Время настигает каждого

– Сам не знаю. Машинально получилось, словно кто-то внутри подтолкнул, – отозвался Дага, – Да и несправедливо это – искать крайних. Я ведь тоже виноват, что не уследил за купцом. Он все время был перед глазами. Внезапно огни исчезли. Англичанин, видимо, специально их погасил от греха подальше. Я думаю, он рядом был, но мы его в тумане не видели.

– Ну, что боцман, примем его в друзья? – улыбнулся Дракон, – как думаешь, штурман?

– Сам знаешь, друга проверяют в беде, а не за кружкой рома, – задумчиво произнес Каракатица, – Дага здесь, и этим все сказано.

Так за разговорами о дружбе и предательстве пролетело несколько часов. Давно погас костер, безмятежно похрапывали в углу пещеры боцман и штурман. Дракон сидел на выступе, прислонившись к прохладному камню, вслушиваясь в крики птиц, эхом доносившиеся из джунглей, и время от времени разглядывал море в подзорную трубу. Дага, усевшись рядом с ним, негромко спросил:

– Скажи, капитан, а как ты попал сюда?

– Ты говоришь о Карибах? Это длинная история. Я из обедневшего дворянского рода, родился в семье моряка в Гавре. Отец командовал двухмачтовой шхуной. С двенадцати лет брал меня в плавание, чтобы постигал навигационные премудрости. Утекло много воды с того времени. Лет семь назад повез он колонистов из Франции на Мартинику. Я у него уже штурманил. Трудное было плавание, не раз попадали в жестокие штормы. Представляешь, едва тащились со сломанной фок – мачтой и порванными парусами, а тут как назло половина команды и пассажиров заболела лихорадкой. Около Гваделупы на дохлом баркасе[45 - Баркас – небольшое парусное рыбацкое или транспортное судно.] атаковали пираты. Их было-то всего семь человек, а взяли на абордаж. Драться-то ведь с ними было некому! Кто уцелел, продали в рабство на Эспаньоле[46 - Эспаньола – одно из названий острова Гаити в колониальный период (1492-1804 г.г).]. Отца убили во время боя. Меня захватили в плен и оставили на своем корыте рабом. Едва выжил. Издевались, стервецы, крепко. Думал, сдохну. На Тортуге[47 - Тортуга – небольшой остров в Карибском море.] сбежал от них в джунгли. Несколько дней скитался, потом удалось пристроиться матросом к пирату Биллу Флауну по прозвищу Акула на «Шалунью. Был в плену у испанцев на Юкатане[48 - Юкатан – полуостров в Центральной Америке между Мексиканским заливом и Карибским морем ( в пределах Мексики, Гватемалы и Белиза).]. Когда сбежал, стал пробираться в лагуну Чирики. Представляешь, вышел к берегу, а там англичане. Я бегом обратно в лес, но они оказались проворнее. Словили меня быстро, надавали тумаков и в трюм. Так стал рабом у них. Случай помог уйти: английский бриг попал в жестокий шторм около острова Кюрасао, и его выкинуло на камни недалеко от мыса Приют контрабандиста. Мне посчастливилось спастись, ухватившись за обломок мачты. Прибился к местным рыбакам. Несколько месяцев работал на рыбацкой тартане[49 - Тартана – небольшая парусная лодка.]. Однажды у залива Пальмовый берег ловили рыбу, как вдруг вижу, бросает якорь недалеко от нас «Шалунья». Так я вновь пристроился к пиратам. А ты что-нибудь вспомнил из своей жизни?

– Белое пятно! Какое-то раздвоение, ощущаю внутри другого человека, кто он не знаю, – задумчиво произнес Дага, – Скажи, а почему называете друг друга по кличкам? Как-то не по-людски это.

– А по-другому нельзя. Наш промысел, сам знаешь, вне закона, назовись ты своей фамилией и именем, можешь подставить родных под гнев властей. Вот и прячемся за клички. Посмотри, в углу похрапывают Атилл и Каракатица. Думаешь, они без роду и племени? Атилл, он же Жак Саркози, из семьи парижского ткача. Малолеткой сбежал из дома, скитался по всему Старому свету[50 - Старый свет – общее название Европы со времен Колумба. Открытую им Америку называли в те годы Новым светом.], пока не попал юнгой на купеческий шлюп[51 - Шлюп – парусное морское транспортное и рыболовное одномачтовое судно.]. Как-то на рейде[52 - Рейд – часть акватории порта, предназначенная для якорной стоянки судов, маневрирования или перегрузки грузов.] Амстердама, когда капитан с командой были на берегу, он драил палубу. На шлюпе остались два вахтенных матроса. Так вот, эти мерзавцы нажрались рома и захотели изнасиловать Атилла. Благодаря недюжинной физической силе, он избил их до полусмерти, а потом выкинул за борт. Они утонули. После этого сгоряча прыгнул в воду и поплыл к берегу, а до него около мили. Хорошо мимо шла шебека[53 - Шебека – парусно-гребное трехмачтовое судно с косыми парусами.]. Подобрала беглеца. Как потом выяснилось, она везла колонистов на Ямайку. Так Атилл оказался на Карибах. Я с ним познакомился случайно в таверне «Зуб акулы» в Кайоне, что на Тортуге. Как раз набирал тогда матросов на «Шалунью». И вот уже два года вместе.

