Снежная роза Адельхейма

В-третьих, что, если дядя и тётя каким-то образом прознали о довлеющем надо мной проклятии и не захотели принимать меня, чтобы не травмировать детей и не портить им праздник?

Но почему они отказались от последней возможности спасти меня, исцелить, снять проклятие? Вывести меня в свет, наконец. Глядишь, я бы и подыскала себе жениха на каком-нибудь приёме или балу и осталась бы жива.

Вопросы, вопросы… И ни одного ответа.

В пятом часу утра я разбудила Тильду. Мы планировали выскользнуть из Адельхейма незамеченными, пока все спали, и к рассвету добраться до Литлчестера. Мы скоро оделись, умылись ледяной водой и ещё раз проверили содержимое саквояжей. Вещей было мало: кое-что из одежды, щетка для волос, зубной порошок и, главное, папина книга о зимних сортах роз. Эту книгу я всегда носила с собой и частенько перечитывала от корки до корки – это единственное, что осталось в память об отце.

Но мы не могли уйти просто так, не попрощавшись с девочками.

Я осторожно открыла дверь в спальню младших воспитанниц. Склонилась над кроваткой Энни. На подушке вольготно возлежал плюшевый Фредди, а малышка прикорнула с самого краю. Тоненькие косички разметались по плечам, худая ручонка судорожно уцепилась в медведя, с воспалённых губ срывалось сиплое дыхание. Предчувствуя беду, я прикоснулась ладонью ко лбу – пылает.

– Тилли! – Я обернулась к подруге. – Неси таз с холодной водой и полотенца! Немедленно!

Пока Тильда возилась с водой и посудой, я проверила температуру у других девочек. С ними всё было в порядке, но ради их же безопасности мы с Тильдой увели их к себе в комнату и уложили в постели.

Наш побег в Литлчестер откладывался.

Тильда осталась с Лорой и Мией, а я до рассвета просидела у постели Энни, то и дело меняя той холодный компресс на лбу, протирала влажным полотенцем запястья и щиколотки. Думать о непоправимом не хотелось. И как только лучи восходящего солнца озарили комнату, я решилась оставить Энни с тем, чтобы поставить в известность мисс Норридж и попросить её срочно послать за аптекарем.

– А я говорила вам, что она умрёт! – рассердилась мисс Норридж. – Но вы всегда поступаете по-своему – и вот результат. Её смерть останется на вашей совести!

Я не стала спорить с грозной наставницей и только повторила просьбу.

– Я позвоню мистеру Бойду, – бросила она. – Но, учитывая снежные заносы, не думаю, что он рискнёт выехать из дома.

– Дайте мне какие-то микстуры и я буду лечить Энни сама, – сказала я.

– Что значит «дайте мне»?! – взвилась мисс Норридж. – Как вы смеете разговаривать в таком тоне со старшими? Немедленно извинитесь!

– Извините, мисс Норридж, – прорычала я, – могу я попросить лекарства для Энни? Я буду заботиться о ней, пока она не выздоровеет.

– Так-то лучше, – произнесла та. – Но делать вы будете то, что я скажу. Вы не можете прохлаждаться в детской, когда нужны мне здесь. У нас накопилось много работы. Нужно привести в порядок кабинет мисс Клеверхаус, нарядить ёлку и помочь кухарке с праздничным пудингом.

– Но Энни…

– Энни не нуждается в вашем присутствии ежеминутно! – отрезала мисс Норридж. – Дали ложку микстуры – и возвращайтесь. До завтрака нужно полить цветы и вытрясти половики. И не забудьте позвать с собой мисс Эшкрофт и мисс Бакли.

Я молчала.

– Что нужно сказать, мисс Хадсон? Вы язык проглотили?

– Да, мисс Норридж.

Получив необходимые лекарства и проглотив очередную обиду, я помчалась в детскую. По дороге невольно выглянула в окно. Снег сыпал крупными хлопьями, устилая всё вокруг плотным белым ковром. Вряд ли аптекарь захочет пробираться в Адельхейм сквозь сугробы. Да и не будь той телеграммы, дядюшка Джозеф тоже трижды бы подумал, прежде чем отправляться за мной на край земли в такую погоду. Жизнь малышки Энни зависит только от меня.

* * *

Горничная в пансионе имелась, но лишь одна – хромая Айви, и с работой она не справлялась. А мисс Клеверхаус, наша директриса, считала нужным воспитывать в будущих леди любовь к простому труду. В Адельхейме не держали девочек из бедных семей. Все здесь были с хорошим приданым, только относились к нам порой хуже, чем к беспризорникам, ворующим на ярмарках кошельки.

Обычно мне поручали ухаживать за цветами. Цветы я очень любила и они отвечали мне тем же. Наверное, трепетное отношение к цветущим растениям мне передалось от отца. Когда я пересаживала их или поливала, имела обыкновение разговаривать с ними, воображая, будто растения слышат меня и вовсе не бездушны, как принято думать. Ерунда, конечно, но, тем не менее, посаженные моей рукой, они не вяли и не болели, а цвели дольше и пышнее положенного. Тильда говорила, у меня хорошая энергетика, а я отвечала, что всего лишь делаю всё по правилам.

