«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева

    Бригвоенюрист А. Блауберг,
    31 июля 1939 г.»

Сбоку карандашная пометка: «15.8. Ос. сов. 8 лет ИТЛ».

Пока всё это происходило, родители Валентины Пикиной, Федор Иванович и Александра Васильевна, образованные люди, книгочеи и театралы, настолько верили, что дочь не виновата, что арестовали ее напрасно, что какая-то роковая ошибка была совершена, а потому дочь должны выпустить на свободу.

Они верили вождю и учителю: Сталин наверняка не знает, что творится у него за спиной! И поэтому куда только не обращались! Жаловались Вышинскому – можно представить, как Януарьевич при этом забавлялся! – писали Калинину, самому Сталину. Даже удивительно, что их самих за это не схватили. Очевидно, работала какая-то инструкция свыше, поэтому они получали казенные письменные ответы: ваша дочь осуждена обоснованно.

Уже давно расстреляли моего деда, уже сидела в ГУЛАГе Пикина, когда за месяц до войны, в мае 1941 года, Валентине Федоровне пришло в голову написать Сталину «Докладную».

Неужели и она все еще ему верила?

Добыла бумаги, чернил. И накатала довольно длинное послание.

Оно сейчас опубликовано, и я не стану цитировать его полностью. Скажу лишь, что Пикина не просила о снисхождении к себе, ни о чем личном не просила. Она лишь сухо констатировала факты беззакония, с которым ей пришлось столкнуться в сталинских застенках. И назвала тех, кто в этом напрямую виноват. То есть о тех, кто должен был служить закону, а не заниматься шантажом и фабриковать преступления.

Вот цитата (орфография сохранена):

«Органами НКВД, и, в частности, Особым совещанием, допущены ошибки, в результате чего много честных, преданных Партии и Родине людей пострадали… Враги народа, пробравшиеся в органы НКВД, приложили свою руку с целью перебить большевистские кадры и вызвать искусственное недовольство Советской властью…

Я прекрасно понимаю, что при больших исторических мероприятиях возможны отдельные перегибы, но Вы всегда учили и учите, что человек – это есть самый ценный капитал в нашей стране. Я ни на одну минуту не забываю, что классовая борьба в период строительства коммунистического общества не затухает…

Это, однако, не значит, что люди, ставшие в свое время жертвами этих ошибок и перегибов, если они честные, преданные своей Родине и Партии, не должны быть реабилитированы и возвращены к полноценной жизни…

Для исправления этих ошибок необходимо Ваше личное вмешательство путем ли дачи указаний органам НКВД и Прокуратуре или путем создания специальной комиссии, которая бы вплотную занялась этим вопросом».

И адрес: Мордовская АССР, поселок Явас, п/я 241а, Темниковский лагерь НКВД.

А как послать? Как передать? Когда мать приехала к ней на свидание, письмо зашили между стелькой и подошвой туфли. Оно достигло Москвы и было отправлено почтой в канцелярию Сталина.

Письмо в итоге оказалось у какого-то чина НКВД. По идее он был обязан поставить в известность Берию. Но тогда бы оказались подставлены коллеги из Мордовии – что же у них за бдительность? Поснимали бы всех со службы! Поэтому «Докладную» просто «похоронили» в деле Пикиной, где она ее и обнаружила через много лет, занимаясь реабилитацией незаконно осужденных.

Но тогда, в сорок первом, на третий день начала войны в лагерь явились незнакомые Пикиной охранники, схватили ее и увезли в Саранск, в 3-й отдел НКВД Мордовии. И без лишних расспросов обвинили в контрреволюционной агитации среди заключенных, а также в клевете на партию и правительство. По печально известной статье 58–10 части Первой УК РСФСР ей дали 10 лет с поражением в правах на 3 года.

Когда Пикину привезли в другой лагерь, она увидела, что это лесоповал, что работать придется по двенадцать часов наравне с мужиками и тут она не выживет.

Как она выяснит много позже, второй срок ей дали вот за что.

Женщины в первом лагере за какие-то крохи или за возможность переспать с кем-то из мужчин, за глоток самогона или спирта доносили начальству высказывания Пикиной, которая бабам доверяла.