– А Каракатица? – поинтересовался Дага.

– О! Это искатель приключений. Настоящий дворянин. Кто знает, что за этой кличкой скрывается барон Рауль Шредер из Амстердама, один из лучших штурманов на английском королевском флоте? За участие в мятеже его приговорили к пожизненной каторге и отправили на золотые рудники, что на острове Антигуа. На подходе к острову, наш приятель упросил стражника выпустить его из трюма по нужде. Представляешь, в кандалах прыгнул за борт. Спасать его никто, конечно, не бросился. Записали, что утонул, и точка, а зря. Рауль живуч оказался. В цепях доплыл до берега бухты Бат. Несколько дней прятался в джунглях, питался, чем попало. Отощал сильно, стал как скелет. Так случилось, что после сильного шторма я забрел на «Шалунье» в ту бухту. Мои ребята нашли барона полуживым в траве недалеко от берега. Притащили ко мне. С тех пор прошёл год, как я получил прекрасного штурмана Каракатицу. Так, что такие находки – дар Божий. Вот и с тобой. Чувствую твою необычную судьбу. Поживем, увидим, кого Бог мне послал, – закончил свой рассказ Дракон, раскуривая трубку.

– Еще один вопрос и ухожу. Почему ты прозвал меня Дагой?

– Дага – это кинжал. Острый и быстрый. Смертельное оружие в опытных руках, а теперь иди-ка, поспи, дружище. Хочу побыть один.

Проводив взглядом Дагу, Дракон погрузился в молчаливое созерцание тропического леса и ослепительно синего моря, вслушиваясь в шум далекого прибоя. Такие минуты успокаивали его, помогали привести в порядок мысли, терзавшие измученную душу, помогали обрести внутреннее спокойствие и ясность мышления.

Вот и сейчас, обдумывая сложившуюся ситуацию, Дракон принял решение пробраться в порт Сан-Хуан и попытаться захватить судно.

– Ночью можно проникнуть в порт. Испанцы, надеясь на пушки фортов и крепости, оставляют на своих лоханках по два-три человечка, остальные пьянствуют в тавернах. Как попадем в Сан-Хуан? По джунглям будем тащиться несколько дней, на шлюпке идти в порт опасно – можем за ночь не успеть. Завтра-послезавтра осмотримся и решим, – шептал он, как бы разговаривая с невидимым собеседником.

Когда солнце коснулось моря, Дракон растолкал Атилла:

– Вставай, приятель, пора на вахту. К полуночи разбудишь Каракатицу. Я расправлю кости и подремлю. Возьми вот трубу и следи за горизонтом, да уши навостри. Тут индейцы шастают.

– Не беспокойся. Не впервой! Отдыхай спокойно. Столько пережили, силы надо восстановить. Как дальше будет, кто знает? – отозвался боцман, усаживаясь на выступе.

Дракон, завалившись на подстилку из листьев и положив руки под голову, принялся рассматривать каменный свод над собой. Постепенно его глаза смежились.

– Пить чертовски хочется! – облизнув пересохшие губы, пробормотал Атилл, – Хорошо хоть едой запаслись. На ночь положу пальмовые листья под камни, может какая капля соберется. Что за жизнь? Сколько себя помню, постоянно борюсь за выживание. Куда Бог смотрит?

Так за рассуждениями о перипетиях судьбы он просидел до ночи, вслушиваясь в звуки джунглей и осматривая бухточку, которая быстро стала покрываться пенистыми барашками. Когда Атилл растолкал спящих товарищей, ураган уже вовсю бушевал. Громадные волны обрушивались на берег, и как змеи, шипя, уползали назад, пенясь в торчащих коралловых скалах. Шум рассвирепевшего прибоя звонким эхом отзывался в пещере. Дага с приятелями сидел у костра, уплетая вяленое мясо ящериц и запивая его дождевой водой.

– Стихнет шторм, проверим шлюпку. Да и на берегу полезные вещички можно найти, – вслух рассуждал Дракон, – Порой море бочонки и сундуки выбрасывает с погибших кораблей.

