Пепел Аар'Дайна. Часть I: Нити

– Почему? – удивилась Кимриналь.

Лиснетта ответила, явно что-то язвительно цитируя:

– Потому что «охота – священное право», потому что «без охоты ринмин не считается взрослым», потому что нельзя же отказаться от тысячелетних традиций только потому, что теперь у нас есть домашний скот, который нас кормит и одевает, потому что… А!..

Лиснетта махнула рукой и смолкла. Кимри смущённо покачала головой:

– Я не знала, прости. То есть, ты…

Ринминка фыркнула:

– То есть – я, да. Отказалась от Первой Охоты и не могу считаться взрослой. Всей семье сухой костью в горле стала. Но знаешь, я рада, что меня сюда отправили. Здесь дышать легче. Здесь я просто «чуток с заскоком», – Лиснетта покрутила растопыренными пальцами возле головы, – а не враг всех традиций рода. Предложи мне кто обратиться в шиндина – я бы ни секунды не думала, с радостью рассталась бы даже с эльфийским долголетием. Вот так.

Они несколько минут просидели молча. Кимри, как водится, хотела было сказать то и это, да всё боялась неловко выразиться и ненароком обидеть вместо утешения. Но Лиснетта была слишком жизнелюбива, чтобы долго злиться или печалиться. Встряхнув рыжими космами, она вскочила и решительно направилась к северянину.

– Роддвар, слушай, извини. Я опять забыла, что другие думают не так, как мне хочется…

Он сел и по обыкновению флегматично пожал плечами:

– Бывает.

Лиснетта плюхнулась рядом и просительно заглянула ему в лицо:

– Ты ведь не обижаешься больше, нет? Ну, скажи!

Роддвар, неловко отводя глаза, поднялся, буркнул:

– И не начинал.

Рыжая радостно пискнула и опять напрыгнула ему на плечо, дрыгая ногами:

– Ты прелесть-прелесть-прелесть!

– Пошли траву собирать, – тихонько стряхнул её китадин и огляделся. – Что из

этого асакао[39 - Асакао – «утренний лик» (имперск.), вьюнок с крупными цветами-колокольчиками, распускающимися на рассвете.]?

Лиснетта фыркнула:

– Из этого – ничего. Асакао – вьюн! И скорее всего, ещё не зацвёл, но вам же всё равно корни надо.

– Не смыслю я в местных травах, – проворчал Роддвар. – Называются Най знал как… И на кой вообще по лесу лазить, когда всё в аптекарском огороде растёт?

– Чтоб знать, где что искать в походе, балда! – ринминка ткнула его кулачком в плечо. – Что вам задали?

– Темноцвет, птичий хвост, прохладку и утренний лик, – ответила Кимри.

– Так, торио[40 - Торио – «птичий хвост» (имперск.), род папоротника.] лучше повыше, в лесу собирать, – махнула рукой ринминка на вершину небольшого холма, под которым остановились друзья. – А сузуми[41 - Сузуми – «прохладка» (имперск), морозостойкий низкорослый кустарник с мелкими серебристо-сизыми листочками и красивыми сине-фиолетовыми цветами, собранными в длинные колоски.] и йоруха[42 - Йоруха – «темноцвет», «ночной цветок» (имперск.), ядовитое растение с крупными сердцевидными листьями и мелкими тёмно-фиолетовыми с ярко-жёлтой сердцевиной цветками, собранными в редкие кисточки.] тут должны быть. О, вот!

Лиснетта аккуратно сорвала растеньице с фиолетово-жёлтыми звёздочками.

– Прохладку я знаю, у нас тоже растёт, – кивнул Роддвар и направился к серебристо-сизому кустику чуть поодаль.

– А за утренним ликом надо подальше, во-он туда, к развалинам – он любит по стенам виться, – и рыжая вприпрыжку двинулась к остаткам полукруглого сооружения, в котором едва угадывалась архитектура ой'аминов, когда-то правивших в долине реки Ядзиро.

Роддвар проводил Лиснетту задумчивым взглядом и проговорил, почесав в затылке:

– Это выходит, семья её сюда типа в ссылку отправила?

– Похоже, – вздохнула Кимри, сообразив, что северянин слышал весь их разговор.

Роддвар помолчал и, глядя, как рыжая ловко карабкается на остатки каменной стены, добавил совсем тихо, про себя:

– Отчаянная девчонка…

В Кадай друзья вернулись только к ужину, даже немного опоздали, пока умывались и переодевались после лазания по кустам и копания в земле.

Шахарро ждал их за уже привычным столом в углу, мрачный и встрёпанный. Лиснетта машинально потянулась было погладить его по голове, но вовремя отдёрнула руки и даже спрятала их за спину.

– Привет, котик! Как ты?

– Норрмально, – буркнул хёдин.

– Беломордый-то жив? – поинтересовался Роддвар с усмешкой.

– К ссожалению. Вон, Двойняшек в ссвою ссвиту заманил…

Айралор, в самом деле, сидел за столом в компании Двойняшек и ещё нескольких тайсоминов со старших шагов. Двойняшки смотрели на нового знакомого с восторгом и обожанием.

– Ссовсем он их исспоррртит, – проворчал Шахарро. – И так беззголовые…

Кимри прислушалась к разговору тайсоминов. Айралор рассказывал товарищам о своих родителях, то ли занимающих какие-то высокие посты при короле Ольданоре, то ли состоящих с ним в родстве. Кичился он этим так откровенно, что слушать было неловко. Когда же тайсомин заговорил о том, что старшие эльфы – единственные истинные предки всех народов, даже людей, и что все остальные расы обязаны им своим существованием, а также языком, культурой, наукой и прочими благами, Кимри стало гадко и скучно. Она уткнулась в тарелку и стала слушать, как Лиснетта и Роддвар рассказывают хёдину о встрече с волчицей.

– А я думал, вы, наоборот, охотитесь, – удивился Шахарро. – Первая Добыча, всё такое.

– Первая Охота, угу, – поправила ринминка ворчливо. – А как по мне – всё живое бесценно!

– Чем же тогда питаться, возздухом? – возразил хёдин. – А одеваться?

– Тем же, чем все нормальные люди! – запальчиво вскинулась Лиснетта. – Сотни лет уже домашний скот разводим на мясо, шкуры и шерсть, джут выращиваем такой и сякой. Мало этого что ли? Нет, вцепились в свою тради-ицию! И не понимают, что следующий шаг совершенно логичен. Конечно: проще жить, как есть, а того, кто говорит неудобные вещи – отправить подальше.

Лиснетта поджала губы и спрятала глаза. Похоже, рыжая переживала своё изгнание куда сильнее, чем желала показать. Кимри было искренне жаль подругу.

– На острове Ульскалле есть одно племя, – задумчиво сказал Роддвар, – яанвайи. Они бы тебе понравились. Поклоняются только двоим Богам-Создателям и стараются жить так, чтобы не нарушать баланс между ними. Магией не пользуются, живут своими огородами, держат минимум скота. Дома строят из камня, на дрова берут валежник, охотятся, только если по-настоящему есть нужда, и сопровождают это каким-то обрядом-извинением за взятую жизнь. Яанвайи считают, что у каждого живого существа – не только у людей и эльфов – есть разумная душа. Так что, эти ребята к любой жизни относятся с большим почтением и стараются лишний раз не лезть в естественный ход вещей.

Хёдин скептически хмыкнул, но не стал больше вмешиваться в разговор.

– А этот… Скало-как-его-там – где это? – вскинулась рыжая.