Дважды в одну реку

– А Алиса? – бестолково спросил Сергей, пытаясь найти на лице Снежаны хотя бы проблески человечности, но тщетно.

– Алиса? – искренне удивилась та. – А при чем тут Алиса? Это же не твоя дочь!

– Моя. Я ее удочерил, – тихо напомнил Сергей, в очередной раз проклиная себя за поспешное решение.

Да, девчонка смогла вернуть былую популярность блогу, но цена была слишком высока. Нельзя было брать первую попавшуюся просто потому, что она показалась ему фотогеничной. Надо было все-таки присмотреться к ней, поговорить с предыдущими семьями. Это Регина виновата, увидела девочку и «влюбилась», как она сама утверждала в первое время. Вот уж правда – от любви до ненависти один шаг.

– Когда ты ей скажешь? – Снежана стала серьезной. Обеими руками обхватив лицо Сергея, развернула его к себе и уставилась в глаза.

– Кому? – не сразу понял тот, запутавшись в собственных мыслях.

– Регине, – вздохнув, терпеливо объяснила Снежана.

Любимый был красив как античный бог, застывший в камне, но и соображения у него было столько же, сколько у мраморной скульптуры.

– Что скажу Регине? – безнадежно прошептал Сергей в тщетной попытке хотя бы на секунду удержать разваливающийся на куски мир.

– Что ты от нее уходишь! – триумфально воскликнула Снежана, не оставляя ему ни капли надежды.

* * *

Алиса била ее исступленно, с удовольствием, стараясь попасть по самым болезненным местам. Из собственного опыта она знала, что когда бьют по лицу и таскают за волосы, то это не только больно, но и очень обидно. Именно поэтому она вцепилась в косы маленькой девочки, которую посадили с ней за одну парту. У той в пенале оказались восхитительные яркие резинки и ручки с милыми пони, которыми она не захотела поделиться с Алисой. А ведь та даже сказала «пожалуйста»! И когда Алиса сама взяла симпатичные вещицы, эта дурочка додумалась обвинить ее в краже.

– Перестань! Помогите! – голоса разума были редки и слабы: большинство первоклашек окружили дерущихся девочек плотной стеной и с жадным любопытством наблюдали за происходящим, не подозревая по наивности лет, какую опасность может таить в себе обычная детская драка.

Впрочем, дракой происходящее назвать было нельзя. Сильная и агрессивная Алиса, успевшая в юном возрасте поднатореть в искусстве драки, добивала соперницу – домашнюю девчушку, за всю свою короткую жизнь не получившую даже шлепка по попе.

– Что здесь происходит? – голос учительницы, заметившей неладное, подействовал словно спрей от насекомых: первоклашки бросились врассыпную в страхе получить чужое наказание.

Учительница, ахнув и всплеснув руками, цепко ухватила Алису за шкирку, оттащила от повергнутой воющей соперницы и хорошенечко встряхнула:

– Алиса, это что еще такое?

– Она меня побила, – провыла поверженная девочка. – И украла мои ручки! И не хочет отдавать! А когда я сказала, что все расскажу, она меня ударила.

– Алиса, это правда? – Учительница, поставив девочку на место, уставилась в дьявольские зеленые глаза, которые Алиса сузила. На мгновение учительнице показалось, будто та сейчас расплачется. Но вместо этого девочка собралась, натянулась как струна и плюнула ей в лицо.

* * *

Кабинет школьного психолога напомнил Регине детский сад, в который мать отдала ее, как только это стало возможным. Ей еще и года не исполнилось. В отличие от других детей, горько рыдавших при расставании с родителями, Регина бежала в сад со всех ног. Ведь там было просто чудесно! Тепло, уютно, красиво.

Там свежий ветер развевал легкие занавески, впуская в помещение солнце и весну. Там восхитительно вкусно кормили. Мягкие аккуратные кроватки были выставлены ровно в ряд, а постельное белье пахло чистотой и свежестью. Она могла играть с яркими игрушками, добрые нянечки и воспитательница задавали ей вопросы и интересовались ее жизнью. Впервые Регина заплакала, когда пришла пора расставаться с детским садом. Уже тогда детским разумом она понимала, что больше никогда в жизни ей не будет так хорошо, тепло и спокойно, как здесь.

Воспоминания нахлынули неожиданно и вызвали слезы на глазах. Регина тут же обругала себя – вот дура, еще не хватало разреветься на глазах у школьного психолога! И хотя новость о том, что Алиса украла вещи и затеяла драку в первый же школьный день, моментально вызвала истерику, нельзя это демонстрировать миру.

