Паутина условностей

Пока они шли по длинному коридору, освещаемому лишь редким факелами, большое и поджарое тело Макса била дрожь. Он не верил в свое счастье, что та, которую он добивался так долго, наконец-то будет его. Это было совершенно новое и непривычное чувство для его высочества. Обычно он получал все, что желал, по одному лишь мановению руки. А сейчас он вел за руку предмет своих долгих мечтаний и бессонных ночей, сжимая в своей широкой ладони ее хрупкие пальчики.

Когда они, наконец, пришли, он резко развернул немного напуганную и бледную девушку к себе и приник к ее мягким и манящим губам. Тогда давно, когда он в первый раз ее увидел, их изгиб был дерзким и капризным. Сегодня же ее полуоткрытый рот выражал лишь полное смирение и покорность судьбе. Но сразу этого Максимилиан не заметил. Только через несколько секунд до его разгоряченного мозга дошло, что она ему не отвечает. Не сопротивляется, не пытается оттолкнуть, а лишь безмолвно принимает ласку мужчины, как будто отбывает неприятное наказание.

– Милая, тебе не нравятся мои поцелуи? – растерянно спросил мужчина, ничего не понимая.

– Почему не нравятся? Нравятся, – почти шепотом ответила девушка. – Просто я не знаю, что должна делать, чтобы угодить вам.

При этом она не подняла глаз, изображая, что рассматривает что-то интересное на полу. Ковер был очень красивым и пушистым, но Максимилиан ни за что не согласился бы с фактом, что он интереснее, чем живой вампир со своими мыслями и чувствами, которые сейчас буквально били через край.

– Не нужно мне угождать! Постарайся расслабиться и сама получи удовольствие! – начал выходить наследник из себя. Он и раньше никогда не отличался терпением и выдержкой.

– Я его получаю, – тем же бесцветным голосом ответила она, продолжая все также стоять, потупившись.

– Посмотри на меня! – приказал он, приподнимая ее испуганное лицо за подбородок.

Бара подняла глаза, встречая его пылающий взор. В них плескался страх, растерянность и еще какие-то чувства. Только любви там не было и в помине. А ему нужна была именно любовь. Нежная и преданная. Он хотел, чтобы она смотрела на него глазами, сияющими, как звезды в ночном небе. Хотя и сам себе не мог бы объяснить, откуда такие странные потребности.

Вампир тяжело вздохнул и отрывисто бросил:

– Раздевайся и ложись. И не трясись как осиновый лист. Не в моих правилах насиловать и принуждать женщин. Между нами ничего не будет, пока ты сама не попросишь.

С этими словами он резко развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

После пережитого нервного потрясения, организм девушки был еще очень слаб. Она легла между прохладными простынями, на которых были вышиты монограммы монаршей семьи, и лишь ее голова коснулась подушки, тут же уснула.

Проснувшись утром, но еще, не открыв глаз, Бара почувствовала, что ее тело прижато к чему-то большому и твердому. Подняла сонные веки и обнаружила рядом с собой наследника. Мужские плечи, которые выглядывали из-под их общего одеяла, были обнажены. Девушка на секунду залюбовалась их мощным рельефом, а затем поняла, что ее правая грудь бесстыдно покоится в его ладони. По размеру они так точно совпадали: ладонь и грудь, будто были созданы друг для друга. Она еще секунду тупо посмотрела на открывшуюся картину, а затем начала тихо ерзать, стараясь освободиться от такого неожиданного соседства, при этом, не разбудив спящего мужчину. Но он тут же открыл глаза и широко улыбнулся:

– И куда ты, птаха, собралась бежать?

– Ты же сказал, что между нами ничего не будет!– возмущенно фыркнула девушка.

– А разве между нами что-то было? – удивленно поднял левую бровь мужчина. – Странно, но я этого не заметил.

– Ты лежишь со мной в одно кровати, раздетый. Боюсь, что совсем раздетый…– покраснела она, почувствовав как что-то горячее и твердое прижимается к ее бедру.

– Ты согласилась стать мой любовницей. Я пообещал, что не сделаю тебя женщиной, пока ты сама этого не захочешь. Но вот на то, что я не буду иметь возможности на тебя смотреть, спать с тобой и соблазнять, я не подписывался. Так что у тебя имеется всего один вариант: привыкать к моим объятиям.

Бара еще раз возмущенно дернулась, а вампир резко перевернул ее на спину и навис над ней, заводя девичьи руки над головой, а ноги прижимая к кровати своими ногами. Она поняла, что не может даже шелохнуться. А затем горячие и немного сухие губы мужчины накрыли ее рот, настойчивый язык открыл их и проник внутрь, лаская шелковистую поверхность девичьего рта. Девушку пронзило два чувства одновременно: страх и желание, чтобы эта ласка не прекращалась. Через какое-то время она потеряла возможность сопротивляться из-за нахлынувших эмоций, и лишь приглушенно застонала, как бы давая сигнал к продолжению его действий. Но Максимилиан неожиданно отстранился от нее:

– Теперь ты понимаешь, что я могу сделать все, что захочу с тобой?

– Ты применил ко мне зов вампира? – испуганно спросила она.

– Нет, я уже взрослый мальчик и могу регулировать эту магию. Это твои подлинные чувства. Поэтому расслабься и получай удовольствие от нашего общения, пока мое терпение не лопнуло.