Доносчицы писали с ее слов: «Тяжело стало жить и дышать на воле. Сталин воспользовался смертью Ленина и захватил власть в свои руки… А Берия – шпион…», «Говорила, что в лагерях много содержится невинных людей и что сама она явилась жертвой вражеской руки. Сожалела о якобы неправильном аресте Косарева».

Клеймо врага народа было снято с Пикиной лишь 28 октября 1954 года.

Пикину разыскал прокурор, прилетев из Москвы, и сказал ей:

– Признаться, мы уже не чаяли застать вас в живых!

Ее полностью реабилитируют, вручат новый партийный билет, сохранив партийный стаж. Она будет удостоена ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени. Она еще вернет честные имена десяткам людей, пострадавших от репрессий. И лишь в 1984 году станет персональным пенсионером союзного значения.

Она выжила и успела увидеть еще очень многое.

Как рухнул СССР, – она никогда, даже в самом отстойном кошмаре не могла себе этого представить! Рухнул, похоронив под обломками комсомол вместе пионерией.

Как кончали собой маршалы и члены Политбюро.

И как вывели войска из Афганистана, но Ельцин бросил танки против своего парламента и начал гражданскую войну в Чечне. И как до этого, в августе 1991-го, из окон того самого здания на Лубянке выглядывали бледные, перепуганные насмерть сотрудники КГБ, боясь, что революционные толпы после сноса литой фигуры Дзержинского ворвутся в здание, как это сделали восточные немцы в Берлине. И спалят архивы. Но еще хуже – раскроют их.

А что тогда?!

А тогда вылезет невероятная, но единственная правда о том, что сделали Сталин и его люди с одной из красивейших стран на свете! В кого он превратил ранее добрый, великодушный, сильный народ!

Дети новой России с изумлением бы узнали, что общество бывшей империи делилось в основном на две категории: тех, кто стучал, и тех, кого сажали. На палачей и жертв. На вертухаев и политзэков.

Однако этого не произошло. Не допустили. И, похоже, ни нашему поколению, ни даже тем, кто придет после нас, эта правда в документах откроется очень нескоро…

Глава восьмая

Мария

Дело явно липовое – все как на ладони,

Но пятую неделю долбят допрос,

Следователь-хмурик с утра на валидоле,

Как Пророк, подследственный бородой оброс…

А Мадонна шла по Иудее.

    Александр Галич. Ave Maria

В нашей семье осталось мало свидетельств о жизни и крестном пути моей бабушки, Марии Викторовны Нанейшвили-Косаревой. Больше рассказов, свидетельств от редких друзей. И конечно, от ее дочери, моей матери, тоже, к несчастью, покойной, Елены Александровны.

Но сейчас мне кажется, что большую роль в разгроме моей семьи сыграл страх Берии перед семьей Нанейшвили, страх перед отцом Марии, который был очевидцем многих «подвигов» Берии по пути к власти. Но и также, конечно, свидетелем делишек бандита с большой дороги, молодого Иосифа Джугашвили по кличке Коба. А не только – зоологическая ненависть к Александру Косареву.

Все это сказалось на моментальном решении Берии во время обыска в Волынском.

Помните?

– И эту тоже прихватите! – сквозь зубы проговорил Берия, сверкнув стеклами очков.

Ну да, чуть не забыли прихватить…

Дочь Косарева Елену взять не могли по закону – странно, что в этом троглодитском государстве еще соблюдались какие-то законы! – ей не исполнилось восемнадцать. А уж матушку-то ее, милости просим, в машину и на Лубянку. В царство дьявола, где вообще не шло речи ни о какой морали. Где молодых дознавателей рвало после допросов. Где они, если не спивались и не сходили с ума, не стрелялись, то превращались в равнодушных скотов, которым все равно, кто перед ними: юноша, старик или женщина.

Узнают, что диабет – шантажируют инсулином, таблетками. Узнают, что проблемы с почками – часами не пускают в туалет. Узнают, что мигрень – целятся кулаками в голову.