– Я хочу к маме, к маме, – заходилась девчонка, заголосившая ровно в тот момент, когда Регина вошла в комнату.

– Успокойся, милая. – Женщина, похожая на добрую бабушку, сидела на диванчике рядом с девочкой и обнимала ту за плечи. Регина бы не удивилась, узнав, что до ее прихода психолог кормила Алису домашними пирожками и поила вишневым компотом. – Вот твоя мама.

– Это не моя мама, – зашлась в новом витке Алиса. – Уходи, ненавижу тебя!

Регина, бледная и растерянная, стояла на пороге кабинета и не знала, куда ей деться от позора.

– Алиса, детка, – психолог обо всем догадалась. – Давай ты немного посмотришь на зверюшек, а мы с твоей… а мы поговорим. Тебе ведь говорила учительница, что у нас есть живой уголок?

Ловко подхватив переставшую в один момент орать девочку, психолог подвела ее к открытой двери, аккуратно подвинула застывшую столбом Регину и указала Алисе на кабинет напротив:

– Иди, детка, там есть два кролика, очень милые. И попугайчики. Если тебе повезет, ты услышишь, как они разговаривают. Иди, я к тебе загляну минут через, – она бросила взгляд на изящные часики на руке, – двадцать.

Моментально утихомирившаяся Алиса, игнорируя Регину, вприпрыжку побежала в указанном направлении, приоткрыв дверь и увидев кроликов, взвизгнула от восторга, как вполне нормальный ребенок. Психолог же, прикрыв дверь, уставилась в глаза Регине цепким взглядом. От доброй бабушки не осталось и следа.

– Присаживайтесь, – кивнула она на удобное кресло, расположенное возле ее рабочего стола. А сама, изящно обогнув его, села на краешек жесткого неудобного стула.

– Девочка удочерена, как я понимаю?

Вместо ответа Регина кивнула, садясь в кресло, и тяжело вздохнула:

– У нас сложный период. Но я очень стараюсь.

– Это понятно, – кивнула психолог. – Я знаю, что это непросто.

– Очень непросто. – На Регину вдруг накатило безумное желание выговориться.

С Сергеем она не могла обсуждать такие вопросы, с Лизкой тоже – подруга бы не поняла. А больше у нее никого не было. Выливать на собственного психотерапевта еще и это не хотелось. Ей бы проблемы прошлого решить.

– За два года мне так и не удалось найти с ней общий язык, я не уверена, что это вообще когда-нибудь получится. Это я во всем виновата, – привычно покаялась Регина.

– Вы знаете, за что Алиса ударила другую девочку? – мягко уточнила психолог.

– Нет.

– За то, что та назвала ее воровкой. После разбирательства выяснилось, что она действительно взяла без разрешения вещи другого ребенка. Мелочь, ничего важного, но это говорит о том, что Алисе катастрофически не хватает внимания, она привлекает его так, как может.

– Я постоянно пытаюсь быть с ней! – с отчаянием воскликнула Регина. – Но она меня отталкивает. Не хочет ни играть, ни гулять, ни чем-то заниматься вместе. Я уже все перепробовала.

Психолог посмотрела в окно, словно осмысливая то, что услышала от Регины. Регина тоже перевела взгляд на чисто вымытое стекло и обнаружила, что ничего интересного из него не видно. Кусок школы и немного серого неба.

– А вы знаете, что большинство детей, которых берут из детского дома, туда же и возвращаются в итоге? – спросила психолог после краткой паузы.

– Нет, – только и смогла выдавить из себя Регина.

– Вам совершенно не в чем себя винить. – Регине тут же захотелось обнять и поцеловать пожилую женщину. Как же редко ей приходилось слышать, что она ни в чем не виновата. – Если вы, перепробовав все методы, вдруг решите вернуть Алису обратно, то это будет закономерно. К сожалению, это участь большинства детдомовских детей, которые попадают в семью уже сформировавшись, – подытожила та и снова улыбнулась, став похожей на добрую бабушку.

– Это исключено. – Регину словно ударили током. Она в шоке посмотрела на психолога и невольно задалась вопросом, а психолог ли та вообще? Как она может говорить такие ужасные вещи?

– Но вы же не справляетесь с ребенком, и с годами Алиса может стать опасной для окружающих и самой себя, – мягко продолжила та. Жестокость ее слов никак не вязалась с обликом доброжелательной старушки.

– Мне кажется, что это именно ваша работа. Сделать так, чтобы этого не случилось, – отрезала Регина.