Затем мужчина резко встал, нисколько не стесняясь своей наготы. И потянулся за одеждой. Бара на секунду зажмурилась, но любопытство победило. И через секунду она завороженно наблюдала за поджарым телом вампира, под кожей которого перекатывались мускулы. Она решила, что глупо отказываться от такого зрелища ради какой-то морали. Ее законы она уже попрала, встав на путь содержанки наследника.

Максимилиан же неторопливо оделся, а затем развернулся к ней. До этого он стоял спиной, чтобы еще больше не напугать невинное создание. Вид его мужского естества в боевой готовности даже опытных шлюх иногда приводил к шоку. А что было говорить про Бару?

– Одевайся и выходи к завтраку. Встретимся в столовой, – бросил он ей, а затем вышел, давая возможность одеться девушке без своего присутствия.

Стол, нарытый белой скатертью, аппетитные ароматные булочки, истекающие сливочным маслом и медом, свежие яйца и холодное мясо, нарезанное тонкими ломиками. Это все стояло перед вампиром, но завтракать он не спешил. Максимилиан смотрел в одну точку, барабаня пальцами по столу и думая.

Два дня назад он сам добровольно дал клятву простой деревенской девушке Барбаре Миклуч, что на всем протяжении ее жизни будет любить и оставаться ей верен. И как ни странно, это клятва не тяготила первого гуляку и пьяницу королевства. Эта мысль непривычным теплом грела грудь вампира. Похоже, он реально влюбился. А может все-таки повоевать и постараться жениться на ней? Нет, эти мысли пока преждевременны. Надо хотя бы добиться ее окончательно расположения, когда она окончательно станет его.

Вот Бара немного испуганно и стеснительно зашла в столовую. Она была все в том же белом платье с вышивкой, в котором пришла к отцу со своим женихом. Максимилиан обругал себя последними словами. Кто же, как не он, знает, что наряды слишком много значат в жизни девушек и женщин. А он не то, что не удосужился купить ей что-то новое, даже не отправил слуг за ее вещами в дом, где она до этого жила. Нужно сегодня будет обязательно исправить эту ошибку. Да и на это платье без содрогания он смотреть не может, вспоминая те минуты казавшейся безысходности, когда он ее терял навсегда.

– Проходи, птаха, присаживайся к столу! – любезно пригласил вампир девушку. От его слов она вздрогнула, будто он ее есть собрался, а не кормить. Но затем взяла себя в руки, выпрямила спину и горделивой походкой прошла к любезно отодвинутому прислугой стулу. Наследник вновь ей залюбовался и решил, что роль его жены очень бы ей подошла. Только опять он забегал слишком далеко.

Девушка подошла, присела на краешек стула и дрожащими руками расправила невидимые складки на платье. Мужчина пододвинул к ней булочки.

– Ешь, не стесняйся. И начинай привыкать. Так мы будем начинать с тобой каждое утро!

Она робко взяла одну булку и налила себе стакан молока. Когда отпила глоток, то на ее верхней губе образовался молочный след. Максимилиан же чуть сдержался, чтобы не схватить ее в объятия и не слизать эту белую полоску. Она показалась ему очень притягательной. Но он дал себе слово не пугать малышку, а дать ей привыкнуть к нему и его выходкам.

Покончив с едой, девушка замерла на стуле, не зная, может ли она покинуть столовую или ей нужно ждать, пока принц закончит свою трапезу.

– Ты уже все? – удивился мужчина.

– Да, ваше высочество, – тихим голосом ответила Бара.

– Подожди немного, я еще не наелся. Сейчас закончим и пойдем с тобой на прогулку, – ответил он ей.

Бара выпрямила спину еще сильнее, казалось, что ее лопатки сошлись вместе на спине, и застыла в ожидании.

– Птаха, расслабься. Никто тебя есть не будет, обижать тоже. И перестань звать меня «ваше высочество». Я планирую заниматься с тобой очень интимными вещами. И ты уже видела меня таким, каким видели далеко не все, – с усмешкой сказал Максимилиан. – Зови меня по имени и без титула. По крайней мере, когда мы наедине. Ты же уже звала меня Максом. Что изменилось с тех пор?

– Как скажете… Макс. Просто тогда я была свободной девушкой и воспринимала вас почти как равного себе. А теперь вы мой хозяин.

– Какой, к дьяволу, хозяин? Я твой любовник или скоро им стану. А это самая близкая связь между мужчиной и женщиной. Даже супруги не всегда бывают так близки и не настолько доверяют друг другу.

Бара вздрогнула, но ничего ему не ответила. Принц тяжело вздохнул, бросил на стол салфетку и протянул ей руку:

– Вставай. Пойдем на прогулку.

Девушка покорно вложила в его большую ладонь свои прохладные пальчики. Он притянул ее резко к себе и властно впился в нежные девичьи губы поцелуем. Она сначала замерла в нерешительности, затем ответила ему, а потом резко оттолкнула мужчину и залилась слезами.

– Я тебя предупреждал, что буду целовать. Что тебя не устраивает? Ты хочешь отказаться от нашего договора? Так знай, что я тебя не отпущу. И чем быстрее ты ко мне привыкнешь, тем проще и легче будет для тебя.

– Да вы не поняли, мне понравилось… – заливаясь слезами, ответила девушка.

Максимилиан резко отстранился, взлохматил нетерпеливым жестом волосы и спросил:

– Тогда я вообще ничего не понимаю. В чем причина твоих слез?

– Я совсем недавно похоронила жениха. А теперь целуюсь с тобой и получаю удовольствие. Это же не правильно!

Он прижал ее тело, содрогающееся от рыданий к своей груди и, поглаживая ее по спине, тихо произнес: