Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2

Разного рода природные катаклизмы: засухи, преждевременные холода, обилие дождей влияли на развитие страны. В России все сельскохозяйственные работы проводились в течение 5–5,5 месяцев. В то время, как в странах Центральной и Западной Европы этот цикл растягивался на 9–10 месяцев. Западный крестьянин почти вдвое дольше мог работать на земле в течение года и, соответственно, значительно больше получить от нее продуктов, необходимых для жизни или продажи. Меньше в России было и плодородных почв. Все лучшие черноземные земли лежали далеко к югу от центральных уездов государства, но там ещё пока хозяйничали степняки. На бедных же почвах нужно было прилагать больше труда для выращивания такого же урожая, как в западных странах с их плодородными почвами и мягким климатом.

Древняя Русь не знала плодосменной системы земледелия, что вполне понятно при редкости ее населения. Но большая часть территории Московского государства в XVI веке пережила уже и первобытную огневую или подсечную систему, которая сохранялась лишь на Севере, в регионах, располагавшихся вдали от больших водных путей, в глухих лесных дебрях. В Центральной области и в Западном Полесье уже в первой половине XVI века господствовала паровая-зерновая система земледелия. Это видно из так называемых писцовых книг, – документов, которые можно считать историческими предшественниками современных статистических сборников. Так, писцовые книги Тверского уезда, составленные в 1540 и 1548 году, свидетельствуют о вполне развитой установившейся паровой-зерновой системе. То же видно из множества дошедших до нас описаний центральных монастырских имений: например, в 1562 году были составлены писцовые книги по Переславль-Залесскому уезду. До нас дошли те их части, которые относятся к имениям монастырей Спасского-Ярославского, Троицкого-Сергиева, Чудова, Махрищского. В то время, как пашня у этих монастырей простиралась от двух до тридцати тысяч десятин, в перелоге считается всего 400-700 десятин. В Новгородской области в конце XV и первой половине XVI века размеры пашни были в несколько десятков раз больше площади, лежавшей в перелоге.

В остальных областях Московского государства – на Севере, в Прикамье, Степи и Поднепровье – в XVI веке преобладала переложная система земледелия, лишь местами сменявшаяся паровой-зерновой, причем по мере приближения к концу века земледелие в этих областях постепенно улучшалось. На Севере всего лучше полевое хозяйство развивалось в уездах Белозерском, Каргопольском и по течению Северной Двины, в Степи, главным образом, в той ее полосе, которая непосредственно прилегала к Центру, в Прикамье – в ранее населенных землях по верхнему течению Камы, уездах Чердынском и Соликамском.

В связи с распространением трехпольного севооборота заметно повысилась урожайность. Дальнейшее развитие получили огородничество и садоводство. Животноводство не отличалось высокой продуктивностью и играло подчиненную роль в экономике. В хозяйствах содержались лошади, коровы, овцы, козы, свиньи.

С XVI века совершенствуется техника земледелия. Теперь главное орудие обработки почвы – двузубая соха. На концы этих зубьев насаживали железные лемехи (ральники). Кроме того, соха имела нож для нарезывания вспахиваемого пласта земли, отвал или полицу (для отгребания земли). Соха – относительно подвижное орудие, в нее впрягалась одна лошадь. Соха изготовлялась разных видов, в зависимости от местных условий (соха «владимирка», «вятка», «костромская косуля» и др.). В числе других сельскохозяйственных орудий применялись бороны, косы, серпы, сошники (деревянные и железные). В качестве тягловой силы использовали волов и лошадей, число которых в крупных боярских и монастырских имениях составляло несколько сотен. Повышению уровня продуктивности земледелия способствовало применение в центральных нечерноземных уездах навозного удобрения, поставка которого уже входила в одну из обычных повинностей крестьян.

Для организации сельскохозяйственного производства важным был вопрос о рабочей силе. Крестьянин был вольным, и переходящим с места на место, съемщиком чужой земли. Свобода, которого обеспечивалась правом выхода и правом ряда, договора с землевладельцем. Таково было положение крестьянина по закону, но уже в XVI веке оно было на деле далеко не таким. Крестьянин, – вольный и переходящий с места на место арендатор, большею частью приходил на чужую землю с пустыми руками, без капитала, без земледельческого инвентаря. Распространение поместного землевладения на заокские и средневолжские поля значительно увеличило массу безинвентарного крестьянства; на тамошние пустые поместья привлекались люди из центральных уездов, преимущественно не имевшие своего хозяйства.

