать что-то еще, но ее прервал резкий взмах руки.

Стратег все еще смотрел на меня, не произнося ни слова, и с каждым мгновением меня все больше накрывало чувство вины и какой-то чрезмерной уязвимости. Обязанностей для Владетельной было не так и много, если не сказать мало, но с одной из них я сегодня позорно не справилась. И от этого становилось особенно горько.

Никчемная из меня получилась княгиня.

– Отдыхай, – обронив только это короткое слово, Стратег Востока, один из сильнейших магов империи и мой супруг быстро вышел из комнаты.

Дверь с тихим скрипом затворилась, оставляя меня в компании двух молчаливых стражниц, бесшумно появившихся за Манен и замерших у стены. Захотелось разрыдаться от собственной бесполезности, но это было бы уже слишком. Хотя, теперь-то какое это все имеет значение?

Глава 5

Измир

В этот раз поход оказался куда сложнее. Твари, клыкастые порождения Четвертого мира, нашли способ пробраться к нам не только для простых, уже знакомых нам солдат, но и для нескольких существ значительно крупнее. Примерно этого я и ожидал, когда занимался подготовкой к походу прошлым летом, предчувствуя, но оказалось, что моего воображения не достаточно, чтобы полностью предвидеть уровень угрозы.

Но мы справились. С трудом, едва не сгорев в пустыне, и только на день–два опережая смертоносный зной, но все же справились. И теперь могли передохнуть перед следующим раундом этого бесконечного боя. Насладиться миром и покоем своих домов, нежностью жен…

Улыбка вышла кривая настолько, что едва не свело челюсть. Да уж. В моем дворце почти два десятка наложниц, прекрасных как рассветы и закаты. Вот только присланные со всех концов страны, эти невинные гурии была бесполезны, как деревянная палка против бухенча*

( демон-людоед из марроканских легенд)

Войско, чувствуя воодушевление и скорый отдых, двигалось по раскаленному песку бодрым маршем. Керамические доспехи пока еще уберегали от ожогов, а под ногами то и дело потрескивало стекло, рассыпаясь мелкой крошкой под тяжестью воинов, но еще пара дней и жар, поднимающийся над пустыней, станет непереносим. Уже сейчас, при слишком глубоком вдохе сухой воздух опаляет глотку. А через дней восемь песок начнет плавиться, розоватой, светящейся массой, перетекая с места на место и полностью меняя очертания этой проклятой земли, застывая по ночам тонким, полупрозрачным и шершавым стеклом.

Но это меня не беспокоило. Со своей задачей мое войско справилось. Пусть не без потерь, но иного никто и не ждал. А вот бой грядущий, тихий, молчаливый и непонятный не позволял выдохнуть.

Дженай.

Я и хотел, и не желал видеть ее. Это было похоже на попытку выпить кипяток, умирая от жажды.

Моя владетельная супруга. И дар, и насмешка судьбы. Мой кипящий живительный источник.

**

В первый день, когда Ксеркс, да продлятся дни его без счета, прислал ко мне отобранных дев, я был готов сравнять с пустыней весь дворец, настолько меня рассердил сам приказ. Но все же воспитание и субординация сделали свое дело. Я подчинился. Благо, в отличие от остальных двоих старших магов империи, у меня имелось хоть какое-то подобие выбора. Как я полагал.