Сонеты Шекспира: Вдохновение реальностью. Историческая головоломка

А значит, адресат – друг поэта.

Сонет 88. Оригинальный текст
When thou shalt be disposed to set me light,
And place my merit in the eye of scorn,
Upon thy side against myself I’ll fight,
And prove thee virtuous, though thou art forsworn:
With mine own weakness being best acquainted,
Upon thy part I can set down a story
Of faults concealed wherein I am attainted,
That thou in losing me shall win much glory;
And I by this will be a gainer too,
For, bending all my loving thoughts on thee,
The injuries that to myself I do,
Doing thee vantage, double vantage me.
Such is my love, to thee I so belong,
That for thy right myself will bear all wrong.

Сонет 88 является одним из тех сонетов, которые, если рассматривать их отдельно, казалось бы, дают веские указания на характер отношений между поэтом и другом. Ведь, если заведомо, не разбираясь, считать адресатом друга, то в сонете дано утверждение о любви к нему.

Такие сонеты, особенно на фоне тех, в отношении которых ошибочно считалось, что их адресатом является не возлюбленная, а друг поэта, всегда коробили эстетическое чувство позднейших издателей и исследователей сонетов. Но так как никто не мог предложить связанного единого сюжета сонетов, то им ничего другого и не оставалось, как рассматривать сонеты по отдельности и выдвигать версии о том, что сонеты – чистый вымысел.

Но у нас есть возможность взглянуть на сонет 88 с высоты всей информации, которую удалось выделить в предыдущих сонетах.

Нам известно, что многие сонеты, где речь идёт о любви, обращены к возлюбленной, и их нельзя ставить в один ряд доказательств с этим сонетом.

Сам же сонет 88 дополняет смысл «любовных» отношений с другом, ранее выраженный в сонетах 20, 39 и 42, не означающих ничего кроме дружбы и восхищения. Но теперь речь идёт о симбиозе, который встречается с соответствующими оговорками и в русской литературе – речь о жертвенности собой ради друга, которая всегда оговаривается, и поэтому может называться дружеской любовью.

А так как в оригинале сонета такая оговорка присутствует («чтоб ты был прав, снесу любое зло»), то я посчитал, насколько возможно, сохранить и подход, и семантику Шекспира, как Вы увидите во второй части книги. Всё время уходить в переводе от этой проблемы некорректно не только по отношению к Шекспиру, но и – к читателю, тем более что в сонете 88 нет даже намёка, позволяющего заподозрить плотский характер отношений.

Таким образом, анализ сонетов 75—88 на адресность наглядно показал одно из основных следствий из, применяемой в анализе, логики «свода неизменных правил» – изменение адресности сонета не зависит от обстоятельств, отражённых в сонете, пока в них не присутствует противоречие.

По ходу анализа этой главы, обстоятельства сменились девять раз, а адресат – только два раза.

Изменение обстоятельств происходило, как в рамках одной темы, так и совместно с изменением темы, а смена адресата – только, когда обнаруживалось противоречие в смысле сонета, в том числе и в рамках одной темы.

На этом коротком отрезке сонетов компактно собрались важные ситуации взаимодействия адресности со сменой обстоятельств, которые с разной частотой встречаются на всём протяжении, как предыдущих, так и последующих сонетов.

Глава 13. Сонеты 89—93. Притворившаяся любимой

Так выделена череда сонетов 89—93, где адресатом является возлюбленная поэта. Мы не можем распространить действие признаков, выделенных в предыдущей череде 82—88 и далее на сонет 89, так как встречаем в нём противоречие с предыдущими сонетами.

Поэтому в сонете 89 происходит смена адресата.

Сонет 89

Тема сонета 89, казалось бы, является развитием темы сонета 88, ведь и там, и здесь речь идёт о размолвке, о расставании с адресатом: «скажи, что брошен я, вина моя – Say that thou didst forsake me for some fault».

Сонет 89. Оригинальный текст
Say that thou didst forsake me for some fault,
And I will comment upon that offence;
Speak of my lameness, and I straight will halt,
Against thy reasons making no defence.
Thou canst not (love) disgrace me half so ill,
To set a form upon desired change,
As I’ll myself disgrace, knowing thy will:
I will acquaintance strangle and look strange,
Be absent from thy walks, and in my tongue
Thy sweet beloved name no more shall dwell,
Lest I (too much profane) should do it wrong,
And haply of our old acquaintance tell.
For thee, against myself I’ll vow debate,
For I must ne’er love him whom thou dost hate.

Но преемственность темы – не гарантия преемственности адресата, а при его смене служит только указателем последовательности написания.

Главное – ракурс темы не должен быть противоречивым в отношении адресата.

Здесь же мы видим явное противоречие сонету 88.

Ведь только что (в сонете 88) поэт собирался «рассказать», обещал «славу», и вдруг в сонете 89 утверждает обратное – собирается всё скрыть, «не выдать» адресата: «чтоб мне по простоте не оплошать, не выдать старой связи – Lest I (too much profane) should do it wrong, And haply of our old acquaintance tell». Такое отношение мы встречали ранее только к возлюбленной поэта, например, в сонете 36.

В очередной раз повторю, что в рамках нашей логики поэт не занимается фантазированием и не придумывает разные смыслы для одной темы, а записывает реальные события своей жизни, не меняя отношений к адресатам.

Поэтому в сонете 89, по сравнению с сонетом 88, происходит смена адресата по правилу 4 «свода неизменных правил».

Этим адресатом становится возлюбленная поэта.

Сонет 90

Отражает развитие отношений с возлюбленной.

Очевидно, что ни о какой любви с её стороны речи нет – поэт говорит только о себе.

Сонет 90. Оригинальный текст
Then hate me when thou wilt, if ever, now
Now while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of Fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss.
Ah do not, when my heart has scaped this sorrow,
Come in the rearward of a conquered woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite,
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of Fortune’s might;
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee, will not seem so.