Памятка для прибывающих

Памятка для прибывающих
Александр Вячеславович Цехомский

В основе произведения лежит история отношений главных героев – Энто и Лит, которые проживают в уютной квартире в Цюрихе и уже давно знакомы друг с другом. Их жизнь кажется спокойной и размеренной, наполненной привычными ритуалами, такими как утренний кофе и неспешные разговоры о будничных делах. Однако за внешним покоем скрывается скрытая усталость и ощущение пустоты, которая всё больше разрастается с каждым днем.

Энто, погруженный в свои мысли, начинает чувствовать, что рутина их совместной жизни стала невыносимой, хотя они по-прежнему вместе. Внутренние сомнения и эмоциональная дистанция между супругами приводят его к размышлениям о том, что некогда крепкая связь уже не приносит радости и становится чем-то, что держится лишь на привычке. Лит, напротив, кажется более эмоционально вовлечённой, но и она чувствует потерю прежней близости, иногда замечая в поведении Энто скрытую тоску и отстраненность.

Александр Цехомский

Памятка для прибывающих

Глава 1.

Утренний свет мягко скользил по деревянному полу, будто не желая нарушать уютную тишину квартиры. Через приоткрытую форточку проникал свежий воздух, наполненный звуками пробуждающегося Цюриха. Где-то вдалеке гудели трамваи, их звонкие сигналы накладывались на щебетание птиц, и вся эта какофония сливалась в мягкий мелодичный фон городского утра.

Энто ещё лежал в постели, натянув одеяло до подбородка и обняв подушку. Он слышал, как Лит возится на кухне, готовя завтрак. Ее легкие шаги, приглушенный шум посуды – все это создавало ощущение тепла и спокойствия, которые они разделяли уже много лет. Обычное утро в их обычной жизни.

Лит выглянула из-за двери, едва заметно улыбнувшись, когда увидела Энто, спрятавшегося под одеялом, словно ребенок, не желающий вставать. Он почувствовал на себе ее взгляд и приоткрыл один глаз, пытаясь определить, серьезно ли она настроена поднимать его в это раннее время.

– Доброе утро, спящая красавица, – прозвучало, как всегда: бодро и немного насмешливо. Она вошла в комнату и поставила на прикроватную тумбочку стакан воды. – Вставай, кофе уже готов.

Он пробурчал что-то невнятное, натягивая одеяло еще выше. Лит рассмеялась и легонько толкнула его плечо. Эта сцена повторялась каждое утро: Энто отказывался вставать, а Лит не уставала поднимать его на ноги. Им обоим это нравилось. Или, по крайней мере, так казалось.

Через пару минут Энто все-таки выбрался из постели. Он сидел на краю кровати, потирая глаза и наблюдая, как Лит проворно бегает по кухне, нарезая фрукты. Он зевнул, поднялся и лениво направился в ванную. Мимоходом заметил, что на полу в коридоре снова валяются его ботинки, а на стуле – его вчерашняя рубашка. Он не придал этому особого значения, как и всегда.

На кухне его уже ждал кофе – дымящийся, ароматный, в большой кружке с замысловатым узором. Он обхватил кружку руками и глубоко вдохнул этот спасительный аромат, словно набирался сил. Лит поставила на стол блюдо с фруктами и села напротив, потягивая чай из любимой кружки с рисунком старых цюрихских улочек. Ее взгляд остановился на Энто, но он, казалось, был поглощен своими мыслями.

– Так что у тебя сегодня на повестке дня? – небрежно спросила она, стараясь поддерживать непринужденную беседу.

Энто сделал глоток кофе и, не отрывая взгляда от кружки, пожал плечами.

– Наверное, загляну к Ремарку, – ответил он, задумчиво размешивая ложечкой. – Он говорил что-то о новых поставках.

– Понятно, – отозвалась Лит, пробуя кусочек яблока. – У него как раз сейчас хороший ассортимент.

Она взглянула на него украдкой, словно проверяя, насколько внимательно он ее слушает. Но Энто был полностью погружен в свой утренний ритуал с кофе, не замечая, как на его рубашке уже образовалось небольшое пятно от напитка. Лит слегка нахмурилась, но промолчала. Она знала, что такие мелочи его редко заботят, и ей самой иногда казалось, что заботиться об этом – пустая трата времени. Однако что-то внутри подталкивало ее замечать такие моменты все чаще.

– Ты сегодня на вокзал заедешь? – спросила она спустя пару минут, как бы вскользь, чтобы не нарушать утренний покой.

– Ага, – отозвался Энто, наконец оторвав взгляд от чашки. – Как обычно, после магазина. Может, потом в библиотеку заглянем?

– Да, давай, – Лит улыбнулась, но не так широко, как обычно. Что-то в ее взгляде на секунду померкло, словно в нем отразилась тень какой-то невысказанной мысли.

Она встала и пошла к раковине, унося с собой свою кружку и тарелку. Посуду она мыла аккуратно и старательно, как будто процесс этот был для нее чем-то большим, чем просто чистка утренней посуды. Энто наблюдал за ней, поднимая кружку к губам. Вкус кофе был насыщенным, слегка горьковатым – именно таким, как он любил.

– Сегодня вечером будем дома ужинать? – наконец спросила Лит, вытирая руки полотенцем и оглядываясь на него.

– Ага, – кивнул Энто, вновь уткнувшись взглядом в свою кружку. В ее голосе он уловил что-то едва заметное, но не придал этому значения.