Селясь на чужой земле, крестьянин нуждался в вспомоществовании со стороны землевладельца, особенно когда он садился на пустоши, на нетронутом или давно запустевшем участке. Редкий переселенец обходился без этого вспомоществования. Оно было почти общим условием крестьянских поземельных договоров и принимало различные виды. Садясь осенью, о Егорьеве дне, на «жилой», уже обсиженный и распаханный участок, крестьянин входил в готовый двор с постройками и получал от землевладельца подмогу или ссуду деньгами, скотом, чаще хлебом на посев и на прокорм до жатвы.

В XVI веке в Московской Руси впервые появляется особый вид холопства – кабальное холопство, возникающее на чисто экономической основе займа (кабала – расписка о займе). Вместо временного, до уплаты долга, оно постепенно превращается в постоянное и пожизненное. Эксплуатация сельского населения в XVI веке еще больше усилилась. С середины века к исполнению барщинных работ кроме холопов привлекаются все крестьяне, жившие на земле ее собственника. Барщина достигает четырех дней в неделю. Землевладельцы стремятся расширить свои посевные площади путем запашки крестьянских наделов. Размер барской запашки достигал в основном 35 –50% всех земель, а в монастырских вотчинах – 40%.

67.3. Трансформация вотчинной системы в поместную систему землевладения. Становление и развитие поместной системы хозяйства

Развитие поземельных отношений в это время характеризуется тем, что произошло оформление всей структуры землевладения, состоящего из княжеского домениального, боярского вотчинного и поместного условного землевладения.

Земли по роду землевладельцев делились на 3 разряда: на земли церковные, принадлежавшие церковным учреждениям, служилые или боярские, находившиеся во владении служилых людей, и государевы. Последние подразделялись на 2 разряда: на государевы дворцовые, приписанные ко дворцу и, составлявшие его частную собственность, и государевы черные, т.е. составлявшие собственность государства, и находившиеся в вечной аренде у крестьян. Различие между землями дворцовыми и черными было больше хозяйственное, чем юридическое: доходы с них специально назначались на содержание государева дворца и поступали больше натурой, чем деньгами. Черносошное землевладение сохранилось только на окраинах страны: на севере и в недавно присоединенных районах на юге и востоке. В центральных районах основная масса земель государственных крестьян была расхищена крупными земельными собственниками – удельными князьями и боярами.

В Московском государстве XVI века существовало 3 разряда землевладельцев: государь, церковные учреждения и служилые люди. На всем пространстве Московского государства мы не встречаем других частных землевладельцев, т.е. не существовало крестьян-собственников. Крестьяне всюду жили на чужих землях: церковных, служилых, либо государственных. Даже сидя на черных землях, не составлявших ничьей частной собственности, крестьяне не считали эти земли своими.

В XV–XVI веках шел процесс изменений структуры класса земельных собственников, за счет перераспределения земельной собственности. Средний и мелкий дворянин постепенно занимал все более видное место в аграрной экономике и устами своих идеологов заявлял о своих требованиях, с которыми вынуждены были считаться и боярская аристократия, и духовные землевладельцы.

Вотчина характеризовалась тем, что собственник обладал почти неограниченным правом на нее. Он мог не только владеть и пользоваться своей землей, но и распоряжаться ею: продавать, дарить, передавать по наследству. Боярская вотчина оставалась господствующей формой землевладения. Наиболее крупными были вотчины великого князя, митрополита и монастырей.

В этот период претерпел существенные изменения институт земельной собственности бывших удельных князей. Переходя на службу к великому князю, они становились его подданными, а не вассалами. В силу изменения их статуса, бывшие удельные князья, при сохранении своей земельной собственности в пределах своих бывших княжеств, теряли право сбора податей с подвластного населения, суда над ним и чеканки собственной монеты, то есть всего того, что в исторической науке принято называть институтом феодального иммунитета. По своему правовому статусу удельное княжеское землевладение встало в один ряд с боярским вотчинным землевладением, ни в чем не отличаясь от него («обояривание князей»).