– Эх, разрази меня гром! Найти бы бочку рома, – мечтательно пробормотал Атилл, – Я бы тогда не торопился отсюда сваливать.

– Вот-вот, тебе бы еще молодую бригантину с широкой кормой, и поминай, как звали славного пирата, – рассмеялся Каракатица, – Ты помоги друзьям выбраться отсюда, а потом делай, что хочешь.

– Как это, что хочешь? – вмешался Дага, – Что это за друг, для которого ром и юбка важнее? Нет уж, сел в лодку, так греби, а не бросай весла.

– Да, ладно, вам и помечтать нельзя, будь я проклят, – сердито отозвался боцман, – Прямо инквизиторы какие-то! И запомните, друзей никогда не бросал.

– Не кипятись, – засмеялся Дракон, – знаем, что за друга готов умереть, если рядом нет рома и красавицы.

Так за веселой перебранкой пролетела ночь. С восходом солнца утихомирилось море, и корсары отправились осматривать берег. Около огромного камня они обнаружили лежащий на боку баркас со сломанной мачтой и порванным парусом. Подбежав к нему, увидели на песке неподвижное тело парня, одетого в короткие льняные штаны и кожаную куртку без рукавов, перепоясанную широким ремнем, за которым виднелся пистолет и кривая сабля. Дракон, наклонившись к незнакомцу, похлопал рукой по щекам. Тот застонал и, открыв глаза, пробормотал что-то на испанском языке.

– Слава Богу! Жив, – воскликнул Каракатица, – Помогите поднять.

Когда Дага и Атилл, посадили парня спиной к баркасу, тот очнулся. Уставившись глазами на Дракона, тихо произнес:

– Меня зовут Эмиль Гарсия. А кто вы?

– Романтики моря, – ответил Атилл, усмехаясь.

– Пираты? Что будет со мной? – безучастным голосом спросил парень.

– Сиди смирно, поглядим на твой кораблик, а потом решим, – деловито ответил Дракон, залезая в баркас. Он осмотрел корпус, две шестифунтовые пушки на вертлюге, нашёл в трюме запас пороха и картечи, воду и солонину.

– Починим мачту и парус, дождемся прилива и проверим посудину на течь, – сказал Дракон, посматривая в сторону Атилла, который метрах в тридцати от баркаса обыскивал тело мужчины. Он видел, как боцман деловито снял с погибшего камзол, широкий кожаный ремень, башмаки, извлек из кармана парусиновый мешочек.

– Одежду и пиастры поделим, – сказал Атилл, отдавая кошель капитану. Тот сунул его в карман куртки и, подойдя к Эмилю Гарсиа, промолвил:

– Приятель, твою лодку мы забираем. Хочешь, присоединяйся к нам, а нет – вали на все четыре стороны. Ну, как?

– Товар я потерял, пассажир погиб. Бегать от петли не хочу. Так что принимайте к себе, – последовал ответ.

– Вот и хорошо, теперь за работу. Баркас надо починить. Дага и Атилл валите-ка в лес за деревиной на мачту, – приказал Дракон, – я с Каракатицей поищу нашу шлюпку.

Спустя два часа Дага с Атиллом притащили из джунглей длинную жердь, вполне пригодную быть мачтой. Когда дружными усилиями баркас был поставлен на ровный киль, ее быстро закрепили в степсе и подлатали парус.

– Капитан, куда поплывем? – спросил Дага.

– В Сан-Хуан за лоханкой, – ответил Дракон.

– Будь я проклят, ты с ума сошел! Нас пятеро. Да и оружия маловато, – вмешался Атилл.

– Так-то оно так, но купеческий люггер[54 - Люггер (люгер) – небольшое быстроходное трехмачтовое судно с реечными косыми парусами.] по силам взять. Подойдем ночью. Захватим – и на Тортугу. Там наберем команду и айда гулять по морю, – рассмеялся Дракон, – Скучно жить без вольного ветра, не так ли?

– Ты не только кровопийца, но и авантюрист, – проворчал Каракатица, – Хотя другого выхода не вижу. Я согласен.

– Я тоже, а ты, Эмиль? – отозвался Дага.

– А что мне остается делать? Иду с вами, – ответил парень.

– Раз так, теперь ты будешь не просто Гарсия, а Мытарь. Как-никак из племени контрабандистов. Присоединяйся к Атиллу, Каракатице и Даге, – шутливо раскланявшись, произнес Дракон, показывая рукой на своих товарищей.

– Ваша честь! Если позволите, я готов доказать свою верность столь изысканному обществу морских романтиков не только словами, но и делами, – в тон Дракону отозвался Эмиль.

– Ну, вот, и хорошо. Дождемся прилива и вперед за посудиной,– с удовлетворением промолвил Дракон.