Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания

– Двое.

– Надо допросить… агента ЦРУ пока без конкретики, а вот морячков среди пленных… Я пришлю в помощь ещё пару толковых офицеров, они и обозначат задачу.

* * *

«Не дали нормально! – Терентьев машинально взглянул на часы. – Всего час десять поспал! Ревуна тревоги не услышал, и то хорошо».

– Иди, сейчас буду, – крикнул мнущемуся за дверью вестовому, быстро стал собираться.

На ГКП его ждали, не без нетерпения. Вахтенный и штурман тут же сдвинулись, уступив ему место у карты. Тут же – оператор-гидроакустик из экипажа Харебова торопливо отставил чашку кофе, доставая свой планшет. В сторонке стоял особист, который тоже явно намеревался что-то доложить, но увидев жест «погоди», уступил технарям.

– Говори, – обратился к вертолётчику Терентьев, безошибочно определив, кто принёс новости.

– Вот тут, – тот ткнул пальцем в карту, – наш борт сразу снарядили, озадачив на максимальную дистанцию. Но Харебов повёл ещё дальше, рассчитывая возвращаться на экономных полторы тысячах[76 - Имеется в виду потолок (1500 км) при средней скорости 220 км/ч практическая дальность Ка-27 достигает 900 км.]. Отмахали почти четыреста пятьдесят, зависли, антенну опустили – контакт практически сразу. Повисели, срисовали скорость, курс и назад.

– Вот, – встрял штурман, прочертив на карте линии. – «Нимрод», естественно, скинул им наш курс. Идут нам на пересечку. На полном ходу, иначе бортовая ГАС их так далеко бы не словила.

– А вы? – Терентьев снова взглянул на летуна.

– Да не хотели светиться на радарах. Сразу бы стало понятно, что засекли их ПЛ. Потому сначала километров семьдесят шли низко и лишь потом подскочили. Но горючки хватило.

Терентьев кивнул, одобряя, и снова к штурману:

– Что ещё?

– Акустический контакт с другими субмаринами не установлен. А вот здесь, здесь и здесь – работа РЛС.

– Весьма растянуто. «Тарава» с эскортом?

– Скорей всего.

Терентьев отыскал взглядом особиста. Подозвал.

– Удалось что-нибудь узнать?

– Есть кое-что. Один из матросов (их группу перебросили в Рио-Гранде самолётом из Норфолка) проговорился, что универсальный «Тарава» ещё в середине апреля вышел из Сан-Диего в сопровождении двух эсминцев.

– Ты его спрашивал конкретно? Откуда он знает про «Тараву»?

– Косвенно, – ответил на первый вопрос особист и пояснил: – Ненавязчиво обсуждали перспективы аргентинцев и помощь США бриттам. А знает, потому что у него кто-то там из фэмили служит торпедистом на эсминце типа «Спрюэнс» – один из эскорта «Таравы».

– В смысле из фэмили? Из семьи, родственник?

– Да не поймёшь. Мормоны какие-то. Секта. Они там типа братья все.

– Мармоны, мармоны… – вспоминал Терентьев, – они же вроде пацифисты? Ну да ладно. Пока всё сходится. А субмарина могла и по пути присоединиться. А почему так скептически?

– Цэрэушника особо за язык никто не тянул, а он сам подтвердил примерное количество сил американцев в данном секторе. Настораживает. Слишком просто.

– Н-н-да! Действительно, слишком просто, и есть угроза, что субмарина не одна!

– А эсминцы УРО что, не реальная угроза?

– Когда в бой вступают надводные корабли, в открытую – это уже война. А торпеда из-под воды… чья, кто? Поди разберись и докажи. А погоди, погоди… – Терентьев вдруг встрепенулся, снова обращаясь к карте, кладя ладонь на оконечность южного материка.

– А мы пройдём там, где лодке ой как будет неуютно из-за малых глубин и подводного течения[77 - Опоясывающие земной шар западные ветры образуют в проливе Дрейка мощное течение (до 4 км/час). А материковая отмель, которая простирается между мысом Горн и Шетландскими островами (500 миль), порождает огромные волны (при штормах), разбивая их буруны.]. А? Ветер сейчас не особо… пройдём мы эту дробиловку довольно быстро.

– Береговая охрана Аргентины, Чили… – высказал сомнение штурман, – аргентинцы наверняка вообще сейчас на взводе.

– Я бы не отказался задать Гальтиери пару неприятных вопросов, но поступим по-другому. Командуй поворот. – Терентьев даже заулыбался, подсчитывая что-то в уме, непроизвольно загибая пальцы. – И прикажите привести аргентинца, капитана де навио.

Аргентинца не было долго, целых полчаса. Крейсер за это время, набрав «полный практический», по-прежнему зигзагируя, успел намотать пятнадцать миль.

– Идём прямиком на Ушуайя, – злорадно ухмылялся штурман, – если аргентинские разведчики просекут, ох и передрейфят там. Подумают, что мы им за подлость отплатить идём.

– «Нимрод» уж точно срисовал, – заметил вахтенный офицер, глянув на монитор РЛС, – у них рефлекс там, что ли – как что-то любопытное видят, так эшелон меняют.

Терентьев дул на чай и чуть не поперхнулся, когда появился аргентинец с сопровождением. Капитан де навио выглядел взъерошенным, на правой скуле у него наливалось багровое пятно.

– В чём дело?

– Не понимал, английский мой, видимо, плох. Думал, что на расстрел ведём, стал сопротивляться, – особист при этом смотрел вполне серьёзно, – так сержант ему всё доходчиво и без переводчика разъяснил.

Позади маячила крепкая фигура морпеха.

– И поделом, – злорадно пробурчал штурман, – осознаёт черноус, что «хунта» их сука.

– «Хунта» их так же кинула, как и нас, – спокойно сказал Терентьев.

– Думаешь, не знали?

– Не исключено, что имели приказ поглядывать-шпионить, но поверь, в такие планы рядовых офицеров не посвящают. Переводи, – это уже Забиркину, позвал аргентинца к карте. – Смотрите, капитан!

Штурман сунул командиру карандаш, чтобы тот не возил по карте пальцем.

– Это «Вattlecruiser», то бишь – мы. Наш курс. Не надо так таращиться! Мы не в атаку идём на ваш Ушуайя. – Видя недоверие на смуглом лице, Терентьев снисходительно заверил: – Надо бы было, мы накрыли бы базу и с пятиста кэмэ. Смотрите же сюда! Через час мы будем в этой точке. Здесь вас может забрать вертолёт аргентинских ВВС.

Дождавшись, когда Забиркин переведёт, спросил:

– Поняли? Вам надо выйти по спецсвязи, хоть по открытому каналу, и запросить эвакуацию. Как вы будете убеждать своё начальство – это не моё дело. И не надо на меня так недоверчиво смотреть и искать какой-то подвох. Я уверен, что вы не знали о подлых планах своих генералов. Лично к вам и вашим коллегам претензий мы не имеем.

Видя, что аргентинец всё ещё недоверчиво таращится то на него, то на переводчика, Терентьев тихо выматерился с добавкой «патриот, бля»:

– Нет, если вы хотите прокатиться с нами до Москвы, то будет вам и Лубянка, и КГБ, и Сибирь.

Слова «КГБ» и «Сибирь» аргентинец, видимо, хорошо знал, поэтому и без перевода энергично закивал, соглашаясь.

– Проконтролируйте, чтобы он ничего лишнего не ляпнул.