В боярском землевладении в тот период происходили определенные изменения. Во-первых, происходил заметный рост земельных владений бояр вотчинников, главным образом, за счет покупки роспаши во вновь присоединенных территориях. А во вторых, все заметнее стал проявляться процесс дробления старых боярских вотчин из-за постоянных семейных разделов. Это происходило в силу того, что на Руси, в отличие от европейских государств, отсутствовал принцип майората, то есть передачи прав на землю одному наследнику, как правило, старшему сыну. Процесс дробления боярских вотчин шел гораздо быстрее и интенсивнее, чем их рост, что повлекло за собой упадок боярского вотчинного землевладения.

Важный этап в процессе развития землевладения и землепользования начинается с конца XV – начала XVI века, когда к Московскому княжеству были присоединены тверские, новгородские и псковские земли. Некоторые удельные князья и часть родовитого боярства, многие крупные вотчинники в этих областях сопротивлялись расширению и укреплению централизованного государства, таковые были обвинены в заговоре, и лишены своих владений. В результате присоединения указанных областей в руках московской великокняжеской власти оказался огромный земельный фонд – вотчины бывшего великого князя Тверского, и родовые вотчины новгородских бояр и купцов. На место тех, кого «вывели» из своих прежних владений были «испомещены» служилые люди великого князя Московского, на которых опиралась великокняжеская власть. Вероятно, «испомещенных» стали называть «помещиками», а их владения – поместьями. В дальнейшем такие помещики, ставшие верной опорой великокняжеской власти, появились почти во всех уездах.

С XV века правительство Московского государства инициирует создание принципиально нового института поместного землевладения: дворяне получали землю от великого князя за службу и на срок службы. Дворцовые земли были великокняжеской собственностью. Черные земли были государственной собственностью. Их великие князья раздавали за службу. Юридическим собственником поместья являлся великий князь, который жаловал ими служилых людей за ратные подвиги, участие в походах, «полонное терпение» и т.д. Это ставило их в зависимость от князя и укрепляло его власть. Термин поместье впервые появился в Судебнике 1497 года. Он обозначал особый вид условного землевладения. Поместье, в отличие от вотчины, считались условным землевладением, изначально оно давалось во временное пользование только на время несения службы, в основном военной, как вознаграждение за нее. Помещик мог пользоваться землей, но не распоряжаться ею (не мог продавать, дарить, передавать по наследству). По мнению многих историков развитие системы поместных отношений стало результатом не только проблем, связанных с кризисом боярского вотчинного землевладения, но и с желанием центральной власти существенно увеличить количество служилых людей «по отечеству», которые стали составлять основу русской поместной конницы.

Первоначально правовой статус поместья существенно отличался от княжеской и боярской вотчины, поскольку, будучи частным, но не отчуждаемым (условным) владением, находящимся в верховной собственности государя, оно не могло быть объектом купли-продажи и дарения, а могло передаваться только по наследству, если наследуемое лицо продолжало служить на государевой ратной службе. Если же помещик добровольно прекращал нести эту службу, то поместье «имали в казну на государев кошт». Основную массу первых помещиков составили мелкие великокняжеские слуги и отпрыски разорившихся вотчинных родов, которых в источниках стали называть «дети боярские».

Поместное землевладение динамично расширялось, особенно со второй половины XVI века. Государство в условиях недостатка денежных средств для создания наемной армии, желая поставить под контроль центральной власти бояр-вотчинников и удельных князей, пошло по пути создания государственной поместной системы. Например, в центре страны в районе Тулы 80% владений в конце XVI века были поместьями. В XVI веке происходили массовые поместные раздачи земель черносошных крестьян дворянству. Приоритетным направлением социально-экономической политики XVI века было обеспечение землей служилых людей – дворян, главным образом, за счет секуляризации церковных земель. В 1551 году на Стоглавом соборе Иван IV заявил о необходимости перераспределения земель между землевладельцами в пользу служилых людей. Для проведения упорядочения земель предпринимается их всеобщая перепись. В ходе проводимых реформ прежнее подворное налоговое обложение заменялось поземельным. На основных территориях вводилась новая единица обложения – «большая соха». Ее размеры колебались в зависимости от социального положения землевладельца: на соху черносошного крестьянина приходилось меньше земли, но больше налогов.

Постепенно вотчинные права и иммунитетные привилегии стали всё более ограничиваться и стесняться. В 1550-е годы вотчинники были приравнены к дворянству в отношении несения военной службы, было ограничено и право родового выкупа вотчины. Во 2-й половине XVI века многие крупные вотчинники, не сумев приспособиться к развивающимся товарно-денежным отношениям, продали или заложили свои земли. В результате всего этого в конце XVI века преобладающей формой землевладения стало поместье.

