Паутина условностей

–Кто-то обещал меня не принуждать? – задала она вопрос, подняв домиком брови.

– Я помню, что это был я. Но смысл? Ты же понимаешь, что это неизбежно…

Она вздохнула, задумалась, теребя пальцами ткань на юбке. Внимательно рассмотрела узор на полу, как будто видела мозаику в первый раз. Подняла глаза и всмотрелась в глаза принца, которые отливали позолотой.

– А ты сможешь остановиться, если я попрошу? – спросила, не отводя взгляда.

– Зачем? – удивился он.

– Потому что я просто-напросто боюсь. И должна быть уверена, если пойдет что-то не так, я смогу тебя остановить.

– До какого-то предела я смогу это сделать, но дальше нет. Там тебе уже ничто не поможет. Но перед этим я тебе скажу, – при этом он так тяжко вздохнул, как будто его как минимум лишают всех привилегий и богатств.

Бара больше ничего не сказала, а подошла к нему вплотную, обхватила руками за талию и положила голову ему на грудь. Она ничего не могла с собой поделать: объятия и губы принца манили все ее существо. И решив, что глупо оттягивать неизбежное, она шагнула к нему с отчаянием самоубийцы, который боится передумать в последний момент. Максимилиан в ответ обхватил ее руками, наклонился и положил подбородок на ее макушку.

– Тебе понравится, я обещаю!

Она в этом и не сомневалась. Просто боялась того, как будет смотреть потом в глаза своей совести. Но об этом надо было думать намного раньше.

Макс чуть отстранился от девушки и взял ее голову обеими руками, поднимая лицо навстречу к себе. Глаза ее сияли, а губы были приоткрыты, словно моля о поцелуе. Он медленно наклонился и приник к ним. При этом тело оставалось на свободе. Она могла в любой момент передумать и отойти. Мужчина же покрывал лицо, глаза, губы легкими поцелуями, как будто бабочка садится на цветок, ища место, откуда легче можно добыть цветочный нектар. Затем провел руками по ее плечам и рукам, спускаясь до самых кончиков пальцев.

– Ты не передумала? – спросил осторожно мужчина.

– А что, уже все? Ты дальше остановиться не сможешь? – удивленно спросила она.

– Нет, пока еще смогу, – хмыкнул в ответ мужчина, разворачивая ее к себе спиной и начиная распутывать шнуровку на платье, одновременно покрывая стройную шею дразнящими поцелуями, вызывая стаи мурашек бегать по ее телу. Затем легко подхватил ткань платья и нижней рубахи и одним рывком оставил девушку обнаженной.

Она только затравленно пискнула и стыдливо прикрыла одной ладошкой светлый холмик кудрей внизу живота, а второй рукой пряча соски на груди.

– Смотри на меня! – приказал мужчина своей возлюбленной и начал медленно раздеваться. Бара зарделась от смущения, но живой блеск в газах выдавал ее любопытство. Так близко обнаженных мужчин она не видела, не считая совместного пробуждение утром.

Вот он скидывает рубаху, являя миру мощные плечи, сильные руки и плоский живот. Затем снимает сапоги, оставаясь босиком, лишь в одних штанах. Вот с него слетела последняя деталь одежды. А Бара просто задохнулась от восторга. Она никогда не думала, что мужское тело может быть таким совершенным и красивым. Он же стоял, не шевелясь, давая девушке удовлетворить свое любопытство. Затем широко улыбнулся, являя миру свои крепкие белоснежные зубы и сказал:

– А вот теперь все. Если ты хочешь сказать нет, то сделай это сейчас.

Она отвела взгляд от его груди, посмотрела в глаза и лишь отрицательно покачала головой. Мужчина же мгновенно подхватил девичье тело и бережно опустил его на широкую постель. А затем начал покрывать ее всю поцелуями, не забывая даже про маленькие пальчики на узких ступнях девичьих ножек. Затем взял ее ноги и развел их в стороны, устраиваясь сверху. Девушка обхватила его за шею и зажмурилась от страха.

– Я буду нежным, птаха.

После этих слов он проник в нее, одаривая Бару вспышкой боли. А затем красные лучи света, струящиеся с его пальцев почти мгновенно убрали эту боль.

