Средство от депрессии, или Психологическая помощь

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ну вот, договорились! Видимо, я поспешил с оценкой твоего мудрого потенциала?! Как же так, Вика?! Тебе плевать на человека, который, может быть, после многолетних духовных поисков нашёл своё небольшое зёрнышко истины и облёк это зёрнышко в словесную форму? В назидание потомкам! А тебе, понимаешь, начхать на его страдания в поисках камня. Я имею в виду – философского.

В и к т о р и я. Папа, не передёргивай. Мне на этого человека совсем не наплевать и не начхать. Более того, он мне очень дорог. Но так уж я устроена, что запоминаю мысль, если она мне понравилась, а вот с автором этой мысли дела обстоят худо. Я не виновата, это всё проделки мозга. Он порой выкидывает и не такие фортели.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ну конечно! Всегда проще свалить вину на кого-то! И если следовать твоей логике, то не мы управляем мозгом, а мозг нами?

В и к т о р и я. А разве не так?

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Так-то оно так, но с таким же успехом мы можем заявить, что нами управляет инстинкт, и если что не так, то его и судите?! А я здесь ни при чём.

В и к т о р и я. Вот мозг и призван контролировать инстинкты. В человеке должен возобладать разум. (Задумывается). Хотя, почему он тогда выкидывает фортели? И почему люди сходят с ума? И почему одно и то же событие люди оценивают по разному? Потому, что у каждого своё мнение?! А кто формирует это мнение? Мозг? Разум? Инстинкт? От всех этих мыслей, можно вывихнуть мозг, утратить разум и сойти с ума. (Смеётся).

Р о м а н Р о м а н о в и ч. А от всех этих напастей может спасти только одна вещь, которая в грубом материализме шельмуется и допускается, как метафора и аллегория. Это, Викуся, наша душа. Именно она первична! И посему, именно она и должна нами управлять. А иначе, что получится, когда мы, единое целое, станем обособлять и наделять каждую часть тела суверенитетом? Забыл – виновата память, солгал – виноват язык, укусил – виноваты зубы, ударил или украл – виноваты руки. Интересно мы с тобой балагурим, правда?

В и к т о р и я. Лишь бы тебе это было на пользу. Вот в старину, видимо, поэтому и применяли такие казни, как вырывание языков, отрубание рук, выбивание зубов, ослепление. А как ты думаешь, что делали с насильниками? (Оба смеются). Я думаю, эту казнь следовало бы узаконить. Для них это было бы пострашнее смерти.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Жуткое дело. Даже страшно подумать, не то что представить. (Меняет тему). Так кто же тот философ, на которого тебе не наплевать и не начхать, но имя которого ты так беззастенчиво забыла? Ведь все великие мысли являются продуктом духовно выстраданным, и автор должен быть человеком, в этом плане, авторитетным и нравственным, имеющем моральное право на подобные высказывания. А иначе, он лицемер и ханжа. Тартюф! (Глядя в сторону). Да, вот так мы и забываем имена лучших представителей человечества.

В и к т о р и я. Я не думаю, что автор этой фразы настолько лучший представитель человечества, что его имя должно жить в потомках?!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ну не скажи! Это большой мудрец! Только вдумайся: « только в созерцательной меланхолии рождаются глубокие философские мысли»?! А, каково? И кто же всё-таки родил такую глу-у-у…

В и к т о р и я. Что, заело?

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Растерялся от философской антитезы – глубокую или глупую?

В и к т о р и я. Ну, почему же глупую? Скорее, всё-таки, глубокую.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Не хочу оскорблять неизвестного автора, но на мой взгляд, его мысль глубоко глупая.

В и к т о р и я. Это почему ещё?

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ну, потому, например, что я за полгода созерцательной жизни не родил ни одной философской мысли. Да что там не родил – даже не забеременел ею!

В и к т о р и я. Это частный клинический случай, требующий срочного реанимационного вмешательства. И я уверена, после этого ты сразу начнёшь беременеть и тут же рожать великое множество прекрасных, глубокомысленных острот, которые, объединившись, вырастут в новый литературный шедевр.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (С улыбкой). Не увиливай. Я требую автора! Я должен запомнить этого проходимца и лжеца!

В и к т о р и я. (С ответной улыбкой). Папа, после такого несправедливого обвинения, автора я называть не хочу, но хочу со всей ответственностью заявить, что автор, может быть, и не очень авторитетный, но точно не проходимец и не лжец! И даже вполне нравственный человек. Ну, насколько может быть человек нравственным в нашем безнравственном мире.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Мир не может быть нравственным или безнравственным, это привилегия людей. Но я наконец-то нашёл автора. Хотя подозревал уже давно. Быстренько придумала, в надежде вселить в меня надежду?

В и к т о р и я. Да, но ведь хорошо придумала?!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Даже исключив оторванность мысли от реальности, в этом афоризме нет ничего оригинального и остроумного. Извини, дочка, ты мне друг, но истина дороже.

В и к т о р и я. В этом компоненте с тобою трудно соперничать.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ответный удар? Мощный, хлёсткий, который, чувствую, отправляет меня в новый депрессивный нокаут. Вся работа по восстановлению трудоспособности насмарку.

В и к т о р и я. Ну извини, папа. Несмотря на мою к тебе любовь, я привыкла отвечать взаимностью. Да и в борьбе с депрессией все средства хороши. Иногда утешить и погладить, а иногда дать пинка и хорошую оплеуху. Я не подумала, что ты настолько слаб.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Я не слаб, но родному отцу пинка и оплеуху?! Попробуй такое выдержи?! Даже отец супертяж может рухнуть.

В и к т о р и я. Мой удар чисто метафоричен, и он совсем не мощный. Хотя, твоя депрессия, это тот редкий случай, когда цель, повторюсь, оправдывает все средства, а близкое родство лишь усиливает поиски всевозможных средств спасения родного человека.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Вот так мы зачастую, прикрываясь заботой о ближнем, оправдываем свою жестокость. Если бы я использовал подобные средства в твоём воспитании, то взрастил бы холодного циника, обозлённого на всё человечество.

В и к т о р и я. Я закономерно не превратилась в холодного циника именно благодаря твоему нежному и чуткому воспитанию. За что несказанно благодарна. А также благодарна за то, что вы с мамой, имея одного ребёнка, не вырастили избалованную и капризную принцессу, а прививали чувство ответственности, скромности, доброжелательности и терпения. (Смеётся). Получив от вас душевную теплоту и сердечную любовь, я со всеми очень сердечна и душевна. Я прямо-таки искрюсь добротой! Жаль только, что в наше циничное время душевную щедрость частенько приходиться скрывать под маской «снежной королевы». Мама от этого душевного противоречия страдает больше всех.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Оставим в покое маму, пусть спокойно работает, а вот касательно циничности времени, то это глупость. Вернусь к тому, о чём я уже говорил. Время не может быть ни циничным, ни доброжелательным. Это наша подлая и трусливая уловка, когда, с умным и печальным выражением лица, свою ответственность мы перекладываем на эпоху, век, времена. Полный бред! Точно такой, когда я говорил о поколении. Во всём, что происходит, виноваты только мы, люди. Причём, – все поголовно! А вот то, что ты согрета летними солнечными лучами, получив загар любви и ласки, но избежав ожогов чрезмерного эгоизма, это правда. Нам с мамой удалось найти в воспитании ту золотую середину, когда, не применяя насилия, но и не балуя бездумно, человеческая особь вырастает в настоящего, полноценного человека. Но! Но это, я думаю, частный случай. В человеческой природе, как и в природе вообще, иногда очень полезно, когда прольётся в летний зной дождь, сопровождаемый громом и молнией. Вот…

В и к т о р и я. Извини, папа, всё это очень интересно, но мне надо собираться. Ученье – свет, причём, зелёный, который даёт право движения вверх.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Это так. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек. И никакие социальные потрясения не изменят сложившееся статус-кво. Пожалуйста, Вика, ты собирайся, а я, с твоего разрешения, продолжу. (Дочь уходит в свою комнату, оставляя дверь приоткрытой. Отец останавливается возле двери, продолжая говорить). Вот раньше детей воспитывали в жёсткой дисциплине, и порядок был – будь здоров! Не то что теперь. Родителей на « вы», за столом – только после отца, а попробуй ослушаться или огрызнуться…

В и к т о р и я. Читал где-нибудь или в старых фильмах видел?

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (Улыбаясь). И читал, и в старых фильмах видел, и, наверное, так было правильно?! Пока ребёнок несмышлёныш, ему нужен мудрый и грозный авторитет.

В и к т о р и я. А тебя, папа, как бабушка с дедушкой воспитывали? Насколько я их помню, они мухи не обидели, не то что родное дитя?!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ты их плохо знала. Они тебя баловали, потому что ты у них одна единственная внучка. А меня в детстве они держали ого-го! (Сжимает на согнутой в локте руке кулак). Не забалуешь!

В и к т о р и я. Но ты же у них единственный сын?!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Вот именно! И несмотря на это, представь себе, меня трижды ставили в угол!

В и к т о р и я. В неделю? В месяц?

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ещё чего! За всё детство.

В и к т о р и я. Да они просто тираны и деспоты!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ну, хватит над отцом насмехаться. Смею тебя уверить, что в тот момент именно так я и считал. Таких слов я ещё не знал, но знал слова «гад» и «сволочь». А теперь это, выражаясь публицистическим лексиконом, называется – подвергался жёстким и безосновательным репрессиям.

В и к т о р и я. На реабилитацию потом не подавал? Папа, чего ты там перед дверью топчешься, как проситель с челобитной возле будуара королевы? Заходи и присаживайся. У меня есть ещё немного времени, чтобы тебя выслушать и дать мудрый совет. Больше дать я ничего не могу. Твоя королева не наделена королевскими полномочиями и не обладает несметными богатствами.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (Входит и присаживается в мягкое кресло). То, что мне хотелось бы получить, не может дать ни одна королева на свете. А моя королева, вместо мягких успокаивающих пилюль, бьёт транквилизаторами иронии и сатиры. Вот откуда, Викуля, у тебя столько ядовитого сарказма?

В и к т о р и я. Это не ядовитый сарказм, но ты прав – я бью транквилизаторами иронии и сатиры, потому что в твоём запущенном состоянии, это наиболее действенный метод выздоровления. А всё это, папуля, твоё генное наследие.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Неправда. Даже в моих самых острых и злых, но не менее гениальных, сатирических рассказах, общая атмосфера повествования всегда насыщена больше добродушной иронией, чем ядовитым сарказмом.

В и к т о р и я. Ну да, конечно. Ведь именно благодаря твоей добродушной иронии, некоторые субъекты, запечатленные в твоих бессмертных шедеврах, испепеляли тебя жгучими взглядами неприкрытой благодарности?!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Это большой минус не мне, а им. В них говорили уязвлённые гордыня и самолюбие, не позволяющие объективно взглянуть на себя со стороны.

В и к т о р и я. Папа, а ты себя часто наблюдаешь со стороны?