На протяжении XVII века разворачивается процесс преобразования поместья из условной формы землевладения (на условиях несения государственной службы) в безусловное наследуемое землевладение, т.е. поместье приобретает в нормативно-правовом аспекте статус вотчины. Правительство награждает дворян за верную службу, раздавая им земли в наследуемое владение. Расширяются юридические права владельцев поместий, идёт процесс юридического уравнивания поместья с вотчиной. В конце XVII века безусловное наследуемое землевладение в центральных районах страны уже преобладает над поместным (условным). Уже в 1618 году было установлено, что поместья, принадлежавшие дворянам, убитым на войне, оставались во владении их жен и детей. В дальнейшем поместья стали фактически наследственными, но окончательно понятие вотчины и поместья слились в петровскую эпоху: Указом 23 марта 1714 года о единонаследии поместье юридически было приравнено к вотчине.

В процессе создания единого государства и усиления великокняжеской власти произошло почти полное исчезновением самостоятельной общинной собственности на землю. С развитием и ростом феодального землевладения начался активный процесс наступления государства и феодалов на земли и права черносошных крестьян, которые жили в общинах, платили подати и несли повинности в пользу государства. Общинные земли переходили в руки вотчинников и помещиков, включались в состав княжеского домена. Раздача земель привела к тому, что во второй половине XVI века значительно сократилось черносошное крестьянство в центре страны и на северо-западе. Значительное количество черносошных крестьян осталось лишь на окраинах (Север страны, Карелия, Поволжье и Сибирь).

Крестьяне стали более активно втягиваться в систему отношений поземельной зависимости от землевладельца. Иными словами, за право жить и работать на земле землевладельца крестьяне теперь должны были нести в его пользу определенные повинности. В условиях господства полунатурального хозяйства основной формой повинности стала натуральная рента, хотя кое-где встречались денежная и даже отработочная рента (барщина). Часть бывших черносошных крестьян, попавших в поземельную зависимость от феодала, стали добровольно продавать себя в рабство феодалам, вследствие чего дальнейшее развитие получил такой социальный институт, как кабальное холопство. Если крестьянина не устраивали условия жизни на земле его хозяина, то он мог свободно покинуть ее, заплатив ему «пожилое» за те годы, которые он прожил на этой земле. Размер самого «пожилого» был четко зафиксирован в Судебнике Ивана III и на тот момент составлял 50 копеек с одного крестьянского двора.

В особом положении находилось население, жившее на осваиваемых землях Дикого Поля – на реках: Днепр, Дон, Волга. Во второй половине XVI века на южных окраинах России значительную роль стало играть казачество (в переводе с тюркского «удалец», «вольный человек»). Крестьяне бежали на свободные земли Дикого Поля. Там они объединялись в своеобразные военизированные общины; все важнейшие дела решались на казацком кругу. Вскоре в среду казачества проникло имущественное расслоение, что вызвало борьбу между беднейшими казаками – голытьбой и старейшинами – казацкой верхушкой. С XVI века правительство использовало казаков для несения пограничной службы, снабжало их порохом, провиантом, выплачивало им жалованье. Такое казачество, в отличие от «вольного», получило название «служилого». Рост военно-служилого войска в период объединения страны поставил задачу материального обеспечения дворянства. В условиях слабости товарно-денежных отношений земельные пожалования оставались единственной формой материального обеспечения служилых людей.

67.4. Административное устройство крестьянских обществ

Русская сельская (поземельная) община, начиная с XVI века вовсе не патриархальная и не родовая, а государственная. Прежняя родовая связь в общине исчезла; она была уже не союзом лиц соединенных естественным происхождением и общими интересами, а союзом лиц соединенных общими повинностями в пользу землевладельца, и круговой порукой за исполнение этих повинностей. Патриархальная община превратилась во владельческую. Скоро она потеряла и этот характер.

Стремясь к созиданию государственного организма, московские цари искали для этого орудия в различных элементах общественной жизни. Для организации власти наместников и волостелей они вызвали к жизни в XVI веке выборное начало: избираемые общинами старосты и целовальники в одних местностях ограничили, а в других и совершенно вытеснили власть наместников и волостелей. Через это общины получили характер государственный, явились органом центрального правительства на местах, составили существенную, хотя и низшую ступень административной лестницы. В этот период сельская община выступала уже не формой самоорганизации крестьянства, а формой административного управления на местах.

