Меж двух миров. Бриз несбывшихся надежд

Вспомнив о разговоре малефикара со стариком – надсмотрщиком, я попробовал расспросить об этом Женю. Но тот лишь нервно отмахнулся, в очередной раз, напомнив мне о том, что мы с ним уже далеко не друзья. Просто соседи по камере, которых ждет костер. Товарищи по несчастью, так сказать.

– Юль… – неуверенно начал я, но прижавшаяся спиной к решетке магесса даже не шелохнулась. Я, конечно, понимаю, что меня считают убийцей, предателем и еще невесть кем, но ведь сейчас мы все в одной лодке. Так почему нельзя хотя бы поговорить?

Обратившись к девушке еще пару раз, я окончательно смирился с тем, что не получу ответа. Молодой надсмотрщик бросил на меня снисходительный взгляд, после чего двинулся дальше по коридору.

Решив, что не воспользоваться предоставленным шансом – грех, я снова принялся затирать руны о ржавую цепь тюремных нар. Не привыкшая к долгому застою мана, с боем рвалась наружу, то и дело, осыпая меня снопами искр.

Заламывая руки, я старательно рассматривал колодки, стараясь в тусклом факельном освещении разглядеть нацарапанные на них знаки. Глаза слезились и щурились но, сколько бы я ни пытался все равно не мог ничего уловить.

– Забей – не оборачиваясь, твердо бросил Женя – это бесполезно.

– О чем ты? Осталось же совсем немного! – взбунтовался я. Признаться, меня шокировало его заявление. С трудом верилось в то, что маг крови смирился со своей судьбой.

– Я всю ночь возился с этой деревяшкой. И стер все руны. Но как видишь, я все еще здесь. Как ты думаешь, почему?

– Сейчас не до твоих загадок! Если ты сдался – это еще не значит, что я тоже смиренно пойду на костер.

– Идиот… – прошептала Юля, не оборачиваясь.

Я вздрогнул и даже немного обиделся. Магесса заговорила со мной, но её первое слово… Черт, что же такого сделать, чтобы мне, наконец, простили предательство, которого я не совершал? Нибус, тварь?!

– Все оказалось куда сложнее – протянул малефикар – руны не только на поверхности колодок, но и внутри. Как ты предлагаешь стереть знаки, нацарапанные на внутренней стороне наручей?

Признаться, я был в шоке. Все мои надежды разом обрушились. Так и не найдя ничего, чем можно было бы ответить, я просто завалился на шконку. Мой отсутствующий взгляд еще долго бегал по стенке, изучая проглядывающие по её периметру мелкие трещины.

Глава 3

В воздухе монотонно витали хлопья белоснежного снега. Терпеливо лавируя между потоками ледяного ветра, они неумолимо приближались к земле. А что если это и есть весть жизненный путь снежинок? Рожденные где-то там, в небесах, они долго и мучительно опускаются вниз, чтобы в конечном итоге исчезнуть, осев на покрытую грязью землю.

Стоит немного подумать об этом и становится грустно. Ощущение неотвратимости собственной судьбы непосильным грузом ложится на плечи. Я, правда, хозяин своей жизни? Мой путь еще не предопределен и, только мне решать каким станет будущее?

Я, конечно, мог бы сейчас встать, выпрямить спину, расправить плечи и, набрав в легкие побольше воздуха громогласно заявить: «Конечно! Каждый из вас хозяин собственной судьбы. И только вам решать каким быть вашему новому дню». Только вот что это изменит? Воодушевит ли это вас? Заставит, что-то переосмыслить? Вряд ли. Рожденный ползать, летать не сможет, верно?

Это и есть та самая ошибка, спотыкаясь о которую многие талантливые люди теряют в себе уверенность и в конечном итоге отдаются на милость бурлящему потоку обычной рутинной жизни. Считая, что судьба для каждого из нас выбрана заранее, мы сдаемся после первых же неудач. Категорически боимся ошибок и не признаем ничего кроме побед. Замыкаемся в себе, искренне считая, что сделали все что могли, ошибочно полагая, что на большее мы не способны в принципе. Смотрим на более упорных людей и с завистью вешаем на них ярлык гениев.

Вова был таким же. Даже сейчас, сидя на облезлой скамейке в заснеженном парке, он ненадолго погрузился в воспоминания. Именно ими молодой паладин и жил все последние годы. Думая о прошлом, он вспоминал и том, каким сам был раньше. Трусливый мальчишка, над которым долго измывались сверстники. Худощавый паренек, в котором не хватало мужества не только на то, чтобы дать отпор обидчикам, но и на то, чтобы взять в руки собственный меч. Кто бы мог подумать, что из этого гадкого утенка вскоре вырастет могучий чернокрылый лебедь?

А ведь виной всем этим переменам стала решимость. Именно она отличает бездарных людей от гениев. Дело даже не в природном таланте, а в твердом стержне внутри каждого отдельно взятого человека. Если кто-то поставит себе цель и решит во что бы то ни стало достигнуть её, то он непременно добьется своего. Упорный труд, слезы, кровь и пот – именно эти вещи отличаю так называемых гениев от бездарностей. Бездарный способен превзойти талантливого. Все что для этого необходимо – упорно трудиться и никогда не сдаваться. Именно это я и называю решимостью.

После бегства из Эпсилон молодому паладину пришлось нелегко. Ссылаясь на то, что сила Вовы имеет под собой темное начало, Павел Свиридов объявил парня вне закона и назначил за его голову неплохую цену. Довольно грязный ход, не думаете?