Пока я возилась с цветами, а Тильда и Маргарет натирали стеклянные дверцы многочисленных шкафов в кабинете директрисы, мисс Норридж, стоя в дверях, наблюдала за нами, чтобы, не дай бог, мы не полезли куда не надо.

Работы было много. Мисс Клеверхаус любила цветы. Подоконник и прилегающие к большому полукруглому окну полки были заставлены горшками с редкими видами растений. Были здесь и миниатюрные драконовые деревья, и пурпурния необыкновенная, и представители семейства ароидных с большими стреловидными листьями, и пышная венерина трава, и прекрасная цветущая тубероза, и серебристая кислица, и райское деревце, и белый кактус из Великой Пустоши, и дикая орхидея, светящаяся в темноте, и многие другие.

– Как вы поживаете, мои хорошие? – приговаривала я, взрыхляя почву в горшках. – Справитесь без меня? Ведь совсем скоро мне исполнится восемнадцать и я выйду отсюда во взрослую жизнь. Конечно, я буду навещать Энни и других, а если позволит мисс Клеверхаус, буду заглядывать и к вам.

Краем глаза я наблюдала за тем, что происходило во дворе. Из окна открывался вид на подъездную аллею, кованые ворота и лес за ними. И аллею, и деревья, и горгулий на воротах засыпало снегом. Мистер Райдер, дворник, вооружился снегоуборочной лопатой и расчищал дорогу, но труд его был напрасным, ибо через минуту снега выпадало чуть ли не вдвое больше, чем он успевал убрать.

За воротами неожиданно показались люди и моя рука с садовым рыхлителем застыла в воздухе. Гости в Адельхейм заглядывали не часто. Тем более лыжники. Заблудились, наверное. На минутку остановились у ворот, переговариваясь, затем подошли ближе, тронули калитку, но та, как обычно, была заперта. Тогда один из них кликнул Райдера. Старик отложил лопату и заковылял к воротам.

Расстояние до ворот было большим, к тому же густой снегопад мешал разглядеть гостей. Я только успела понять, что это не мои родственники и не родные Тильды и Маргарет – тех я знаю. Что же им нужно? Кто они такие? Чьи-то опекуны? Никогда не видела, чтобы опекуны увозили девочек из Адельхейма на лыжах!

Заметив моё любопытство, мисс Норридж подошла к окну. Нахмурилась.

– Заканчивайте работу – скоро подадут завтрак, – приказала она. – А пока меня заменит мисс Эббот.

Мисс Норридж стремительно покинула кабинет, а Тильда и Маргарет тут же подскочили к окну и расплющили свои любопытные носы о стекло.

– Тилли, осторожно, пеларгонию сломаешь! – испугалась я. – Маргарет, поаккуратнее с пурпурнией! Это единственный экземпляр в Зелёных Землях!

– Хетти, кто это? – спросила Маргарет, проигнорировав мою просьбу. – Ты их знаешь?

– Откуда? – удивилась я, а непослушное сердце отчего-то заколотилось в ответ, будто могло знать больше, чем его хозяйка.

– Это молодые джентльмены, – чему-то обрадовалась Маргарет, – на опекунов не похожи.

– Но к кому они могли приехать? Неужели к тебе, Маргарет? – насмешливо спросила Тильда.

– Почему бы и не ко мне? – отозвалась та. – Не ты тут одна красотка. Я тоже, знаешь ли, не уродина!

– И какой из них твой поклонник? – продолжала Тильда. – Хотя, постой. Какой у тебя может быть поклонник, если ты не выходишь и практически круглый год сидишь в чулане под замком?

Маргарет зашипела, между девочками началась обычная перебранка. Мы с Тильдой недолюбливали Маргарет за то, что та вечно ябедничала и задирала младших девочек, а Маргарет завидовала красоте Тилли и её мелодичному голосу.

– Девочки, помолчите! – попросила я. – И возвращайтесь к работе. Сейчас придёт мисс Эббот и оставит всех нас без завтрака.

– Слушай, – вдруг зашептала Тильда прямо мне в ухо, – а не те ли это молодые люди, что встретились тебе на вчерашней ярмарке? Мишку ведь кто-то из них подарил? Ох, Хетти, чует моё сердце, что-то будет!..

Я не успела ответить – в кабинет вошла мисс Эббот, тощая нервная дама, что вела у нас уроки музыки, рукоделия и этикета, и визгливо произнесла:

– Закончили работу? Подите в столовую. Помогите миссис Фрост с завтраком.

– Да, мисс Эббот, – отозвались в один голос мы.

Прежде чем покинуть кабинет, я бросила взгляд в окно. Старый дворник лениво ковырял лопатой сугроб, мисс Норридж с трудом пробиралась сквозь снежные завалы к воротам, но лыжников уже и след простыл.

* * *