Основанием общественного устройства крестьян служила государственная подать. Для уплаты податей и отбывания повинностей крестьяне соединялись в административные округа, которые назывались станами и волостями. Станы и волости первоначально и составляли сельские общества, крестьянские миры, связанные круговой порукой в уплате податей. Этими округами управляли наместники и волостели, которые представляли интересы центрального правительства. Но у крестьян было и свое мирское управление, свои мирские распорядительные сходы, выбиравшие исполнительные управы.

Волостная управа состояла из старосты или сотского с окладчиками, которые «сидели на размете» – на разверстке податей и повинности между членами общества. Ведомство мирского управления занималось делами поземельного хозяйства волости, в составе которых важнейшей статьей были подати и повинности. Кроме разверстки податей и повинностей староста раздавал по приговору схода пустые участки в волости новым поселенцам, испрашивал и давал им льготы, собирал наемные деньги с арендованных участков, отстаивал в суде волостную землю от сторонних захватов и притязаний, ходатайствовал о нуждах своей волости перед центральным правительством или жаловался на неправды местных органов. Самым тяжелым делом волостного мира, вызывавшим к действию круговую поруку, была уплата податей миром за несостоятельных или выбывших членов общества.

Такое волостное устройство существовало в удельные века и сохранялось приблизительно до XVI века. С объединением Московского государства и с развитием служилого и церковного землевладения волость как административная единица постепенно разрушалась. Частные землевладельцы, служилые помещики и вотчинники, церковные учреждения, приобретавшие земли в черных и дворцовых волостях и прежде тянувшие одинаковое тягло с окрестными волостными крестьянами, теперь запасались для своих земель разнообразными льготами. Они сами получали право суда и полицейского надзора над своими крестьянами, которые при этом также освобождались иногда от обязанности тянуть наравне с другими крестьянами своей волости их мирские подати.

ГЛАВА 68. Развитие ремесленного производства в городах и сельской местности

68.1. Развитие ремесленного производства в сельской местности

В этот период продолжало развиваться ремесленное производство, возрастал его удельный вес в экономике страны, увеличивалось количество ремесленных специальностей, заметно повышался уровень квалификации работников. Ремесленное производство существовало в двух основных формах: вотчинного ремесла, которое носило в основном натуральный характер и обслуживало конкретного феодала и зависимое от него население, и городского ремесла, отличительной чертой которого стала работа не на заказ, а на рынок. В большинстве своем изделия городских и сельских ремесленников – это предметы домашнего обихода и крестьянского хозяйства. Ремесленники все больше стали работать на рынок, а не на заказ. Землевладельцы предпочитали покупать ремесленные изделия на городских рынках, нежели использовать не очень качественные изделия своих сельских мастеровых. Все чаще и крестьяне покупали городские изделия, что приводило к росту внутреннего спроса и предложения.

В восполнение скудного заработка от хлебопашества на верхневолжском суглинке крестьянин должен был обращаться к промыслам. Леса, реки, озёра, болота предоставляли ему множество угодий, разработка которых могла служить подспорьем к скудному земледельческому заработку. Вот источник той особенности, которою с незапамятных времён отличается хозяйственный быт великорусского крестьянина: здесь причина развития местных сельских промыслов, называемых кустарными. Лыкодёрство, мочальный промысел, зверогонство, бортничество (лесное пчеловодство в дуплах деревьев), рыболовство, солеварение, смолокурение, железное дело – каждое из этих занятий издавна служило основанием, питомником хозяйственного быта для целых округов.

В писцовых книгах упоминания о ремесленниках, живущих в деревнях, встречаются сравнительно редко. В писцовых книгах центрального района лишь в виде исключения там и сям мелькают дворы промышленные – двор сапожника, кузнеца, котельника, плотника, кожевника, колесника, шваля, иногда упоминаются 2–3 непашенных двора. Редко находим такие указания, как наличность 20 непашенных дворов и в них 22 человека, среди которых имеются 2 кузнеца, или 24 непашенных двора и в них 25 человек, в том числе 2 портных и кузнец. Конечно, эти редкие упоминания о ремесленниках могут объясняться и тем, что писцы не имели сведений о них или не считали нужным их отмечать, но все же надо полагать, что там, где человек занимался ремеслом в качестве главной профессии, а тем более, когда у него не было земли, это вносилось в писцовые книги, и потому есть основания думать, что именно таких ремесленников, в особенности «непашенных» (не имевших земли) было по общему правилу весьма мало. Кроме того, не следует упускать из виду, что и там, где говорится о непашенных дворах, в состав последних входят не одни лишь ремесленники, но и торговцы, пастухи, рыболовы, скоморохи и т.д.