Не имея возможности свободно разгуливать по улицам, чернокрылый паладин скрывался. Он жил, где придется, и никогда не задерживался на одном месте дольше, чем на пару дней. Попытки покинуть город проваливались одна за другой. Многие темные маги пытались бежать, и поэтому система контроля над пассажирами носорогов была ужесточена. Скопленные за долгое время деньги вскоре закончились, и Вова остался на улице без возможности хоть как-то заработать.

Именно в то время парень и начал жалеть о собственном поступке. Если бы тогда он не кинулся защищать Юлю, то все могло сложиться куда лучше. Разлука с любимой ржавым ножом била по израненному сердцу паладина, обнажая скрытые в нем темные чувства. Именно благодаря им его темное пламя с каждым днем становилось все сильнее.

– Иди к черту! – воскликнул Вова, легким взмахом меча, рассекая полные грусти снежинки.

– А ты я вижу, не привык церемониться – усмехнулся незнакомец, с грустью поглядывая на замершее у горла острие.

– Тебе просто не повезло обратиться ко мне, когда я не в духе – обдав собеседника полным гнева взглядом, прорычал паладин – Исчезни, пока я не снес твою пустую голову!

За последние пару лет Вова сильно изменился. Стал жёстче и совсем перестал доверять людям. Еще бы… Когда на тебя ведут охоту все кому не лень, доверие становится излишней роскошью. Хрупкой безделушкой, ценой за которую может оказаться собственная жизнь.

Незнакомец провел пальцем по переливающемуся темной энергией клинку, и тихо зашипев робко отстранился. Вытащив из кармана своего белоснежного пиджака красный носовой платок, он заботливо укутал им обожжённый палец:

– А ты гораздо сильнее, чем я думал.

– Кто ты, черт подери такой? – отведя меч в сторону, брезгливо бросил Вова. Внимательный оценивающий взгляд паладина вновь устремился к собеседнику, стараясь определить чего от того стоит ожидать.

– Любовь. Она ведь так прекрасна, да? Это чарующее чувство, что иногда сподвигает нас на довольно глупые поступки. Не находишь? – глубоко вздохнув, незнакомец осмотрелся и достав из внутреннего кармана пиджака сигару, торопливо прикурил её касанием пальца.

– Эй, мудила! Ты к чему ведешь?! – быстро поднявшись со скамьи, рассвирепевший паладин наставил на противника меч.

– Успокойся. Не нужно размахивать передо мной этой игрушкой – прошипел темноволосый мужчина в пиджаке, скрестив на груди руки – Я пришел поговорить.

– Нам не о чем с тобой разговаривать! – яростно огрызнулся Вова, но меч все же опустил. Невероятная пульсирующая аура, исходящая от собеседника заставляла его сердце биться в страхе. Да кто же он такой?!

– Как это не о чем? Давай говорить о любви! – возмущенно бросил незнакомец. Его сверкающий взгляд был полон кипящего безумия. Казалось, будто он способен в любой момент с легкостью выпустить молодому паладину кишки, не изменяя при этом своей наигранной дружелюбной улыбке.

– Кто же ты такой? – сосредоточенно всматриваясь в противника, прошептал паладин – отступник. Сжимающие рукоять меча пальцы побелели от напряжения.

– Я Дьявол – усмехнувшись, произнес мужчина, театрально поклонившись.

Когда взгляды незнакомца и паладина вновь пересеклись, глаза самопровозглашенного владыки тьмы уже изменились. Кровавые, миндалевидные они смотрели куда-то глубоко в сердце. В то самое место, которое мы неосознанно оберегаем от других.

– Да? – скрывая дрожь в голосе, усмехнулся Вова, не сводя с противника глаз – А я тогда английская королева. Приятно познакомиться.

– Эх… Какой недоверчивый нынче народец пошел. Значит, в демонов ты у нас веришь, а в существование Дьявола нет? Какой-то ты не последовательный…

Аура владыки тьмы стала плотнее, окутывая все вокруг своим темным алым свечением. Снег под его ногами быстро таял, и казалось, что скрывавшийся под ним асфальт скоро начнет разрываться на куски, не в силах выстоять перед гнетущей силой верховного демона.

– Что тебе нужно? – глубоко вздохнув, робко бросил молодой паладин, решив, что правдивость слов собеседника сейчас не играет никакой роли. Дьявол или нет, он все равно опасен.

– Да так. Хотел поинтересоваться как дела у вас с той девушкой? Элей, кажется…

Сердце чернокрылого отступника забилось чаще. Сжав меч еще сильнее, парень старательно боролся с медленно охватывающей его яростью. Сгустившаяся вокруг него черная аура грозилась высвобождением крыльев.

– Какое тебе до этого дело?! – сквозь зубы прошипел вскипающий от гнева паладин.

– Просто хотел узнать, как она устроилась. Я боялся, что законы мироздания вновь попытаются её убить. Ведь ей больше нет места в этом мире…

Звон металла эхом разлетелся по округе. Удивленный взгляд владыки бесов упал на застывшее в паре сантиметров от его горла темное лезвие. Острие громко стонало, отчаянно жаждя вкусить крови. Но какая-то неведомая сила сдерживала его.

– Что ты такое несешь?! – взревел Вова, опередив едва открывшего рот Дьявола. Усилив нажим, молодой паладин смог сдвинуть лезвие меча еще на сантиметр ближе к горлу врага, от чего на том проступил ярко-красный ожег.

– Силен… – прошипел владыка ада, легким толчком обмотанного пальца отклоняя меч.

Вову крутануло вокруг своей оси и повалило наземь. Его меч с силой вырвался из рук, едва не обломав паладину побелевшие от напряжения пальцы. Рассекая воздух, клинок отлетел на несколько метров в сторону и по самую рукоять вошел в ствол покрытого снегом векового дуба.