Белоручка

– Нет.

– Почему?

– Здоровье.

– Как зовут?

– Павел Николаевич, – гордо ответил парень.

– Как Милюкова? – усмехнулся Капризов. – Это хорошо. А фамилия?

– Меркулов.

– Тоже ничего. Представляете, чем я тут буду заниматься?

– Не особенно, – честно ответил Меркулов.

Капризов вздохнул.

– Ну что ж, разберётесь по ходу действа. А теперь первое задание. Вы без блокнота? Держите и записывайте. И пусть он будет всегда при вас.

Капризов кинул казённый блокнот Меркулову, и тот ловко ухватил его. Ручку он достал из нагрудного кармана рубашки, который болтался у него почти на животе.

– Итак, первое: найдите себе в соседних кабинетах стол и установите его вон в том углу. Затем выбейте для себя оргтехнику. Чтобы всё было в лучшем виде. И разыщите мне контакты вот этих людей, – Капризов протянул листок, который Меркулов так же быстро подхватил.

– Не все контакты нам пригодятся, – добавил Дмитрий Кириллович, – но все они должны быть под рукой на всякий случай. Всё понятно?

– Да, – ответил Меркулов.

– И ещё: очень прошу, бросьте курить. Это стоит того, чтобы работать у меня.

Меркулов быстро закивал головой и вышел за дверь.

Господин Капризов, разумеется, понимал, что курить его новый помощник не бросит, но дать указание он посчитал себя обязанным. Затем он потянулся и, поставив локти на стол, сцепил свои ухоженные пальцы. Советник задумался.

Несмотря на то что всё шло более или менее сносно, пусть даже с небольшой задержкой, Дмитрий Кириллович день ото дня становился всё беспокойнее и беспокойнее. Прошло уже чуть больше недели, как он находился в городе, а, собственно, ничего не было готово даже для того, чтобы только начать главный процесс. Но что тревожило господина Капризова ещё больше, так это полная неясность с тем, откуда он сможет получать финансирование. Впрочем, как мы уже знаем, на первое время деньги у него имелись, но это были его деньги. Они лежали в небольшом банке, филиал которого имелся в Рошинске. Господин Капризов заранее об этом разузнал, а иначе предусмотрительно переложил бы деньги в другой банк, филиал которого наверняка находился бы рядом.

Сумма, которую он сумел собрать, представляла собой довольно неплохой капитал, если судить о нём как о капитале одного человека. И совершенно ничтожный, как думал сам Дмитрий Кириллович, для организации и воплощения в жизнь его замысла.

Финансовые средства для своих целей господин Капризов начал собирать уже давно. И нельзя сказать, чтобы они достались ему легко. И уж совершенно невозможно было бы утверждать, что получил он их абсолютно законно.

Владея благодаря своему служебному положению некоторой информацией, а также удачно воспользовавшись такими особенностями своей внешности и характера, как невзрачность и заурядность, господин Капризов, служа в Москве, сумел организовать довольно примитивную, если не сказать пошлейшую, схему по извлечению денег из государственных бюджетов разного уровня.

Надо заметить, что для этой цели ему всё-таки пришлось учредить две фирмы (на подставных лиц, разумеется). Компании господина Капризова по бумагам являлись субподрядчиками, оказывающими заказанные государством услуги в социологической сфере, а именно: опросы, мониторинги и анализ общественного мнения. Чаще всего фирмы господина Капризова брались за те подряды, информацию о закупке которых размещались на региональных порталах. Конечно, деньги там были небольшие, зато и внимание к торгам минимальное. Стоит ли говорить, что никаким анализом, а уж тем более опросами или мониторингами фирмы господина Капризова не занимались. А данные, представляемые ими государственным органам, чаще всего либо брались из материалов, датированных прошлым годом, либо и вовсе были куплены за бесценок у какого-нибудь небогатого местного института или иного подобного бюджетного учреждения. Тем не менее деньги на счета господина Капризова всё равно шли.

Стоит повторить: да, схема эта являлась пошлейшей. И казалось, что не воспользоваться ей мог только очень глупый или очень честный человек. Особенно это относилось к государственным закупкам на местах, то есть не в столице, а в регионах. Ведь сложно даже представить, что в провинции отсутствуют как класс собственные господа капризовы, которые спят и видят, как им самим откусить лакомый кусок от бюджетного пирога. И вот тут в дело вступало служебное положение Дмитрия Кирилловича. Он, являясь человеком, по сути, маленьким, серым, человеком, у которого иногда кондукторы даже не брали плату за проезд в автобусе, ибо просто не замечали его в толпе пассажиров, вдруг разворачивал бурную эпистолярную деятельность. Подготовленные им письма как снег на голову начинали сыпаться в регион – в органы местной власти, намеревавшиеся устроить аукцион в отношении той или иной государственной закупки, на которую, в свою очередь, положил глаз господин Капризов. В письмах, как правило, не говорилось ничего определённого или подозрительного. Весь смысл сводился к тому, что из Москвы пристально следят за регионом, за работой местных властей и что услуга им необходимая, на которую они решили открыть конкурс, является крайне важной вехой в развитии местного государственного управления. Правда, в конце, только намёком, между строчек, упоминалось название фирмы Дмитрия Кирилловича и говорилось, что эта фирма однажды превосходно выполнила подобную работу там-то и там-то. Этих нескольких строчек в письме было достаточно, чтобы господин Капризов в лице своих организаций получил желаемый субподряд без лишних проволочек и вне зависимости от того, кто именно претендовал на победу в конкурсе. Любая региональная власть, желающая и дальше получать обильные дотации из федерального бюджета, и, что главное, не получать лишних неприятностей, отлично понимала, с кем ей следует поделиться и кому поручить непосредственное выполнение социологического опроса, мониторинга или анализа.