С другой стороны, как мы видели выше, имелись целые деревни и слободы, состоявшие, главным образом, из промышленного и торгового элемента. При этом в известных случаях можно подметить распространение определенного промысла в данной местности. Так, например, в Шелонской пятине находим группу в 18 дворов колесных мастеров; в 1557 году царь променял Рождественскому монастырю Высокорецкие «деревни бочарные» – всего 14; в слободке Тверского отроча монастыря проживало 19 сапожников. В такого рода случаях можно предполагать, что промышленные изделия вырабатывались не только для местного сбыта, но и для более отдаленного рынка. В селе Дунилове Нижегородского уезда производилась выделка сукна, пестрядей и холста, и этими изделиями уплачивался оброк в казну. В челобитной дуниловцев 1667 году на приказного человека Лйгустова читаем: «А в тех двоих, великова государя грамотах указано ему, приказному, на нас сиротах, взять оброчные дети холсты да сукна и выслать… к Москве». Для широкого рынка, по-видимому, работали и промыслы Семеновского уезда, ибо мы знаем, что в 1624 году при возобновлении Макарьевской ярмарки лысковское полотно, корженецкая деревянная посуда, заволжские шляпы и валенки, мурашкинские рукавицы, тулупы и шапки были первыми товарами, привозимыми на это торжище

Отходничество. Широкое распространение получили отхожие промыслы, особенно в Нечерноземье. Осенью и зимой крестьяне уходили на заработки в города, на строительство храмов и мостов, становились речными бурлаками и работниками на соляных промыслах, но весной они возвращались в деревню на полевые работы. Землевладельцы поощряли такую деятельность, поскольку крестьяне платили им денежный оброк, что было выгодно в условиях нарождающегося рынка.

Издавна крестьяне Нечерноземья, получая мало прибыли от земледелия, свое свободное время (а им были осень, зима и часть весны) употребляли для приработков. Крестьяне изощрялись, «примысливая», т.е. изобретая способы своего более-менее сносного существования. Отсюда побочные занятия крестьянства получили названия «промыслов». В итоге в промышленную деятельность были вовлечены большие массы крестьянства.

Специализация производства, тесно привязанного к местному сырью, в рассматриваемый период носила исключительно естественно-географический характер. Так, в Ярославле, Вологде, Можайске, Костроме, Муроме, Казани развивалось кожевенное производство. В Устюге, Тихвине, Серпухове, Туле, Олонецком крае – металлургия. В Новгороде, Пскове, Твери – изготовление льняного полотна и холста, в Москве, Заволжье – выделка сукна, в Старой Руссе и Тотьме – солеварение и т.д.

Тульско-Серпуховской, Устюжно-Железопольский, Новгород-Тихвинский районы специализировались на производстве металла. Новгородско-Псковская земля и Смоленский край были крупнейшими центрами производства полотна и холста. Кожевенное производство получило развитие в Ярославле и Казани. Вологодский край обеспечивал страну солью. В Ярославле особо развивалось производство медной, оловянной посуды, литье колоколов. В Павлове работали многочисленные замочники и ножевщики. В Туле и Москве издавна сосредоточено оружейное дело. С основанием Петербурга там получают развитие корабельное дело и производство корабельных снастей. В Москве и ряде других центров сильно развивается серебряное и ювелирное дело.

К середине XVI века в России числились 130 поселений городского типа. Однако полноценных городов с населением свыше 10 тысяч человек, с надежными укреплениями, каменными зданиями было не больше десятка. Подавляющая часть городского населения обитала в таких городах, как Москва, Новгород, Псков Тверь, Ярославль, Вологда, Кострома, Нижний Новгород, Коломна, Рязань, Смоленск. Остальные города были ещё во многом аграрными поселениями, со слабым развитием ремесла и торговли. Постепенно стали приходить в упадок бывшие удельные центры Ростов, Суздаль, Дмитров, Звенигород и др.