Лит вернулась к столу и уселась напротив, сложив руки перед собой. Она заметила, что Энто выглядел немного потерянным, словно еще не проснулся до конца. Он часто бывал таким по утрам – неспешным, задумчивым. И хотя это стало для нее привычным, в последнее время ей все чаще казалось, что в его задумчивости скрыто нечто большее, чем простое утреннее недовольство.

Она хотела что-то сказать, но удержалась. Зачем портить утро? Завтрак был важным моментом их дня, своего рода тихой гавань перед тем, как они выйдут в суету города. Они сидели за столом, наслаждаясь тишиной и видом из окна, за которым Цюрих заливало солнечным светом, окрашивая крыши старого города золотом.

"Все как обычно," подумала Лит, вздыхая. "Все как всегда…"

-–

Лит допила свой чай и встала, собираясь начать свою обычную утреннюю подготовку. Она открыла гардероб, в котором одежда была аккуратно развешена по цветам и стилям. Лит быстро выбрала строгую темно-синюю рубашку и брюки, окидывая взглядом свое отражение в зеркале.

– Как думаешь, подойдет к встрече? – спросила она, поворачиваясь к Энто, который, кажется, уже мысленно был где-то далеко.

– М-м? Да, конечно, – откликнулся он, не совсем понимая, о чем идет речь. Его взгляд был направлен в сторону окна, за которым простиралась улочка, залитая утренним светом.

Лит усмехнулась и лишь пожала плечами, закрывая гардероб. Она привыкла к тому, что в последнее время его ответы стали машинальными, как будто он отвечает только из вежливости, а не потому, что действительно задумывается над ее словами. Она не обижалась, нет. Она понимала, что это часть их долгих отношений, но от этого не становилось легче.

Энто тем временем медленно собирался на работу. Он поискал взглядом свою сумку, оставленную где-то среди множества вещей. Проходя мимо стула, заметил свою вчерашнюю рубашку, смятую и беспорядочно свисающую с края. Лит мельком посмотрела в его сторону, но ничего не сказала. Она знала, что для него это обычное дело – оставить все, как есть. Несколько лет назад она бы, возможно, сделала ему замечание, но теперь просто молча подняла рубашку и повесила ее в шкаф.

– Готов? – спросила она, завязывая волосы в низкий хвост.

– Почти, – отозвался Энто, наконец-то находя свою сумку. Он взял куртку, взглянул на Лит, и коротко улыбнулся: – Пойдем?

Они вышли из квартиры вместе, и Лит закрыла за собой дверь, поворачивая ключ. В этот момент улица ожила перед ними: прохожие спешили по своим делам, утренний трамвай звенел на повороте, а свежий ветер с озера приносил ощущение нового дня. Они молча шли рядом, погруженные в свои мысли, в то время как город вокруг них наполнялся жизнью.

-–

Лит первой остановилась на углу улицы, чтобы поймать трамвай. Она взглянула на Энто, который стоял немного в стороне, сжимая в руках ремень своей сумки. Он смотрел на нее так, как смотрят на старую картину в галерее – с легкой грустью, скрытой за тонким слоем привычного спокойствия.

– До вечера, – сказала она, поцеловав его в щеку и направляясь к трамваю. Энто кивнул, наблюдая за тем, как ее силуэт растворяется в потоке людей. Когда вагон тронулся, Лит помахала ему, но он уже отвернулся, погруженный в свои мысли.

Дождавшись, пока трамвай уйдет из поля зрения, Энто зашагал по узкой улочке в направлении книжного магазина Ремарка. Старые дома, облепленные яркими вывесками и горшками с цветами на подоконниках, придавали этому кварталу своеобразное очарование. Энто всегда любил эти тихие уголки Цюриха, где жизнь казалась проще, чем в большом мире. Магазин Ремарка располагался на пересечении двух узких улиц, в старом здании с деревянными ставнями и витриной, заставленной книгами.

Когда он подошел к двери, изнутри послышался приглушенный звон колокольчика. Это был для Энто знакомый звук, вызывающий чувство тепла и уюта. Он вошел внутрь и на мгновение остановился, вдыхая запах старых книг и свежего кофе. Здесь, в этой маленькой вселенной среди книжных полок, всегда было тихо, спокойно. Это место успокаивало его, позволяло укрыться от суеты внешнего мира.

-–

Ремарк, стоявший за стойкой с очередной книгой в руках, поднял взгляд и слегка улыбнулся.

– О, Энто, привет! Сколько зим! – радостно воскликнул он, откладывая книгу и протягивая руку.

– Привет, Ремарк, – откликнулся Энто, пожимая руку другу. Его голос звучал чуть более живо, чем несколько минут назад на улице.

– Как делишки? – Ремарк жестом указал на стул у небольшого кофейного столика в углу магазина, приглашая Энто присесть.

– Потихоньку, – пожал плечами Энто, садясь на предложенный стул. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. – Забежал узнать, что у тебя нового. Говорят, поставки пришли?

Ремарк кивнул, пряча взгляд. Он давно знал Энто и видел, что что-то его тревожит. Однако, по привычке, не спешил задавать прямые вопросы, позволяя другу самому выбрать момент для разговора. Вместо этого он принялся рассказывать о новых книгах, листая каталоги и отвлекаясь на случайные замечания о жизни города. Энто слушал, рассеянно листая страницы каталога.

– Ты знаешь, – вдруг начал Ремарк, не глядя на друга, – я тут читал одну книгу, интересные мысли там есть о том, что иногда вещи не идут так, как мы планируем. Даже в самых обыденных ситуациях.

Энто отложил каталог и взглянул на Ремарка. Тот продолжал, словно говоря о чем-то совершенно отвлеченном: