Жестокая параллель. Тайна горы Холатчахль. Приключенческий роман

– Виктор, а интересно, чем же ты посуду мыть собрался? Мыла нет, стирального порошка тоже. Я так не привыкла, толку ведь от такого мытья в холодной воде никакого не будет, – посетовала Ася.

– Эх вы, городские! Сейчас я тебе покажу, что надо делать, это пустяк. Надо просто набрать горсть песка, видишь сколько его тут под ногами, и никакого тебе мыла, и всю химию к лешему, не надо тут её. Потёрла внутри кружки песочком, ополосни, и так раза два или лучше три повтори. Как у кота яйца, внутри засверкает…

– Чего-чего ты сказал? – хихикнула Ася. – А ну-ка повтори!

– Так бабка моя говорит, – смущённый тем, что ляпнул девушке неладное, ответил Витька.

Благо было темно, а то бы она увидела, как он мучительно покраснел. Витька ниже склонился к воде и с удвоенным усердием принялся драить котелок. У него вывалился из-под рубахи крестик, блеснувший в темноте. Витька поспешно сунул его обратно за пазуху, но поздно, Ася уже заметила.

– Ой, а что это такое у тебя – церковный крестик?

– Да, – помедлив, нехотя признался Витька.

– Ты веришь в Бога?! – очень удивилась Ася. – Тебе, что, никто ничего не говорит?

– Насчёт чего?

– Но ведь ты, наверно, Витя, пока что пионер, или, может, не знаю, ты стал уже комсомольцем, а ведь пионеру и комсомольцу в Бога верить нельзя! Нельзя жить в наше время религиозными предрассудками! – не на шутку вспылила Ася.

Её вспыльчивость немного разозлила Витьку, и он, сам от себя такого не ожидая, резко ответил:

– Во-первых, я уже не пионер, а во-вторых, кому какое дело? Бабка моя носит, и я надеваю. Когда только в школу иду, с шеи снимаю, в карман кладу.

– Ну не знаю, не знаю, как-то это очень несовременно, – уже миролюбиво произнесла девушка, после чего у них наступила долгая пауза…

Оставшуюся грязную посуду они домывали в молчании. Был только слышен скрежет песка о металл да глухой разговор ребят у костра. Собрав потом чистые, выскобленные котелки и кружки, набрав до краёв в Витькин котелок воды, так же молчком они отправились обратно. Когда дошли до такого места, где можно было пройти между деревьями по одному, то ли намеренно Ася так подстроила, а может так само собою вышло, но в этом месте они оказались вдвоём, тесно прижатые к друг дружке. Ася жарко и вызывающе глубоко задышала, Витька, едва удерживая посуду в руках, ощущал прикосновение её упругой груди и не знал, куда ему от нахлынувшего смущения деваться.

– А ты ничего, Витька, хоть и богомольный, а парень что надо, крепкий и главное, видно, пока неискушённый ещё, – прошептала девушка.

– А Пашка твой, что ли, не мил тебе уже? – первое, что пришло в голову, ляпнул Витька.

– Ха-ха, Пашка!.. Он вообще кто? Обыкновенная городская шпана, только и знает моих ухажёров дубасить. Всех отвадил своими кулачищами!

Витька сделал попытку протиснуться, но ему это не удалось. Ася намеренно держала его, всё происходящее её сильно забавляло. Она даже несколько раз весело хихикнула. Наконец Витька вырвался и, не удержавшись на ногах, упал вперёд, на траву, уронил посуду и, конечно, разлив воду. Посуда, звякнув, привлекла внимание ребят. Пашка, до того сидевший как на иголках, ревнуя подругу, с кулаками подскочил к ним:

– Ты это чё, дерёвня?! Аську тут мою вздумал тискать?! Смотри, за подругу я тебе кукушку махом сверну!

– Да успокойся, Пашка! Он ведь не такой, как ты, по себе не меряй, – вступилась Ася.

Витька еле сдержался, с трудом, но промолчал. Будучи от природы парнишкой смекалистым, а по-деревенскому хватким, он прекрасно сознавал, что затеянный им поход за алмазами дело непростое. Ещё перед выходом из деревни он основательно вбил себе в голову, что ссориться с городскими в любом случае не стоит, лучше потерпеть. Тем более если будет назревать скандал из-за девушки, потому как наслышан от взрослых мужиков, ссора по этой причине никогда миром не закончится.

– Ладно тебе ругаться, Пашка! Уронил случайно, теперь невесть что думать про меня, – дружески сказал он и, нагнувшись, стал подбирать посуду.

Пашка как будто успокоился и даже помог ему. Встав на колени, самостоятельно нащупал в густой траве последнюю, дальше всех отлетевшую кружку.

