Снежная роза Адельхейма

Я оглянулась на редкие освещенные окна Адельхейма и проговорила:

– Я вернусь за тобой, Энни. Обещаю.

Глава 5. Замок у озера, или Планы пора менять

Путь наш пролегал через заснеженный лес. Дорогу замело, идти было трудно. Мы не прошли и мили, как совершенно выбились из сил. Снег сыпал прямо в лицо, попадал за воротник, стекал противными ручейками по спине. Свитер намок и неприятно лип к телу. Внутрь ботинок набился снег, носки промокли, а пальцев ног и вовсе не чувствовалось.

Где-то вдалеке протяжно завыл волк. Очевидно, голодный и злой. Не знаю, что почувствовала Тилли, а у меня мурашки пошли по коже и похолодело в животе. И, не сговариваясь, мы припустили быстрее.

Но с каждым шагом становилось всё труднее идти. Снегопад усилился, на расстоянии вытянутой руки практически ничего нельзя было разглядеть. Дорога сузилась, мы запетляли между деревьями. Вскоре я поняла: мы сбились с пути. В какую сторону идти, я не знала. По небу не сориентируешься – ни одной звезды не видать. Наши следы тут же заметало снегом, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы вернуться по следам и отыскать потерянную дорогу. Но мы держались, понимая, что, стоит одной из нас запаниковать, пиши пропало. Только негромко переговаривались друг с дружкой, чтобы не потеряться в снежной кутерьме окончательно.

– Ничего, Литлчестер уже не за горами, – раздавался бодрый голосок Тилли, – а там горячий чай и свежие булочки!

– Я закажу чай с брусникой, – едва шевелила замёрзшими губами я. – Обожаю чай с брусникой.

Мы шли наугад, веря, что куда-нибудь да выйдем. О том, что мы можем сильно промахнуться и не дойти до Литлчестера, не хотелось думать вовсе.

– Если верить моим расчётам, до Литлчестера осталось всего ничего, – говорила Тильда. – Чай – это хорошо, но я, пожалуй, попрошу горячего шоколада. Когда я гощу у своей полоумной тётки, кухарка всегда готовит мне горячий шоколад. А ты любишь горячий шоколад, Хетти?

– Знаешь, я бы сейчас не отказалась от глинтвейна, – ответила я. – В книге, которую я прочла на прошлых зимних каникулах, герои пили глинтвейн, и он им понравился. Там, кстати, и рецепт прилагался. Правда, его готовят на основе вина. Добавляют корицу, гвоздику, цедру апельсина и другие пряности по вкусу.

Я говорила и говорила, и это немного успокаивало меня, несмотря на то, что противные снежинки залетали и в рот, и в нос. Я пыталась смахнуть их, но рукавицы совсем заледенели.

– Я никогда не пробовала вина, – продолжала я. – Дядя и тётя не разрешали мне. А ты, Тилли?

Подруга не отвечала.

– Тилли?!

Я оглянулась и не увидела её. Паника колючим комком подкатила к горлу.

– Тилли! Отзовись! Пожалуйста!

Но в ответ – лишь завывание ветра да скрип потревоженных бурей ветвей.

Как вдруг впереди сквозь снегопад замаячил чёрный силуэт.

– Тилли! – обрадовалась я и поспешила навстречу.

Внезапно передо мной возникла клыкастая волчья морда. Я закричала и отпрянула. Неужели пророчество сбудется раньше времени?!

Но волк, жалобно повизгивая, пробежал мимо, не заинтересовавшись добычей. Неужели его самого что-то напугало? Но что?

Меня же больше страшило отсутствие Тилли, чем стая волков или разбуженный бурей медведь. Я кружила по лесу и звала подругу, пока совсем не потеряла голос. Тогда я без сил повалилась в сугроб и заплакала. Это я во всём виновата! Поверила в какое-то дурацкое пророчество, потянула за собой подругу! Нужно было остаться в Адельхейме. Мисс Норридж не убийца, она бы обязательно выпустила меня если не к завтраку, как обычно это делала, так к ужину. И в канун Новогодья мы бы сидели с девочками у праздничной ёлки, рассказывали бы легенды о непорочной деве и храбром королевиче Этельберте. Играли бы в три секрета. Прислушивались к непогоде за окнами, делились самыми сокровенными мечтами и загадывали желания. А утром вышли бы поиграть в снежки. Слепили бы снеговика. Помогли бы старику Райдеру расчистить дорожки в парке. А потом сели бы с мисс Норридж и мисс Эббот пить чай с имбирным печеньем, которое бы испекли сами… Бедная, бедная Тилли!