К концу XVI века в России насчитывалось примерно 220 городов. Крупнейшим городом была Москва, население которой по разным оценкам составляло от 100 до 200 тысяч человек. В Париже и Неаполе в конце XVI века проживало 200 тысяч человек; в Лондоне, Венеции, Амстердаме, Риме по 100 тысяч. Остальные города России, как правило, имели по 3–8 тысяч человек. В Европе же средний по размеру город XVI века насчитывал 20–30 тысяч жителей. Города на Руси являлись центрами боярских и княжеских вотчин, а городское население находилось в сильной зависимости от феодальной знати. Значительную часть территории городов занимали дворы, сады, огороды, луга бояр, земли церквей и монастырей. В их руках были сосредоточены денежные богатства, которые отдавались под проценты, шли на покупку и накопление сокровищ, а не вкладывались в производство.

Многие южные и юго-восточные города и в XVII веке не имели торгово-промышленного населения, а состояли из военных гарнизонов. Перепись 1668 года отмечала, что такими городами были Пронск, Ряжск, Орел, Мценск, Ливны, Тамбов и многие другие. Развивались и укреплялись древние города, такие как Псков, Новгород, Ярославль, Владимир и многие другие, одновременно с этим росли новые города, слободы, торговые села. Основным центром экономики стала Москва, в которой были сосредоточены многочисленные внутренние и внешние хозяйственные связи. Москва была крупным ремесленным и торговым городом. В середине XVI века в ней проживало около 100 тысяч жителей.

В XVI–XVII веках в русских городах продолжалось развитие ремесленного производства. В российских городах во второй половине XVII века растет число ремесленников, расширяется круг ремесленных специальностей. Существенное развитие получает мелкотоварное производство. Специфичность его в России заключается в том, что оно во многом имело сезонный характер, т.е. промышленники работали с большими временными перерывами. В значительной мере такой ритм работы был свойствен и ремеслу. Посадский ремесленник копал огород, иногда пахал поле, сеял, жал, косил сено, ловил рыбу, заготавливал дрова и только какую-то, хотя и значительную часть времени уделял своему ремеслу. В этом российский город сильно отличался от западноевропейского города.

В XVII веке произошли заметные сдвиги в общественном разделении труда. В ряде городских центров резко сокращается роль земледелия, хотя во многих городах земледельческие функции концентрируются на огородничестве и садоводстве. Так, например, в пригородах Новгорода и Пскова, где огромное большинство населения занималось хлебопашеством, в течение XVI века развивается ремесло. К началу XVI века ремесленники составляют в таких пригородах, как Ивангород, Ям, Корела, Ладога, Копорье, Орешек, не более 8% населения, но к середине XVI века число их здесь значительно возрастает. Около половины посадского населения составляют ремесленники в Устюжне, четвертую часть в Туле, не считая казенных кузнецов. Номенклатура ремесленных промыслов в этих города насчитывает от 30 до 40 названий ремесел.

Дальнейшее развитие получает процесс специализации городского ремесла, что четко выразилось в появлении городских ремесленных слобод – кадашевской, хамовной, кузнечной, гончарной и других. Однако в отличие от стран Западной Европы в России отсутствовала цеховая система ремесленного производства.

В составе промышленного населения городов XVI века значительную долю составляли представители тех промыслов, которые относятся к производству съестных припасов. Они составляли в Торопце 20% общего числа ремесленников, в подмосковных городах – 22%, в Устюжне – 25, в Пскове – 30, в Туле – 32, в Казани – 41, в Свияжске – даже 43% и только в Новгороде опускаются до 17%. Среди этой группы ремесленников главную роль играли повсюду хлебники, калачники и пирожники, мясники и рыбники; эти промыслы представлены везде значительным количеством лиц. В Казани, например, по 28 хлебников и калачников, 10 пирожников, 29 рыбников, 12 мясников; в Пскове по 5 калачников и пирожников, 3 хлебника, 13 рыбников, 7 мясников; в Серпухове 19 хлебников, 8 калачников, 2 пирожника, 19 мясников; в Новгороде 26 калачников, 21 хлебник и 22 ржаника, 41 мясник, 74 рыбника. К ним присоединяются еще и другие специальности, нередко их весьма много, но каждая отмечена немногими лицами. Больше маслеников, крупяников, кисельников, гречишников, овощников, солеников. Приготовляющие хлебные продукты нередко делятся не только на хлебников, калачников и пирожников, но еще сверх того на ситников, пряничников, блинников. Специализация, таким образом, очень большая, но мы находим ее, по-видимому, лишь в больших городах, да и там многие из упомянутых промыслов представлены лишь единицами. В Торопце же, Устюжне. Коломне, Серпухове многих из них вовсе нет[11 - Кулишер И.М. История русского народного хозяйства. 2-е изд. – Челябинск: Социум, 2004. С. 353-354.].