– Сейчас разгружусь и снова к реке двину, воды зачерпну, – сказал Витька. – Пролил воду, растяпа, угораздило же мне на ровном месте запнуться.

– Бывает, – протянул Пашка, – с каждым бывает. Вместе пойдём, так сподручнее. Я могу и фонарик достать. «Дайман» на шести батарейках, представляешь, как он лучом бьёт! Наверно, до твоей деревни даже достанет.

– Да ну его пока. Месяц вон взошёл уже, малость виднее стало, не упадём…

Не прошло и часа, как ребята напились чаю, а попросту говоря, крутого кипятка, заваренного малиновым и смородиновым листом, благо кустов тут везде было навалом. Погода стояла безветренная, котелок был пуст, а в воздухе, кажется, до сих пор находился приятный, насыщенный аромат. Где-то далеко от них жалобно кричала иволга. Нет-нет да раздастся шумный всплеск на реке: щука гоняла на мели пескарей и, увлёкшись погоней, иногда выскакивала наружу, сильно ударяя при этом хвостом по водному зеркалу.

– А вы, пацаны, заметили, ведь странно, что в лесу комаров нет, я и мазь не доставала, – подала голос Женя, до сих пор сидевшая всё время скромно под приглядом Вадика. Под рукой у рослого, симпатичного парня ей было тепло и, главное, надёжно, она чувствовала себя защищённой от страхов.

– Потому что мы у костра сидим, а гнус, тот дыму боится, – сказал Воська, вызвав оживление. Ребята на эту тему даже немного поспорили. Прекратили, когда Витька вмешался, доходчиво объяснив:

– Гнуса нет, и уже не будет до следующего лета, самое время в походы ходить. Во второй половине августа всегда так.

– Да куда ж он подевался? Ещё пару дней назад за шишками приезжали, комары жрали нас за милую душу, – попытался возразить Воська, за что выслушал от Витьки заодно со своими друзьями не только почему именно в этот вечер комаров-мошек нет, а и ещё для чего они существуют:

– Да, точно, они недавно летали, а сегодня ни одного нет, потому что сегодня утром первый заморозок был и, понятно, все личинки ихние, и вся эта кровососная братия живая подохли. Но вообще если рассудить, пацаны, скажу вам, без гнуса живой природе не обойтись. Был я как-то на рыбалке, клёва нафиг не было, так от нечего делать думал про жизнь и вот до чего додумался. К примеру, убери-ка мошек с комарами с белого свету, чё тогда будет? А будет то, пацаны, что рыбе, голавлю хавать нечего станет, да и другой средней или малой рыбке тоже голодать придётся. На одних корешках долго не протянуть. Из этого, каков результат может быть, смекайте: мелочи рыбной нету, жратвы хищной рыбе, значит, тоже нету, вот и выходит, в реке рыба не водится, человеку не из чего уху сварганить. Но это ещё не всё. Лягушки, жабы тоже ведь гнусной живностью питаются – личинками комаров, комарами и мошками. И что получается? Ведь даже лягушки пропадут! Кстати, их голавль и таймень с азартом лопают. Но ладно если бы только это. Вы хотя бы там, в городах, знаете, что лягушки водоёмы и колодцы фильтруют, годной воду делают для питья? Лягушек не станет – вода будет хуже в реках, а также в озёрах. Всё живое через сотню лет подохнет и больше не заведётся. Бабка сказывала, раньше вместо холодильников ледники были, на лето туда с весны лёд закладывали. У кого было хранить что, так туда от тепла на лето прятали, а у кого мясо не водилось, только молоко, такие завсегда обходились лягушками. Кинут во флягу с молоком пару-две квакушек, и оно долго не скисает, потому что лягуша сама по природе хладнокровная, да ещё фильтрует, не даёт всякой мелкой, невидимой глазу заразе разводиться…

Здесь Витька замолк, хотя мог бы продолжать. Просто он никак не ожидал, что произведёт на городских ребят впечатление. Те, как будто пристыженные, молчали. В наступившей тишине несколько раз ухнул, где-то не так далеко филин, страшно и таинственно. Ребята, встревоженные доселе неведомым звуком, испуганно взглянули на проводника.

– Филин, – коротко пояснил Витька, как и можно голосом равнодушнее, тем самым успокаивая ребят.

– Поганая птица, ей бы только пугать кого дурным уханьем, блин! – выругался Пашка, наверно скрывая за этой руганью испуг. – Ну а про долбаного филина что нам расскажешь, Витёк? От него-то какая природе польза? Про комаров складно у тебя получилось. Ловко тему подвёл, даже я поверил.

– А что филин? У нас права такого нету в природе, чтобы его осуждать, ведь это мы у него в гостях, а не он к нам в деревню или в город прилетел…

– Ай, да ну тебя! – не дав закончить мысль проводнику, прервал Пашка. – Совсем уж заговорился. Человек – царь природы, и что он сделает с ней, то, значит, правильно. Куда захочет, туда и ходит, что ему надо – то возьмёт. Может и филина того грохнуть, чтоб не пужал народ зря.

– Мы не можем ждать милости от природы, взять её – наша задача! – торжественно выпалила знаменитый лозунг Ася. – Кто сказал, знаете? Великий учёный селекционер-биолог Иван Мичурин.

Она улыбалась, наблюдая за Витькой, и не только в эту минуту. Парень давно уже её частое внимание к себе приметил, и поэтому старался не смотреть на девушку, сосредоточив взгляд на затухающем костре.

– Эдак-то мы такого натворим… – после паузы задумчиво сказал он. Поднялся, потянулся к дровам и бросил несколько слов между делом. – Кто-то спать давно уже собирался… Пора, наверно, в палатку?

– Расхотелось уже, время ещё детское, – ответила за всех Женя. – Мы из дома от предков рванули не для того, чтобы спать. Так же, пацаны?

– Да! Нафиг надо! К чёрту сон! Рано, рано спать! – загалдели ребята.

Пашка сбегал в палатку, куда уже были сложены рюкзаки, и, торжественно держа на вытянутых руках, вынес оттуда никогда раньше не виденный Витькой транзисторный приёмник.

– Я сейчас музон настрою, а вы давайте, кто-нибудь, у кого винишко осталось, занырните в рюкзак и тащите флакон сюда. Бухнём по чуть-чуть, шейк на поляне станцуем на радость местным зверькам!..

Тотчас появилась пузатая бутылка дешёвого «портвейна-733», вино быстро разлили по кружкам и выпили без закуски, в том числе и девчонки. А вот с музыкой, как назло, пришлось повозиться. Паша долго ловил вожделенную иностранную музыку, но ребята слышали из приёмника лишь хрипы, да ещё изредка нет-нет да рвал таёжную тишину чудом пойманный в плотной неразберихе эфира волшебный саксофон, и тогда на несколько секунд все в умилении замирали.

– Пашка, ну, ёлки-палки, долго ты будешь душу рвать?! – первым из ребят не выдержал Вадик. – Лови уже «Маяк», там «Самоцветы» или «Поющие гитары» – ну чем не кайфовая музыка? Как раз под твист, под шейк пойдёт.

– А ты мне, Вадька, не указывай, я знаю, что делаю! Сейчас антенну смастырю, у меня для этого дела целый моток проволоки прихвачен!..

Повесив свой шикарный «Меридиан» на ветку ближней ели, Паша сбегал в палатку. Всего несколько минут ему понадобилось, чтобы соорудить импровизированную антенну. Один конец проволоки он сунул в гнездо приёмника, а другой с третьего раза постарался как можно выше закинуть на дерево. Результат превзошёл ожидания даже иронично настроенного Вадика. Несмотря на большую отдалённость от города, в лесу раздался монотонный, как будто бесцветный голос диктора, сказавшего несколько раз на русском языке, что вещает радиостанция «Свободная Европа». Потом, когда Павел нащупал совсем близко от этой другую волну, с другого далёкого континента на седом Урале заговорил «Голос Америки». Комментатор узнаваемо женским приятным тенорком объявила поочерёдное выступление инструментальных групп: сначала «Вой быков», за ним «Лай собак», и последнюю – «Кровь, пот и слёзы». Под звуки бас-гитар все городские, а с ними и Витька, с диким восторгом сразу затанцевали невесть что. Изгибались, подпрыгивали, падали на колени и при этом громко, дико и непонятно какие слова орали, чтобы только перекричать один другого, пытаясь копировать заокеанских и разных заграничных исполнителей, изображая то известных «битлов», а то неизвестно какого саксофониста, – в общем, кто на что был из них горазд. Причём выделываемые ими телесные кренделя были весьма рискованные и куда там до них в этот полуночник парням из «Битлз» – те бы такого изобразить ни за что не смогли. Девушки в отличие от пацанов были немного сдержаннее. Изящно дёргалась под невообразимый ритм Ася, Женя змеёй вращалась около Вадика – видно, очень желая понравиться.

– Уф-ф! – фыркнул Воська и упал на землю как скошенный стебель.

Следом за ним, словно только и ждали, чтобы сдался кто-то первым, разом попадали другие, уже устав от бешеного темпа. А музыка из транзистора продолжала визжать и хрипеть. Порой из него в самом деле ребятам слышался собачий лай, и не разобрать – был ли это человеческий голос или какой-то инструмент. Наконец волна сама по себе сбилась, неприятный писк заставил Пашку подняться, а следом встали другие.