Средство от депрессии, или Психологическая помощь

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (Оживляется). Да, кстати, ты случайно не опаздываешь?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Я не могу опаздывать. Я хозяйка. Я могу задержаться ровно на столько, на сколько сочту необходимым.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Извини, забыл. Теперь ты уже хозяйка.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Я ею была всегда. Только когда-то у меня был один подчинённый – ты, а теперь их сотни.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Я им сочувствую.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Ты им должен завидовать. У нас дружный и сплочённый коллектив, где каждый знает своё дело и свои обязанности.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. А свои права?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Их права прописаны в ведомостях о зарплате. И поверь, они ими довольны. Им некогда покрываться зелёной меланхолией и впадать в депрессию. По крайней мере, на рабочем месте. А ты сидишь целыми днями, чахнешь и уныло ждёшь вдохновения! А оно не приходит, оно гостит у других. А приходят только всякого рода бездельники и бездари, жаждущие славы! Как тараканы пробираются, через любую щель пролезут!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Да, ползут, паразиты, наслышанные о моей доброте и не зная о моём кризисе. Некоторые, в своей лести, противны до омерзения! (Пауза). Оксана, ответь мне на один вопрос?! Если я такой… неуклюжий, бесхребетный, да и красавцем никогда не был, то почему ты вышла за меня замуж?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Рома, дорогой, может, хватит на сегодня приятных огорчений? Будет с тебя.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Нет, не будет. Этого вопроса я тебе ещё ни разу не задавал. Хотя всегда хотелось.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Но всегда боялся узнать правду?! Ты всю жизнь пасовал перед жёсткой реальностью, предпочитая жить в своих сюжетах и со своими вымышленными героями.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. А вот сегодня взял, да и набрался храбрости!

О к с а н а В и к т о р о в н а. Хорошо, уговорил. Кто была я? Провинциальная деваха, с огромными способностями и минимальными возможностями. Ты – талантливый, начавший приобретать известность, рохля из интеллигентной, обеспеченной семьи со связями. Как только я узнала, что твой папа главный редактор серьёзного журнала, а мама – главбух крупного предприятия, так сразу влюбилась в тебя до беспамятства.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (Очень серьёзно). Это правда?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Это не важно. Главное – у нас с тобой всё прекрасно. Замечательная дочь, налаженный быт, да и вообще – сплочённая и дружная семья. Я бы сказала – монолит!

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Да, ты как всегда права.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Я знаю. Но всё равно приятно слышать твою объективность.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Я не об этом. Я о вдохновении. Сижу, чахну, а оно не приходит. Оно гостит у других. У Альбертов разных! Неужели я исписался? Это ужасно! Уж лучше повеситься, чем жить выжатым фруктом!

О к с а н а В и к т о р о в н а. На веренице сосисок, чтобы, проголодавшись, смог перекусить. А если серьёзно, дорогой Романчик, надо почаще гулять. И не здесь, в этом городском смоге, дыша то выхлопными газами, то алкогольными парами, а за городом. Например, на нашей даче. Там нет людской суеты и автомобильных столпотворений, там природа – тишина и покой. Кругом лес, рядом речка, а воздух! И даже солнце там светит по-особому.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (Насупившись). А в лесу очень много деревьев.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Естественно, что в лесу очень много деревьев.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. На любом из которых, выбрав по вкусу, можно повиснуть, зацепившись шеей за верёвку, которая предварительно привязана к крепкому суку. В тиши и покое, без помех и лицемерных нравоучений. Жаль только, что в это время года все деревья для меня одинаковые.

О к с а н а В и к т о р о в н а. (Зло). Дурак! Чтобы я больше такого не слышала! (Спокойно). Твой возраст – это самый расцвет творчества! Когда на смену легкомысленным глупостям, приходит глубокомысленная мудрость.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ничего ко мне приходит! Ни мудрости, ни вдохновения! Наверное, у меня уже всё отцвело?! Наступает печальный процесс увядания.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Неужели, всё? Ты скромничаешь, дорогой! Процесс увядания характеризуется отторжением всяких телесных благ. Как то, например, потерей аппетита и брезгливостью к противоположному полу. Ни того, ни другого я за тобой не наблюдаю. Вечером, в телевизоре, как увидишь полуобнажённую смазливую особь, так мгновенно срабатывает рефлекс самца – слюновыделение и неугасимый блеск в глазах, которые, как у кота, начинают светиться даже в темноте.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Что ты выдумываешь?!