Неподалёку послышалось рычание. Свирепое, голодное, ищущее жертву. На волчье вроде бы не похоже.

Метель немного утихла и за стволами деревьев показалась длинная белесая тень, будто сотканная из миллиардов снежинок, с мутными желтоватыми глазами и чёрным провалом рта. В природе таких существ нет. У меня галлюцинации. Я замерзаю…

Действительно, галлюцинации. Чудовище исчезло, стоило мне как следует поморгать.

С трудом поднявшись на ноги, я побрела дальше, то и дело окликая подругу по имени. Как нарочно, буря усилилась, ветер обрушивал на голову целые вёдра снега. Казалось, все боги Зелёных Земель ополчились против меня и испытывают на прочность. Силы уплывали с каждой минутой, и, когда я зацепилась носком ботинка за какой-то корешок и, не удержавшись, упала в сугроб, у меня не нашлось сил подняться. Потянуло в сон. Я зевнула, глотая новую порцию снежинок, плотнее запахнула полы шубки, чтоб поменьше снега попадало за воротник, и закрыла глаза…

Под веками затрепетали разноцветные огоньки. Приглядевшись, я поняла, что это горели огни на праздничной ёлке. Превозмогая боль в ногах, я подошла ближе и застыла в радостном изумлении. Да это же наша ёлка! Наша с папой! Я помню эти чудесные стеклянные шары, в каждом из них находился заснеженный цветок, собственноручно выращенный отцом, либо игрушка – маленькая куколка, зверушка или миниатюрный замок. Я любила их все и могла часами проводить у ёлки, просто разглядывая и запечатлевая в памяти каждый лепесток, каждое кукольное личико, каждое окошко в сказочном замке.

– А это новый цветок, Хетти, – послышался родной голос и за еловой веткой я увидела отца – такого, каким помнила его всегда, в светло-коричневом костюме-тройке, румяного, с пушистыми усами и благоухающего розами.

Как же я давно не слышала его голоса, как давно не обнимала, вдыхая чудный запах роз!..

– Я назвал его в твою честь, – продолжал отец. – Он может расти прямо под снегом, никакая стужа ему не страшна.

– Как это здорово! – восхитилась я. – Спасибо, папочка! Где же он?

– Вот, смотри. Правда, красивый? Тебе нравится?

Папа повесил на веточку стеклянный шар, в котором среди падающих снежинок распускалась нежнейшая белоснежная роза.

– Необыкновенно красивый! – согласилась я.

– Когда твоя магия начнёт просыпаться, я научу тебя ухаживать за снежными розами. Это непросто, но, я уверен, ты справишься.

– Я постараюсь оправдать твоё доверие, папа.

Он обратил ко мне своё красивое лицо и заговорил:

– Мисс! Очнитесь! Только не засыпайте, прошу!

И лицо, и нарядная ёлка подёрнулись снежной дымкой. Я протянула руку к отцу, испугавшись, что он снова исчезнет, как много лет назад, но кто-то легонько потряс меня за плечо. Тёплой рукой смахнул с лица снежинки.

– Ну же, вы меня слышите?

«Слышу, папочка, слышу!» – хотела сказать я, но, не сумев разжать замёрзших губ, лишь застонала в ответ.

– Вот и хорошо. Просыпайтесь.

Голос похож на папин, такой же густой и низкий. Полный заботы и участия. Пожалуйста, я готова на всё, только бы он не смолкал!..

– Ещё минуточку, – пробормотала я. То ли про себя, то ли вслух…

И снова куда-то полетела. Только уже без светящегося туннеля. В левую щеку по-прежнему били снежинки, а вот правая, прислонившись к чему-то тёплому, начала оттаивать.

– Сейчас придём в замок – отогреетесь. Какой чай любите? С молоком или с травами? Или горячий шоколад? А ещё лучше глинтвейн. Я его сам обычно готовлю, – раздавался голос над головой. Не совсем папин… Да не папин совсем! Тогда кто же несёт меня на руках?!

Я окончательно пришла в себя и ужаснулась. Какой-то незнакомец самым непозволительным образом поднял меня на руки и несёт сквозь заснеженный лес. И неизвестно, джентльмен ли он. На всякий случай я попыталась выбраться из цепких объятий.

– Тише, мисс, не то упадёте. Успокойтесь. Ничего плохого я вам не сделаю.

Голос смутно знакомый. Причём слышала я его совсем недавно.