Вторую группу образуют промыслы, изготовляющие одежду и обувь, т.е. текстильное и кожевенное производства. Эта группа составляет треть всех занятых промышленной деятельностью лиц в Туле и в подмосковных городах, почти четвертую часть в Казани, Свияжске, Пскове, Устюжне, Торопце. Она, таким образом, везде значительна. В Новгороде она особенно велика – превышает половину всего промышленного населения. При этом, однако, необходимо отметить, что наиболее важная деятельность из этой сферы – пряденье и ткачество почти совершенно отсутствуют и в области приготовления одежды выступают одни лишь портные, т.е. имеющие в своем распоряжении уже готовые ткани. Лен и шерсть пряли и ткали в каждом хозяйстве, где это составляло женскую работу, почему в большинстве случаев и портной не только выполнял работу на заказ, но и из полученного от потребителя материала. Наряду с портными мы имеем здесь много кожевников, сыромятников и сапожников (последних везде много), далее скорняков, шубников и овчинников. К ним присоединяются рукавичники (и варежники), шапошники, холщевники, колпачники. В Новгороде находим 300 кожевников и свыше 200 сапожников, всего 40 портных, но к последним присоединяются 33 сарафанника, 16 кафтанников и ряд других работников, выделывающих одежду; все же их гораздо меньше, чем в кожевенном промысле (в широком смысле). Иногда выделяются еще особые специальности – из сапожников выделяются башмачники, голенищники, подошвенники, сандальники, чеботные мастера, опоечники; из шубников – особые бобровники (бобров употребляли, главным образом, на выделку женских шапок), белочники; из портных – кафтанники, армячники, строчники, сарафанники, епанечники. Появляются особые пугвичники, чулочники, сермяжники, седельники, ременники, сумочники, мошенники (выделывающие мошны), лапотники, хотя большинство этих мастеров имеется в единственном числе (в Новгороде, впрочем, 11 сумочников, 8 армяжников, 7 ременников). Существенны далее ветошники, т.е. старьевщики, производящие починку одежды, а быть может, и просто торгующие старым платьем. В Новгороде и Пскове находим также суконников и шелковников, но весьма возможно, что те и другие являлись торговцами привозным сукном и во всяком случае привезенными из-за границы шелковыми тканями, ибо у нас их до конца XVII века не производили. К торговле они могли присоединять и выделку одежды из сукна и шелковой материи[12 - Там же. С. 354-355.].

Третью и наименее развитую группу промыслов представляют те, которые занимаются производством предметов домашнего обихода. В Туле они составляют 20% всех занятых промышленной деятельностью, в Казани и Свияжске – 22, в подмосковных городах – 27, в Устюжне – 25, в Новгороде и Пскове – менее 20%. Однако в эту группу входят самые разнообразные виды промыслов – обработка металлов, дерева, производство свечей, посуды, дегтя, гребней и т.д. (например, токари, плотники, свечники, гончары, бочечники и ведерники, дегтярники). Из них наиболее важен промысел обработки металлов, представителями которого являются кузнецы, иконники и серебряники. В Туле мы находим также 3-х гвоздочников и одного ножевника, в подмосковных городах замочников и гвоздочников, в Пскове медников, замочников, одного оловянишника и одного гвоздочника, но всего одного кузнеца, в Казани по одному замочнику, ножевнику и котельнику и не более 3-х кузнецов, в Торопце есть сабельник и игольник. Более разнообразно представлено металлическое производство в Новгороде, хотя и здесь на его долю приходится незначительный процент всех ремесленников. Здесь имеется по несколько ножевников, замочников, крестяников, котельников, есть и отдельные алмазники, булавочники, сережники, гвоздочники, подкованники[13 - Там же. С. 355.].