О к с а н а В и к т о р о в н а. Мне ли этого не знать, когда они полчаса сверху смотрят на меня, не мигая! А с желудочным аппетитом дела обстоят и того хуже.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Не говори глупостей, видишь – нет аппетита.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Свой аппетит ты просто подавляешь. Назло мне. И глупости, опять-таки, говоришь назло мне. Которые, кстати, говорить никогда не следует.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. А что я такого страшного сказал?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Ты сказал то, за что в моей глуши, откуда я родом, старшие люди били по губам, а умные ровесники – по зубам. А насчёт дачи – подумай. Дельное предложение. Я отвезу. Ты там вмиг забудешь о своей депрессии.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Что, думаешь, природа так благотворно на меня подействует?

О к с а н а В и к т о р о в н а. (Чуть улыбнувшись). И природа, конечно, тоже, но главное, что ты будешь поставлен в жёсткие условия выживания. Тебя одного отправить на дачу, что другого забросить в джунгли. И ещё не известно, у кого больше шансов выжить.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ах, так! А вот и поеду! И прекрасно проведу время! Вечерние сумерки сгущаются над безмолвным лесом, я сижу в полумраке уединённой хижины, пристанище одинокого волка, и наблюдаю отблески от пылающего камина, которые на стенах и потолке причудливо рисуют пасторальные картины средневековья. Огненные блики весело играют по комнате, переливаясь калейдоскопом яркого разноцветья на бутылке с вином и на бокале…

О к с а н а В и к т о р о в н а. (Насупив брови). Нет, пожалуй, на дачу одного я тебя не отпущу.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Боишься, что сопьюсь?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Это не самое страшное. Там надо колоть дрова и топить камин. Ты в первый же день покалечишь себя, а потом, приняв анестезию и причудливо переливаясь калейдоскопом яркого разноцветья, спалишь дачу. После чего будешь весело играть с огненными бликами по комнате, пока не задохнёшься и не сгоришь.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ты нарисовала ужасную картину. Я не хочу такой смерти.

О к с а н а В и к т о р о в н а. А я, хоть и покажется тебе это странным, вообще не хочу твоей смерти.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. А давай вместе?

О к с а н а В и к т о р о в н а. Весело поиграем с огненными бликами, переливаясь разноцветьем бутылок и бокалов?

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Махнём на дачу! И огненные блики будут не страшны, и игры с бокалами и бутылками ограничим. А будем переливаться разноцветьем счастья и…

О к с а н а В и к т о р о в н а. Ты же знаешь, что я не могу. У меня уйма дел. А может тебя в деревню к моему брату? Там у нас такая красота! И ты не один – под присмотром.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Ты хочешь от меня избавиться?!

О к с а н а В и к т о р о в н а. Очередная глупость. Я пытаюсь избавить тебя от пустой, дуратской ипохондрии, а заодно, предоставить свободу действий, которую ты так жаждешь.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. (Глядя в стол). Я не жажду свободы.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Вот это новость! Ты противоречишь сам себе. И если на то пошло, то я всегда считала, что человек, созданье Божье, должен рождаться свободным, и его стремление к хотя бы относительной независимости должно присутствовать в нём всю жизнь, несмотря на изощрённые попытки сородичей по виду гомо сапиенс его закабалить.

Р о м а н Р о м а н о в и ч. Это демагогия. Человек рождается должником. А может, и того хуже – рабом, хотя многие рабы считают себя свободными гражданами.

О к с а н а В и к т о р о в н а. Я же сказала – относительная независимость. А вот рабами, по большей части, мы становимся сами, становясь добровольно заложниками своих страстей. А психологическое рабство – самое страшное рабство человека. А вот стремление к разумной социальной независимости – это нормальное желание каждого человека. И чем сильнее напор агрессора, тем сильнее сила воли и духа индивидуума этому напору противостоять. Она должна быть прямо пропорциональна, а не обратно. Именно этим качеством определяется личность.