Возникает резонный вопрос: но как же господину Капризову удавалось отправлять такие письма? Кто ему позволил? Не подделывал ли он подписи? Или, может быть, писал их от своего имени? Разумеется, нет. Господин Капризов уже давно зарекомендовал себя на государственной службе как честный и порядочный бюрократ. Никогда и ни при каких условиях он не нарушал инструкций, регламентов или законов. И к этому все так привыкли, в том числе и начальствующие персоны, что подчас даже не обращали внимания на то, что подносит им невзрачный господин Капризов. Все ему доверяли и серьёзно относиться не могли. Бывали даже случаи, когда начальствующая персона только что подпишет господину Капризову какой-нибудь документ, словно бы так, между делом, а потом вдруг очнётся, позовёт секретаршу и спросит:

– Слушай-ка, Валечка, а кто это у меня сейчас был?

– Так это же Капризов из департамента социологических связей.

– Да? Ты уж будь добра, – смущённо скажет тут начальствующий, – посмотри потом, что я там подписал. Он что-то приносил, а я и подмахнул не глядя.

– Хорошо.

– А впрочем, не стоит. Это же Капризов. Наверное, очередная безделица какая-нибудь. Пустяки.

Приблизительно так и сумел сколотить свой начальный капитал господин Капризов, и тем не менее денег для достижения поставленных им целей всё-таки было недостаточно. Особенно для будущего дела. А первые траты были запланированы уже совсем скоро. И средства должны были пойти на тех двух человек, которых обещал прислать начальник управления министерства внутренних дел по региону Комоедов.

* * *

В десять часов утра, как и обещал губернатор, эти двое сидели на запылённых стульях в кабинете Капризова перед его столом. Из-за этой встречи Дмитрий Кириллович специально отправил Меркулова подальше, хлопотать по оставшимся организационным делам, а сам занялся двумя бывшими оперативниками.

– Т-товарищи, – с запинкой начал Капризов, ещё окончательно не решив, как к ним обращаться, – я правильно понимаю, что сейчас вы официально являетесь безработными? То есть никакого отношения к системе правоохранительных органов не имеете?

В воздухе повисла долгая пауза, пока наконец один из бывших сыщиков лениво и глухо не заявил:

– Нет. Я, например, на пенсии.

Сказав это, он нахмурился и развалился на стуле, скрестив руки на большом животе, обтянутом клетчатой рубашкой.

Господин Капризов в ответ лишь отвёл глаза и растерянно кашлянул. А растеряться было от чего: перед ним сидели два человека, и вид этих людей наводил господина Капризова на мысль, что произошла досадная ошибка. Или, хуже того, над ним кто-то жестоко посмеялся, прислав двух очень подозрительных субъектов, которые тут только выдавали себя за бывших сотрудников внутренних дел.

– Хорошо, – сказал Капризов, не зная, как подступиться. – Давайте сперва познакомимся. Меня зовут Дмитрий Кириллович Капризов, я…

– Мы осведомлены, кто вы, – ворчливо перебил пенсионер, который говорил с лёгочным присвистом. – Не будем тратить время на долгие прелюдии. Меня зовут Григорий Брагин. По батюшке – Семёнович. А его, – он указал на соседа на стуле, – Берёза. Это фамилия, но и её будет достаточно. Вас, я вижу, что-то смущает?

– В некотором роде, – вежливо ответил Капризов.

– Наш внешний вид?

– Н-да, – неохотно признался Капризов.

– Почему это вас беспокоит?

Господин Капризов задумался. Облик этих двух отставных сотрудников никак не состыковывался в голове с тем образом, который он нарисовал себе ранее и который позаимствовал из книг и фильмов, в том числе исторических и документальных. В его наивном представлении сотрудники силовых структур почему-то всегда выглядели молодыми, ну или хотя бы среднего возраста, высокими и подтянутыми, аккуратными и ухоженными. Тут же выходило всё с точностью до наоборот.

Пенсионер, который представился Брагиным, хоть по возрасту и не походил на среднестатистического пенсионера, был толстым мужчиной годам к пятидесяти, с лохматой головой, лохматыми бровями и кустистой бородой цвета пыльного мешка из-под картошки. Рубашка с коротким рукавом еле стягивалась на животе, а пуговицы, казалось, держались на последнем издыхании. Под мышками явственно проступили тёмные пятна пота. Его же коллега, что сидел рядом, был, напротив, тощим и испитым человеком, с немытыми, зачёсанными назад волосами и красным, с синими прожилками носом. Глаза его беспрестанно слезились, а рот с большими губами неприятно причмокивал. Он был моложе Брагина, но определить возраст точнее не позволяло его, очевидно, давнее и болезненное пристрастие к алкоголю.

– Ну, как сказать… – начал было Капризов.

– Как есть, так и говорите, – перебил Брагин.

– Его, наверно, беспокоит, – вдруг вкрадчивым голосом пояснил Берёза, повернувшись к коллеге и говоря как бы в пол, – что мы в таком виде не сможем выполнить его поручение.

Сказав это, испитый человек поджал под стул ноги, обутые в совершенно новые белые кроссовки.