Бара знала, что вампирам подвластна магия, но никогда в действие ее не видела. И в этот момент ей было точно не до нее. Мужчина сначала очень медленно, а затем, ускоряя темп, начал шевелиться, приводя девушку в исступление. Поймав сорвавшийся стон с ее губ поцелуем, замер, а затем окатился, тяжело дыша.

Пристроив свою голову между ее плечом и шеей, не выпуская девичьей груди из руки, тихо прошептал:

– Вот и все. Ты теперь моя. Навсегда.

Глава 4

1 сентября в этом году выпало на четверг. И прошло оно быстро за знакомствами, получением книг в библиотеке и тому подобное. А уже со следующего дня начинались самые настоящие лекции.

Первой по расписанию у нас стояла химия. Для криминалистов это один из самых основных предметов. Вела у нас ее профессор Ирина Андреевна Маркина, умнейшая женщина и талантливый педагог. Мы всей группой почувствовали это с первой пары. Она объясняла очень доходчиво и понятно, при этом, не переходя грань, когда разжевывают и кладут в рот. Эта лекция нас всех успокоила. Не все так оказывается страшно, как пугали старшекурсники. Второй парой была физика. Дашка с Бронькой нас просветили, что ведет пару Александр Иванович Поляков. А Бронислава ему уже дала прозвище грач, за явное сходство с этой птицей. Когда в класс зашел, сутулясь и заложа руки за спину, жгучий брюнет с длинным носом, я еще раз убедилась, что прозвища даются очень метко.

После пар ребята из нашей группы стали что-то обсуждать, при этом явно косясь на меня и о чем-то ожесточенно споря. Я подходить не стала. Когда от тебя хотят что-то скрыть, то зачем нарываться на неприятности? Но тут ко мне, вытаращив глаза, подошла Анька:

– Варь, а ты когда Саню Макосеева покусать успела? Теперь вся группа это факт мусолит и решает, звать тебя на вечеринку или не стоит.

Я покраснела, то ли от смущения, то ли от воспоминания об этом неприятном инциденте:

– На абитуре мы, кто остался ночевать после поступления, решили вечеринку организовать, а на ней в бутылочку сыграть. Мне с ним выпало целоваться. А он руки распускать начал.

– Так, понятно! – отчеканила подруга. – А, ну, пошли!

– Куда? – испуганно спросила я.

– Справедливость восстанавливать! – буквально приказала Анна.

Затем схватила меня за руку и потащила к ребятам.

– И так, вы опасаетесь, что наша Варвара кусается? – спросила она у всех достаточно громко для того, что бы я стала похожей на свеклу или сочную перезрелую помидорину.– А у меня другая информация, что опасаться нужно второго участника того происшествия!

– А чего сразу меня-то? Я ничего ей плохого не сделал! – тут же возмутился Макосеев.

– Целовался видно плохо!– заржал кто-то из парней.

– Да не целовался, в том то и дело, – хмыкнула Аня.

– Вот Варьке обидно и стало? – продолжил тот же голос. Кому он принадлежал, я разглядеть не успела.

Я хотела убежать от этого позора и уже дернулась, но подруга прикрикнула на меня:

– Миклушевская, стоять! Так расскажи нам Санек, как ты Варю целовать решил?

–Да пошли вы все! – в сердцах выплюнул Макосеев и резко ретировался.

– И что это было? – удивились одногруппники.

– Да ничего. Руки меньше распускать рядом с порядочными девушками нужно, – дала пояснения Анька.

– Ладно, девчонки, – уже более миролюбиво сказал наш староста Ваня, – у нас вечером вечеринка. Ждем вас обеих, и своих соседок по комнате тоже зовите. Надеюсь, Миклушевская, что без дела ты кусаться не будешь.

Я надулась и шепнула Анне:

– Да больно нужна мне эта вечеринка. Я могу и не ходить!

– Здрасьте! Я тут, понимаешь ли, восстанавливаю ее репутацию, испорченную разными подонками, а она все исправление на корню губит. Нет уж, дорогая, пойдешь как миленькая. Ты же не хочешь до пятого курса носить прозвище «Варька –кусака»?

– Это лучше чем «Вшевская»! – парировала я.